Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)

Я отвернулся и направился в ангар.

Пропеллерная платформа взвихрила султаны пыли, клубы поднялись у меня из-под ног, мир окутала бурая дымка. Я прыгнул в эту мрачную муть, подошвы ударили в каменистую почву. Аэротранспортер с тонким визгом нарастил обороты, и его угловатые очертания исчезли вдалеке.

Я нетерпеливо топтался на месте, пока оседала пыльная взвесь. Наконец вдали угадался абрис холмов, левее встают дюны с танцующим над гребнями маревом. Пустыня замерла в вечном покое, и у меня засосало под ложечкой: ожидание становится невыносимым.

Скорректировал адаптивную оптику контактных линз, горизонт исполинским скачком прыгнул в глаза. Перед лицом оказался поросший пустынными колючками склон холма, сквозь редкую зелень просвечивают серые камни. Просканировал окрестности. В сердце закралась странная безнадега: пусто!

Но вот! Земля на макушке дальнего холма зашевелилась, почва задрожала, словно поверхность взламывает гигантский крот. Вершина вскипела пышной пеной, пенистая масса поднялась морской волной и тяжко перевалила гребень.

Я переключил зрение в стандартный режим.

Поток квазибиологической массы покатился в низину, за первым выступом в долину протянулись два десятка щупалец, каждое метров тридцати длиной. «Усы» принялись заметать неизвестную площадь, грунт под ними шипит и дымится. Подвернувшиеся кустики, чудом вцепившиеся в камни и песок, затрещали в веселом пламени, и тут же их слизало громадным раскаленным языком.

Следом за разведывательными отростками выдвинулось необъятное «тело». «Лепешка» за время путешествия подсохла, плоскую «спину» укрыл твердый глинистый панцирь. Броня расколота на тысячи блоков, те двигаются, сталкиваются, ломаются с треском. Одни подползают под другие, как литосферные плиты, иные подминают соседей.

Шумно, оставляя вмятую и искрошенную землю, масса влилась в широкую низину.

Я застыл под яростным солнцем, но тело бьет озноб, а по спине скачут табуны ледяных мурашек. Метрах в пятнадцати очумелой булавой мотается каменное щупальце. С каждым циклом колоссальный маховик приближается, уже вижу трещины, вспухающие бугорки и впадинки на неоднородной «шкуре» существа.

Щупальце с грохотом прокатилось мимо и замерло. Я разглядел, как из-под брюха отростка струится кремниевый расплав, застывает нагромождением камня. Окончание щупа завибрировало, к основанию прокатилась глубокая дрожь. Из верхушки выстрелил фонтан расплава, застыл длинным гибким хлыстом. Хлыст извивается змеей, та вросла хвостом в камень щупальца. Змея упала на землю и волнообразно заструилась ко мне.

Я дернулся, но едва успел отпрянуть: хлыст протянулся к моим ногам. Его конец взлетел, и щуп замер, покачиваясь, как кобра, у меня перед глазами. Ноги мои вросли в землю, стеклянный взгляд уставился на кончик хлыста. Тот расширяется луковичной головкой, на ее конце слюдянисто поблескивают несколько десятков темных точек.

«Глаза!» – сверкнула в мозгу безумная догадка.

Световые сенсоры немигающе обползают мое лицо. Что там созерцает эта махина? Понимает ли, кто стоит перед ней?

Беспокойство умерло, нервная дрожь ушла в землю. Я ответил взглядом на взгляд – ищу взаимности. Мой визави не отвел глаз. Что, черт побери, жду от этой твари? Что может она во мне разглядеть? Мы в ней? Друг друга-то не понимаем, людьми называемся по привычке, на деле уже завтра будем принадлежать к разным биологическим видам. Алонсо примется строить свое спланированное постчеловечество, Вроцек отпочкуется в свободно-радикальное плавание по морям автоэволюции. Я тоже стану чем-нибудь эдаким… А потом встретимся через тысячу лет на задворках Вселенной и будем глазеть вот так друг на друга: что там на уме у кремнийорганической амебы напротив?

Повинуясь дурацкому импульсу, я поднял руку и протянул вперед раскрытую ладонь. Замер, кончики пальцев почти касаются глазастого стебелька. Тот качнулся, отодвинулся, бусинки глаз охватили новый объект издалека, чувствительная головка вернулась в прежнее положение.

И только теперь осознал, что воздух, земля, мир вокруг неподвижен. Стотысячетонная туша застыла напротив то ли в растерянности, то ли в трансе. Рассматривает меня, вдруг возникшего на пути. Ей бы удирать во все жгутики, или чем она там ползает… Что это: любопытство? Нерешительность?..

Я сцепил зубы и ударил со всей дури кулаком по бедру. Боль ворвалась в сознание, приводя мозги в чувство. Что за бред! Уже ищешь в объекте исследования простые человеческие эмоции? Выдумываешь миражи антропоморфизма, за которые так удобно уцепиться и… что? Понять это существо? Вступить в контакт? Или обмануть себя, так удобно признав все близким и кристально ясным?

С другой стороны, еще вчера эта хреновина доказывала теорему Геделя. Почему бы и не…?

Мысли скользят в сознании одна другой безумней, и только на задворках рассудка зреет понимание: надо что-то делать. Играть в гляделки можно бесконечно. Глаза в глаза ни черта не увидать.

И тогда я просто ткнул в чувствительную луковицу пальцем.

Жгут отпрянул, но в следующий миг взрезал воздух со свистом и обвился вокруг моей руки. Предплечье хлестнуло болью. Мышцы, усиленные синтетическими волокнами, напряглись, я потянул на себя. Хлыст подался, но в следующий миг дернул в сторону, и тотчас я понял, что все мои биомоды бессильны. Меня повалило с ног, жгутик глубоко впился в кожу и потащил за руку по земле. Камни больно пихаются под ребра, штаны тотчас исполосовало в клочья, колени разодрало в кровь.

Невесть откуда ко мне устремился еще десяток хлыстов, подхватили. Щупальца воздели меня над землей, туго спеленали. Я зарычал от боли, мозги туманит злость, но поднимаюсь все выше. Бросил взгляд вниз: земля виднеется метрах в пятнадцати, впереди горбом встает каменная спина квазиорганизма.

Чувствительные жгутики назойливо щекочутся под одеждой, обшаривают тело до миллиметра: каждый волосок и складочку кожи. Еще один вновь повис перед лицом и уставился прямо в глаза.

И тут я приметил пять пятнышек над барханами. Те выросли, солнце сверкнуло на серебристой броне. Полиморфные линзы вновь сменили фокусировку, и я разглядел: армейские «циклопы»! Автоматические разведчики. Теперь они, однако, выглядят еще более хищно: к брюху каждого прилепилось по ракете с увесистой боеголовкой. Энциклопедический модуль носимого компа тут же выдал: кумулятивные заряды, марка такая-то, шифр, код…

Не знаю, понял ли квазиорг мою мимику в ту минуту, но замешательство в моем лице он как-то прочитал. Глазастый стебель дернулся в направлении моего взгляда, следом навстречу «циклопам» выстрелили два десятка щупалец потяжелее. Автоматы уже поравнялись с «лепешкой», я слышал, как взвыли винты, блестящая пятерка рассеялась и ушла в маневр уклонения. На следующем круге двое пошли в атаку.