Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)

Девятое окошко внезапно пискнуло и, сдвинув форум, расширилось на половину экрана. Электроник сказал радостно:

– Евгений, найден велосипед «Салют» на распродаже! Судя по состоянию – почти рабочий! Покупать?

Я было встрепенулся, но Электроник высветил фотки находки, и я махнул рукой с разочарованием:

– Велосипед на полке не поместится, – короткий взгляд на деревянную полочку, где надулся от важности мой будильник. Я продолжил со вздохом: – Для него придется заводить гараж, и тогда я уж точно начну коллекционировать все подряд: статуи, автомобили, картины и оружие! Потом не хватит места, понадобится галерея, будет головная боль с ценителями артефактов, выставки… Нет уж! Ограничимся мелочами!

Электроник хмыкнул понятливо и нырнул обратно в Сеть.

Я развернул экран форума, нахмурился, вспоминая последние посты. Спросил громко:

– Так что ты говорил, «Мефистофель»?

Но меня никто не услышал. На форуме завязался такой спор, что пришлось отключаться на пару часов. А уже после снова заходить, просматривать распухшую тему.

Вот что значит вовремя клонировать собственный разум и дать ему свободу! Теперь «Я» в десятой степени сам себе помогаю! Был один Евгений, а стал десяток «Мефистофелей-фенризов-символов», и все мыслят, как я, и знают то же самое! Конечно, с оговорками, что при клонировании моего сознания я назвал все копии другими именами и создал для них форумный мир. Теперь каждый их них развивается отдельно, потребляя ту информацию, которую я даю индивидуально. Один «кушает» только научную фантастику, без ума от технологий, почти в стим-панк ударился. Второй балдеет от классической фантастики и позитива. Третий циник и рок-н-ролльщик, в то время, как четвертый обожает апокрифы и постапокалипсис. И каждый раз при подключении я все больше и больше нахожу отличий в характерах. И здорово, и дрожь прошибает! Ведь по таким же тропинкам мог брести в будущее и я! Таким бы был! Прямо параллельные миры…

Я задумался, мысли копошатся в черепе, линии мышления ветвятся. Всего год назад исследователи смогли впервые клонировать сознание человека, а мир уже до неузнаваемости изменился. Раньше нужно было выполнять безумное количество рутинной работы, тратить драгоценное время на размышление, редактирование и проверку. Конечно, львиную долю черновой работы взял на себя компьютер, но и этого было мало. Когда же удалось впервые клонировать сознание человека… Это был прорыв! Разум, что не спит, не ест, не мучается от гормональных всплесков и плохого настроения. А хозяин клона в это время лишь пичкает его требуемой информацией, форсируя результат. Были даже случаи, когда клоны добивались больших успехов, чем оригинал! И такие ситуации вызывают почти религиозный страх! Подумать только, теперь люди могут предугадывать свою судьбу, будущее! Могут видеть, кем они станут через двадцать лет, всего лишь экспериментируя на клонах.

Уже нередки случаи, когда сознание клона переписывали в мозг оригинала. Это наибольший успех для клона, ибо он развивался в правильном направлении и знания его – бесценны! И все чаще можно встретить человека, чей биологический возраст равен шестнадцати годам, настоящим, без омолаживания и уколов стволовых клеток, но с разумом зрелого мужчины. Или того круче – видного ученого!

В размышлениях о перспективах мира я едва не просмотрел интересное сообщение на форуме.

Та-ак… а это что? Отличная идея! Если немножко переделать и дополнить…

Интрига и конфликт готовы!

Я поспешно отключился от форума (эх, правы были футурологи – форумы, коллективные сознания сингулярного мира, необходимы!).

Майнд-бук словно ждал команды, запустил готовый на треть файл, приготовился записывать мои мысли.

Итак…

«…Я не высыпаюсь. Третья бессонная ночь. И снова в Лондоне, пропахшем нечистотами акведука, идет мерзкий осенний дождь. Мы с напарником, констеблем Моррисоном, моим лучшим другом, направляемся в кебе на место четвертого убийства…»

Майнд-бук скрупулезно фиксировал каждый всплеск моей фантазии, каждый изгиб мысли. Это потом все лишнее уберем и почистим от мыслей-сорняков. А сейчас – фантазируем, чувствуем, переживаем! И майндер, ощущающий мой новый роман, будет чувствовать то же самое! И холодный ноябрьский дождь, и смертельную усталость, и безразличие детектива, и боль от предательства! Он увидит то, что вижу я! Мечущееся пламя керосинового фонаря в грязном переулке лондонских трущоб, истерзанное тело девушки на мостовой, ужас в глазах свидетелей…

Когда вдохновение потускнело, роман был готов почти полностью. Осталось совсем немного, чистовая работа. Жаль только, что, единожды пережив липкий ночной страх от погони по ночному Лондону, трудно снова испытывать те же эмоции.

Ничего, завтра снова подключусь к форуму, может, вдохновение появится. А если нет, у меня есть целых четыре памяти из ХХ века, вот где кладезь муз…

Все-таки мы, писатели, – вымирающая профессия, и на какие только ухищрения мы не идем, чтобы продолжать творить!

Лабораторный халат с легким шорохом соскользнул на пол. Под взглядами ученых я забрался в гальванический резервуар, пахнущий дезинфекцией. Гладкая поверхность ожгла холодком.

Вокруг хлопочут лаборанты, быстро и выверенно прилаживают датчики. Сенсорные пластинки с легким чмоканьем схватывают кожу. Я поежился: альтер-тел не чувствую. За годы стали второй кожей, но для чистоты эксперимента пришлось отключить, и мир будто сжался до размеров теннисного мяча.

К резервуару степенно приблизился профессор Крутов, взглянул на меня с сочувствием.

– Владимир, сейчас ваше сознание переместится во множество непривычных тел. Очень. Непривычных.

В животе сжалось, но я постарался улыбнуться бодро. О необычности предстоящего слышу с тех пор, как из восьмидесяти тысяч добровольцев отобрали меня одного.

– Тела пришельцев, что ли?

– Да, можете считать их жителями другой Вселенной, – без тени улыбки посоветовал Крутов, – где все иначе. Не удивляйтесь ничему. Не пытайтесь осмыслить. Постарайтесь вообще ни о чем не думать. Сосредоточьтесь на ощущениях.

Лаборантка приложила последний датчик, я скользнул взглядом по пышному бюсту в вырезе халата. Долговязый лаборант нажал кнопку на резервуаре. Из трубок брызнула прозрачная жидкость, я вздрогнул от вязкости, напоминающей слюну. В ноздри ударил запах химии, голова на миг закружилась.

Гель покрыл до шеи, теплый, как парное молоко, кожу слегка щиплет. Крутов и лаборанты отступили на несколько шагов, повисла гробовая тишина. Чего ждут? Я опустил затылок на край резервуара, где удобная выемка будто сделана в точности для меня.