Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)

На миг лицо говорящего приблизилось, будто опала вся запекшаяся кровь, и он предстал чистым и одухотворенным, словно бы даже источает свет.

– Взгляни в себя. Прими себя. Измени себя, – произнес он громко и твердо.

В тот же миг глаза его закрылись, голова упала на грудь. Шевельнулись блики пламени на земле и стенах. В грудь толкнула рука солдата, раздался грубый окрик. Мир пришел в движение, и…

– Заключительная фаза сна завершена, все функции организма в норме, – прозвучал знакомый голос, звонкий, словно весенняя капель.

Тает лед, и спокойное тепло разливается по телу, достигает кончиков пальцев. В каждой жилке бьется жизнь, как же прекрасно!..

Сверху пролился серебряный свет, и лица коснулась прохлада, словно прилетел ласковый вечерний ветерок.

– Алексей Сергеевич… – озабоченно произнес Карилад.

– Голос… – прошептал я, оставаясь на ложе, потом громче: – Карилад, что это за голос? Женский, звонкий… Такой знакомый!

– Ну, это просто система автоматического контроля жизненных функций. Просто голосовой интерфейс. Вы, должно быть, слышали его при, гм, разморозке.

Я поморщился и отмахнулся.

– Не пудри мозги, Карилад. Это-то само собой. Но я ведь и раньше спрашивал. Раз уж настало время честности, то, может, раскроешь и эту тайну? Я совершенно точно слышал этот голос раньше, и много раз.

– Ну, возможно, речь идет о ваших прошлых… ммм, пробуждениях.

– Пробуждениях? – поинтересовался язвительно, хотя уже понял, о чем он.

– Разморозках, – сдался Карилад. – Ваших прошлых разморозках. Видите ли, мы несколько скорректировали вашу память, исходя из опыта предыдущих копий, тех, что отказались от излечения амнезии. Эти коррекции никак не затрагивают основания вашей личности, но, по нашим расчетам, помогут безболезненному восстановлению, – Карилад помолчал и добавил: – Должны бы помочь, по крайней мере.

– Помогут-помогут, – успокоил я с улыбкой.

Я приподнялся на локте, огляделся. Медленно и осторожно сел, но в теле все та же сила и жажда жизни, задвигался увереннее. Сел, и лежанка подо мной тотчас сформировалась в «умное» кресло. Попыталась обхватить и поддержать, но я передернул плечами, отталкивая помощь.

Мы вновь в Зале Управления, плазмоид висит на прежнем месте. Только, кажется, расширился, набух, по поверхности гуляют тревожные волны, тут и там взрываются вспышки факелов, тянутся метров на пять, но синяя сфера с видимым усилием втягивает обратно.

Индикаторы на пультах вдоль стен умерли, погасли, будто в них и нет больше нужды.

– Ну что ж, раз уж вы все равно настолько скорректировали мою личность, что о какой бы то ни было преемственности оригинала говорить вообще глупо… – протянул я задумчиво.

Карилад молчит, но, кажется, в этом молчании беспокойство. Я продолжил:

– Так вот, Карилад, давай взглянем на ситуацию с другой стороны. Конечно же, тебе, сверхразумный друг, мои философствования покажутся то ли потоком банальностей, то ли вообще чем похуже… Но, кажется, я все-таки должен сказать. Хотя бы для себя сформулировать, что нащупал. А то уж больно смутно все, неверно. Но прежде чем изреку свои истины, можно еще один вопрос?

– Да-да, конечно, – быстро ответил Карилад, и впервые в спокойном голосе тоже прорвалась дрожь.

Я едва заметно улыбнулся, но тотчас посерьезнел.

– Скажи, Карилад, а сны, что я видел, – ваша реабилитационная программа имеет к ним какое-то отношение?

– Вряд ли, – долетел ответ. – Боты молекулярной сборки, конечно, постоянно изменяют и стимулируют различные участки нейронных цепочек, это обычная методика лечения амнезии. Но она дает, как вы заметили, ограниченные результаты, ведь вы до сих пор ничего не вспомнили, зато может порождать многообразные возбуждения в коре головного мозга. Это может порождать некоторые специфические мысли, образы, но преломляет их каждый пациент по-разному. У некоторых ваших предшественников тоже были сны, некоторые даже делились ими со мной… Но в каждом случае разные. Так что ваши ночные видения – на вашей совести, – с усмешкой закончил Карилад.

Последний элемент мозаики с долгожданным щелчком встал на место, последние барьеры смело решительным ударом, и мысль побежала с легкостью и напором. В груди разливается радость и ощущение подъема.

– Отлично!

– Теперь ваша очередь, – напомнил Карилад.

– Да-да, конечно, – откликнулся с энтузиазмом. – Так вот, я тут подумал. В конце концов, все, что я есть, все, что ощущаю и как ощущаю, – заслуга того моего предшественника, которого когда-то положили в криокамеру. Возможно, все это несколько экстравагантно, но… Не только я сам единственно возможное продолжение этого человека, но само мое присутствие здесь, мое существование – его прямая и неоценимая заслуга. Тем более, вы говорите, сам этот мир, ваша жизнь – всем этим вы каким-то странным образом обязаны ему. Что ж, охотно верю. Полагаю, что такой человек заслужил возможность хоть каким-то образом соприкоснуться с результатами своих свершений. Прошел отбор в светлое будущее. В какой-то мере это ведь и моя заслуга.

Я широко улыбнулся.

– То есть… то есть вы согласны закончить реабилитацию? – неверяще спросил Карилад.

Я кивнул.

– Ага. Давай, показывай, что ты за способ возвращения памяти для меня уготовил. Хотя я, похоже, уже догадываюсь, в чем он заключается. Хочу увидеть ваш мир таким, какой есть. Понять, зачем вы, черт побери, разбираете мою Землю! Хе-хе-хе…

– Да, теперь вижу, Алексей Сергеевич, какие вы делаете успехи. Вы почти вернулись, почти… Уже узнаю вас прежнего.

Я снова кивнул и дал отмашку: начинай.

Плазмоид выстрелил полудесятком пламенных щупалец, те протянулись через зал, изогнулись прихотливо, синие изгибы свиваются в причудливые узоры. Застыли в воздухе на миг – и рванулись ко мне, обжигая кожу звездным огнем.

Я вздрогнул, дыхание перехватило. Рассудок сжался в крохотный жалкий комочек, всколыхнулось темное море неосознанных инстинктов: разум нырнул в мрачную глубину, подальше, только не видеть этот ужас!

Волна испепеляющего жара пронеслась по телу, тяжеленный молот бухнул в ребра изнутри. Из пылающей гортани вырвался крик, стрелой взмывая к небесам. Внутри растет, ширится огненный цветок, адский бутон набухает, готов распахнуться, разорвать меня на части.

Пламя брызнуло в каждую клеточку тела, нервы вспыхнули, словно каждый нейрон превратился в маленькую звезду, – во мне огонь тысячи солнц!

Сердце рвется из грудной клетки на волю.

Пламя брызнуло во все стороны, словно я в эпицентре термоядерного взрыва. Огонь прорезал тело, оно опало, как шелуха, кокон бабочки, лишняя оболочка. На миг жар затопил все вокруг, я потерялся в бескрайнем пламенеющем море. Но вот в центре взрыва вспыхнул огонь сознания, я вдруг ощутил исполинскую силу, власть над каждым языком этого безграничного пламени.