Джон Марко - Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

- Он согласен, - объявил Награ. А потом его лицо снова стало серьезным. - Надеюсь, ты не лгал, юный Алазариан.

Алазариан прошел за Пракстин-Таром и рабом в глубину лагеря, к шатру, который оказался больше других, - к желтой палатке, растянутой толстыми веревками и украшенной гербом Рийна - вороном. Джал и Награ шли следом. Тысячи любопытных глаз следили за Алазарианом, но никто не заговорил с ним и не пошевелился. Казалось, даже ветер стих. Алазариан сжал пальцы, пытаясь представить себе, что ждет его внутри. Он уже очень давно не пользовался своими странными способностями и не исключал возможность неудачи. Умирать ему не хотелось, и он не сомневался, что военачальник исполнит свою угрозу и убьет его. А он, Алазариан, даже не знает, насколько сильно болен Кринион.

Ответ на этот вопрос он получил почти сразу же. Как только Пракстин-Тар провел их в палатку, Алазариан ощутил запах болезни. Это была чудовищная, неопрятная вонь: от мочи, пота и сладковатой крови. На постели из подушек он увидел молодого человека, обернутого бинтами и компрессами. Даже Джал, которому, как сознавал Алазариан, нередко приходилось видеть смерть, ахнул от вони и ужасающего зрелища. Тонкая струйка дыма поднималась от благовоний, курившихся на маленьком алтаре. Запах их не помогал очистить воздух. Над Кринионом сидел какой-то триец. Изумленный неожиданным вторжением, он сразу же встал. Увидев Пракстин-Тара, триец поспешно бросился к своему господину и принялся хлопотать вокруг него. . Пракстин-Тар его бесцеремонно оттолкнул.

- Это Валтув, - объяснил Грач. - Лекарь Пракстин-Тара. А это... - он указал на неподвижную фигуру, обернутую бинтами, - ... Кринион.

- Ему стало хуже, - встревожено заметил Награ. Искусник опустился на колени рядом с Кринионом и всмотрелся в его лицо. - Он очень плох. - С этими словами он положил руку на шею молодого воина, проверяя его пульс. Жизнь в нем еле теплится.

- Он спит и не приходит в себя, - сказал Грач. - Зараза овладела его телом, он скоро умрет.

- Умрет? - повторил за ним Пракстин-Тар. - Уйша ка умрет!

Как это ни удивительно, но при этом он посмотрел на Алазариана, и его запавшие глаза отразили глубокую тревогу. Когда он заговорил, Алазариан не уловил ни одного слова, но смысл их был совершенно ясен.

- Пракстин-Тар просит, чтобы ты прибег к своей магии, - сказал Награ. - Он просит тебя исцелить его сына. Алазариан невесело улыбнулся.

- Я попробую, - пообещал он, а потом повернулся к Джалу: - Ты за меня не помолишься? Мне помощь пригодилась бы.

- Я? Ну, не знаю. Я хочу сказать - это же магия! Я...

- Джал, пожалуйста...

Джал Роб еще немного поколебался.

- Ну... ладно.

Священник опустился на колени рядом с Кринионом. Он закрыл глаза, сжал руки и начал молитву на древненарском языке, моля Бога спасти Криниона и даровать Алазариану его таинственную силу. Закончив, Джал протянул руку к Алазариану и пригласил его встать на колени рядом с ним. Когда Алазариан устроился рядом, Джал подался ближе и прошептал ему на ухо:

- Ты действительно сможешь это сделать?

На этот вопрос Алазариан сам не знал ответа. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь очистить разум. На него упала тень Пракстин-Тара, заслонившая тусклый свет свечей. Юноша поднял дрожащие руки и остановил их над неподвижным Кринионом. Рядом с ним замер Джал. Тихое дыхание Нагры слышалось за спиной.

"Я могу это сделать, - сказал себе Алазариан. - У меня есть сила:.."

Укротив свой страх, он положил руки на тело Криниона, ощутив под повязками тепло и слабую искру жизни. Вонь от крови и гноя стала ощущаться сильнее, а от запаха травы и благовоний закружилась голова. Алазариан закрыл глаза, стараясь справиться с волной этих ощущений, пытаясь отыскать сущность человека, лежащего у его ног. В то же мгновение его окружил смертный холод, и он оказался во власти болезни Криниона. Наступила тьма и ощущение того, что он плывет - без разума и тела.

"Потерялся в море, - подумал Алазариан. - Кринион потерялся в море..."

Алазариан запустил свои пальцы глубже, прямо в больную плоть. Под ногтями он ощутил теплоту крови. Он позволил ей течь в себя, сливаться с собой, и вскоре он уже плыл вместе с Кринионом в том же море темноты. Перед его мысленным взором встал Кринион: он смеялся, потом плакал, потом кричал от боли. Все тело Алазариана сотрясалось от смертной муки. Не открывая глаз, он тихо застонал. Ему на плечо легла ладонь Джала - сильная и дружеская.

- Я здесь, мальчик, - сказал священник. Казалось, его голос относится откуда-то издалека. - Излечи его, Алазариан. Ты можешь.

"Я могу! - завопил Алазариан. - Кринион, я тебя вижу. Возвращайся!"

Всей силой своей воли Алазариан звал Криниона обратно в тело. Обломки целой жизни падали из черного неба, словно капли дождя, складываясь в образ молодого трийца...

- У меня получается! - ахнул Алазариан. - Я это чувствую!

- Боже! - прошептал Джал. - У тебя действительно получается!

Алазариан не осмеливался открыть глаза. Наполняющая его сила достигла пика. Странная смесь воли и магии текла по телу Криниона с кровью, очищая ее, сжигая заразу. Это было невыносимо, как океан огня, но это помогало!

Алазариан открыл глаза, медленно, с трудом. Веки его затрепетали. Ему казалось, что он на грани обморока. Пальцы у него свело в крючья, и они по-прежнему впивались в тело Криниона. Слезы жгли ему глаза, мысли беспомощно разбегались.

- Джал, - с трудом выдавил он, - что ты видишь? Ответа не было. Алазариан отчаянно встряхнул головой и чуть было не задохнулся.

- Скажи мне, Джал! Что ты видишь? Голос Джала звучал бледно.

- Я виду чудо.

Глаза Алазариана постепенно обретали способность смотреть, и он сумел смутно увидеть Криниона. Молодого воина окружал ореол - слабый, едва различимый. Поначалу Алазариан был не уверен в том, что для остальных это свечение заметно, но потом он перевел взгляд на Джала и увидел изумленное лицо священника.

- Клянусь Страстями Господними! - воскликнул Джал, поспешно осеняя себя крестным знамением.

Награ отшатнулся, чуть не упав от потрясения, а пепельно-серый Грач мог только таращиться.

Пракстин-Тар подошел ближе. Его рот открылся от изумления, и он потянулся к ореолу, словно это была далекая радуга. Когда его пальцы погрузились в золотистый свет, военачальник Рийна отчаянно застонал. У его ног тело Криниона, которое только что казалось таким хрупким, обрело жизненную силу. Ровное сердцебиение словно наполняло шатер, гулкое, как барабанная дробь. Признаки отравления исчезли, сменившись ангельским спокойствием. Повязки по-прежнему были в пятнах крови и гноя, но жуткая вонь пропала, сменившись запахом весенней свежести и ароматом цветов. Джал вдруг расхохотался. ' - Я чувствую запах сирени! Боже, Алазариан, это настоящее чудо! Самое настоящее, подлинное чудо!