Роберт Мак-Каммон - Моё !

- Куда ты отсюда? - спросила Диди.

- Не знаю. Наверное, в Канаду. Опять залягу на дно. Только в этот раз со мной будет мой ребенок.

До сих пор разговор не касался трудной темы. Теперь Диди спросила:

- Зачем ты взяла его, Мэри? Почему не приехала сама по себе?

- Потому что, - ответила Мэри, - он - это дар Джека. Диди покачала головой, не понимая.

- Я везла Барабанщика Джеку. Когда я увидела объявление, я думала, что оно от него. Вот почему привезла Барабанщика. Для Джека. Понимаешь?

Диди поняла. Она тихо вздохнула и отвела глаза от Мэри Террор. Сумасшествие Мэри было очевидно, как короста. Да, правда, Мэри оставалась все так же хитра - как зверь, за которым охотятся, - но испытания многих лет, незримая одиночная камера сгрызли ее до самых костей.

- Ты везла ребенка к Джеку, а он не появился. - Теперь проявление ярости Мэри стало более понятным, но его объяснение было само по себе сумасшедшим. Я тебе сочувствую.

- Не нужен он мне! - огрызнулась Мэри. - И не надо мне сочувствовать! Никак не надо! У меня теперь все хорошо, раз мой ребенок со мной!

Диди кивнула, вспоминая раскаленную горелку. Не окажись ее здесь, от головы младенца остался бы обгорелый череп. Однажды ночью - и может быть, в очень недалеком будущем - Мэри проснется в судорогах безумия, и никого не окажется рядом, чтобы спасти ребенка. Диди знала, что много страшного натворила в своей жизни. По ночам к ней приходили призраки, исходя кровью и стонами. Они заполняли ее сны, они ухмылялись и бормотали, когда она отложила бритву и сунула запястья в горячую воду. Она делала страшные вещи, но никогда не трогала детей.

- Может быть, тебе не стоит везти его с собой, - сказала Диди.

С лицом, будто высеченным из камня, Мэри тяжело смотрела на Диди.

- С ребенком ты не сможешь так быстро ехать, - продолжала Диди. - Он будет тебя задерживать.

Мэри молчала, качая на руках спящего ребенка.

- Ты можешь оставить его в церкви. С запиской, кто он такой. Они вернут его матери.

- Его мать - я, - сказала Мэри. "Опасная территория", - поняла Диди. Она вступила на минное поле.

- Ты же не хочешь, чтобы Барабанщик пострадал? Что ты будешь делать, если тебя обнаружит полиция? Может пострадать Барабанщик. Об этом ты подумала?

- Конечно. Если свиньи меня найдут, я сначала застрелю ребенка, потом прихвачу с собой столько легавых, сколько получится. - Она пожала плечами. Разумно.

Диди ошеломленно моргнула, и в этот момент ей открылась тьма души Мэри Террор.

- Я не могу дать им взять нас живьем, - сказала Мэри. Улыбка вернулась на ее лицо. - Мы теперь вместе. Мы умрем вместе, если это нам суждено.

Диди поглядела на свои сцепленные на коленях руки. Это были руки от матери-земли. Широкие ладони и крепкие пальцы. Она подумала о входящих в тела пулях из оружия, зажатого в одной из этих рук. Она вспомнила новости по телевизору, как показывали уходящую из больницы в Атланте мать ребенка с истерзанным тревогой лицом и согнутой под неимоверной тяжестью спиной. Она подумала о тайне, о которой подозревала уже пять лет. Жизнь ее была извилистой, предательской дорогой. Она убила своих родителей, доведя мать до алкоголизма, а отца до сердечного приступа, убившего его в семьдесят третьем году. Ферма пропала - ее забрал банк. Мать жила в приюте, бормоча слюнявым ртом и мочась под себя. Для Беделии Морз старая пословица обернулась горькой истиной - нельзя вернуться в родной дом.

Объявление она увидела в январском выпуске "Мамы Джонс". Сперва она никак не собиралась ехать восемнадцатого февраля к статуе Свободы, но мысль об этом продолжала ее грызть. Диди не знала точно, почему она решила ехать. Может быть, из чистого любопытства, или же потому, что Штормовой Фронт и был ее настоящей семьей. Она купила билет туда и обратно в "Америкэн эйрланз" и в четверг вечером вылетела из Детройта.

Обратный самолет в Детройт вылетал в днем в полвторого. Она не собиралась ночевать в мотеле у Мэри, но там было чище, чем в отеле на Пятьдесят пятой западной в Манхеттене, где она остановилась. Теперь она была рада, что осталась с Мэри - из-за ребенка. И куда меньше была рада, что заглянула во внутренний мир Мэри Террор, хотя сообщение в новостях о гибели агента ФБР от настороженного ружья было достаточным предупреждением. Диди вертела в уме свою тайну, как кубик Рубика.

Мэри заметила отсутствующий взгляд Диди.

- О чем ты думаешь?

- О книге Эдварда, - солгала Диди. Под саркастическим нажимом Мэри Эдвард рассказал Диди, о чем он пишет. - Я не уверена, что Джеку бы это понравилось.

- Он велел бы казнить Эдварда, - сказала Мэри. - Предателям нет пощады. Так он всегда говорил.

Диди поглядела на ребенка в руках Мэри. Невинное существо. Ему здесь не место.

- Ты сказала, что.., что хотела привезти Джеку ребенка.

- Я хотела принести ему дар. Он всегда хотел сына. Тот дар, который я носила для него в себе в ту ночь, когда меня ранили.

Это правда или нет? Она не могла припомнить точно.

- Значит, ты опять заляжешь на дно?

Щелк. Щелк. Щелк.

Мысленный кубик Рубика за работой.

- Завтра, когда выясню с Эдвардом. А потом двину в Канаду. С Барабанщиком.

Диди поняла, что она собирается убить Эдварда. И долго ли до нового приступа, когда она изувечит или убьет ребенка? Щелк. Щелк. Новые кусочки поворачиваются, вставая на место. Может быть, Эдвард и заслуживает смерти. Но он был братом по оружию, разве это чего-нибудь не стоит? Ребенок точно не заслуживает уготованной ему участи. Щелк. Щелк. Диди поглядела на свои руки от матери-земли и поняла, что снова людская глина отдана на ее милость.

- Мэри? - тихо позвала она.

- Что?

- Я... - Она осеклась. Тайна так долго была тайной, что не хотела выходить на свет. Но две жизни - Эдварда и младенца - зависели сейчас от этого решения. - Я, кажется, догадываюсь.., где сейчас Джек.

Мэри сидела неподвижно, ее рот приоткрылся.

- Я не уверена. Но мне кажется, что Джек может быть в Калифорнии.

Мэри не реагировала.

- В Северной Калифорнии, - продолжала Диди. - Городок под названием Фристоун. Примерно в пятидесяти милях к северу от Сан-Франциско.

Мэри пошевелилась: трепет возбуждения, словно по ее жилам вновь побежала кровь.

- Я знаю этот дом, - произнесла она сдавленным напряженным голосом. - Дом Грома.

Диди никогда не бывала в Доме Грома, но знала о нем от других членов группы. Дом Грома был расположен над Сан-Франциско, спрятанный в лесах возле бухты Дрейке. Здесь родился Штормовой Фронт, когда первые его члены кровью подписали договор верности Делу. Диди знала, что это охотничий домик, заброшенный уже лет тридцать, и что его название произошло от постоянного грохота волн, разбивающихся об иссеченные скалы бухты Дрейке. Дом Грома был первой штаб-квартирой Штормового Фронта, мозговым центром, откуда организовывались теракты на всем Западном побережье.