Филип Дик - Человек из Высокого Замка

— А я бы не смогла жить в этих лагерях, бараках, как на Востоке, — сказала Рита. — Одна моя знакомая работала там, Написать мне обо всем не решилась, потому что письма подвергались цензуре. Она рассказала все, только когда очутилась здесь. Они вставали в шесть утра под звуки оркестра.

— И ты привыкла бы. Имела бы право на чистенькую спальню, сытную пищу, развлечения и медицинское наблюдение. Чего еще надо? Завтрак в постель, что ли?

Его большой немецкий автомобиль продолжал бесшумно рассекать ночную мглу Сан-Франциско.

Господин Тагоми сидел, поджав ноги, на полу. В руках он держал чашку горячего чая марки «Улунг», время от времени дуя, прихлебывая и улыбаясь господину Бэйнсу.

— У вас прелестный дон, — нарушил молчание Бэйнс. — Здесь, на Побережье, так спокойно. Не то, что… там, — сказал он неопределенно.

— Бог обращается к человеку под знаком Роста.

— Простите, что вы сказали?

— Это пророчество. Извините, я рассеиваюсь и говорю сам с собой.

«Рассеян», — мысленно поправил его Бэйнс и улыбнулся.

— Мы смешны, ибо живем согласно предписаниям книги, которой пять тысячелетий. Мы обращаемся к ней, как будто она живая. Впрочем, она такая и есть. Как Библия у христиан. Многие книги живы. Не в переносном смысле. Питает их дух, вы понимаете меня? — господин Тагоми внимательно посмотрел в лицо собеседнику.

Тщательно взвешивая каждое слово, Бэйнс ответил:

— Я плохой знаток религии, это не моя специальность. Предпочитаю придерживаться таких тем, в которых хоть немного ориентируюсь. — Откровенно говоря, он не слишком понимал, к чему клонит собеседник. Должно быть, это от усталости. Весь вечер, с той самой минуты, как они сюда приехали, все представлялось каким-то… уменьшенным, гротескным что-ли. Что это за книга, возраст которой насчитывает пять тысяч лет? Часики с Микки Маусом, да и сам господин Тагоми с крошечной чашечкой чая на ладони… а на стене напротив — огромная голова бизона, отталкивающая и жуткая.

— Что это за экспонат? — неожиданно спросил он.

— Это голова существа, на которое когда-то давно охотились аборигены.

— Понятно.

— Я охотно продемонстрировал бы вам искусство охоты на бизона… — Господин Тагоми поставил чашку на столик и поднялся. Здесь, в собственном доме, он любил ходить одетым в шелковое кимоно и мягкие туфли.

— Представьте, я сижу в вагоне «железного коня». — Он присел на воображаемую скамью. — На коленях у меня верный «Винчестер», модель 1866 года, из моей коллекции. — Он остановился и вопросительно глянул на Бэйнса. — Вы, наверное, устали с дороги?

— Увы, да, — ответил Бэйнс. — Для одного дня — чересчур много. Деловые хлопоты… «Будь это где-нибудь в другом месте», — подумал он. Разболелась голова. Его беспокоило, доступны ли здесь, на Побережье, те превосходные болеутоляющие средства «АГ. Фарбэн», с помощью которых он избавлялся от простуды.

— Все мы должны во что-то верить, — сказал Тагоми. — Самим нам не под силу найти ответ, ведь мы не умеем заглядывать в будущее.

Бэйнс кивнул.

— Моя жена, уверен, вам что-нибудь подыщет от головной боли, — сказал Тагоми, видя, что гость снял очки и начинает массировать виски. — Несомненно, боль вызвана усталостью глаз. Прошу прощения. — Он поклонился и вышел из комнаты.

«Лучшее лекарство — сон, — подумал Бэйнс. — Хорошо бы ночью выспаться. А может, головная боль вызвана опасениями по поводу сложного задания? Или нежеланием сопротивляться складывающейся ситуации?»

Когда господин Тагоми вернулся со стаканом воды и таблеткой, Бэйнс проговорил:

— Наверное, и в самом деле мне придется вернуться в отель. Однако прежде мне хотелось бы узнать кое-что. Подробности мы сможем обсудить завтра, если не возражаете. Предупреждены ли вы о третьем лице, которое должно присоединиться к нашим переговорам?

На лице Тагоми мгновенно отразилось изумление, однако его тут же сменило обычное бесстрастное выражение.

— Мне об этом ничего неизвестно. Но это, безусловно, очень интересно.

— Некто с Островов.

— Ах так, — проговорил Тагоми, уже ничем не выдавая своего удивления. Он полностью овладел собой.

— В прошлом бизнесмен, — продолжал Бэйнс. — Прибудет сюда на корабле. В пути он уже около двух недель.' К сожалению, ему противопоказаны полеты.

— Наверное, какой-нибудь старый чудак? — заметил Тагоми.

— Благодаря своим деловым связям он имеет доступ к информации о японском рынке. Мы сможем многое узнать у него; кстати, он и так собирался на каникулы в Сан-Франциско. Это все не столь важно, но внесет в наши переговоры элемент доверительности.

— О да, — согласился Тагоми. — Я заодно мог бы ликвидировать и пробелы в своем знании нашего рынка. Острова я не видел вот уже два года.

— Эта таблетка — для меня?

Тагоми вздрогнул, опустил глаза и увидел, что до сих пор держит таблетку и стакан воды.

— О, прошу прощения! Это очень сильнодействующее средство — заракаин. Производство фармацевтической фирмы из Провинции Китай. Не наркотик, — добавил он, протягивая лекарство.

— Тот почтенный господин, — продолжал Бэйнс, собираясь проглотить таблетку, — свяжется, скорей всего, непосредственно с вашей торговой миссией. Я запишу его имя, чтобы ваши люди случайно его не выставили. Мы не знакомы, но мне известно, что он глуховат и склонен к чудачествам. Нам придется постараться не испортить ему настроение. — Тагоми понимающе кивнул. — Он увлекается рододендронами, и, если вы найдете кого-нибудь, кто перед встречей сможет полчаса поболтатьс ним о рододендронах, он будет счастлив. Сейчас я напишу его имя.

Запив лекарство, он достал авторучку и карточку.

— Господин Шиньиро Ятабе, — с почтением произнес Тагоми и положил карточку в карман.

— И еще одно.

Тагоми, слушая, медленно поглаживал остывшую чашечку.

— Дело весьма деликатное. Почтенный господин… У него имеются определенные затруднения. Ему уже почти восемьдесят, а некоторые его предприятия под самый Конец карьеры оказались не слишком удачны. Вы меня понимаете?

— Он небогат, — догадался Тагоми. — Наверное, помимо пенсии, доходов не имеет.

— Вот-вот, одна только пенсия, — и к тому же донельзя жалкая. Поэтому ему приходится различными способами пополнять свой бюджет.

— Например, нарушая какие-нибудь второстепенные предписания, — предположил Тагоми. — А власти со своим вечно подозрительным налоговым управлением… Ситуация мне понятна. Старик получает от нас вознаграждение за консультацию, но не сообщает об этом в Департамент социального обеспечения. Итак, мы не должны афишировать цель его визита. Для них он здесь на каникулах.

— Вы чрезвычайно догадливы, — сказал Бэйнс.

— Такие ситуации уже имели место. Нашему обществу не удалось решить проблемы престарелых, число которых неуклонно растет благодаря достижениям современной медицины. Китай показывает пример почтительного отношения к старшим, однако Германия демонстрирует нечто, в сравнении с чем наше невнимание к старости — почти достоинство. Насколько мне известно, своих стариков они убивают.