Филип Дик - Человек из Высокого Замка

Он заметил книгу, лежащую на низком черном столике.

— О, я вижу, вы читаете «Тучнеет саранча», — сказал он. — От многих уже приходилось слышать о ней, но у меня такая пропасть работы, что даже не хватает времени просмотреть ее. — Он поднялся и взял книгу, незаметно наблюдая за реакцией хозяев, которые, похоже, положительно оценили этот дружеский жест. — Это детектив? Прошу простить мое абсолютное невежество. — Он полистал. несколько страниц.

— Отнюдь не детектив, — сказал Пол. — Напротив, интереснейшая форма беллетристики, скорее, ее следует отнести к жанру научной фантастики.

— О нет! — запротестовала Бетти. — Там нет никакой науки, и действие происходит вовсе не в будущем. Ведь научная фантастика предсказывает завтра, особенно такое, где наука ушла далеко вперед. А эта книга не отвечает ни одному из этих требований.

— Однако, — возразил в свою очередь Пол, — речь в ней идет об альтернативном настоящем. На эту тему написано немало научно-фантастических романов. Не удивляйся моей настойчивости, — внезапно перешел на «ты» Пол, — моей жене известно, что уже многие годы я увлечен научной фантастикой. Она — мое хобби с ранних лет. Тогда мне минуло всего девятнадцать. Где-то в самом начале войны.

— Понятно, — вежливо вставил Чилдан.

— Ты бы хотел прочитать «Саранчу»? Мы скоро ее дочитаем, возможно, уже завтра, ну, максимум — послезавтра. Мое бюро находится в центре, неподалеку от твоего замечательного магазина. Я охотно занесу ее в обеденный перерыв. — Он на мгновение замолчал, а потом, как догадался Чилдан, — по знаку Бетти, — добавил:

— Мы могли бы, Роберт, заодно и пообедать вместе…

— Благодарю, — проговорил Чилдан. Он смог выдавить из себя только одно слово. «Обед в одном из престижных ресторанов в центре города»., там, где, как правило, встречаются бизнесмены. И он — в обществе элегантного высокопоставленного японца… Нет, это даже слишком». — От радости у него помутился взор, однако как ни в чем не бывало он продолжал листать страницы и кивать.

— Да, — подтвердил он, — похоже, это что-то интересное. Очень хочется прочитать. Я стараюсь следить за новинками, имеющими шумный успех. «Правильно ли он сказал? По сути, он ведь признался: его интерес вызван не более чем модой. Может, это здесь не к месту?» — Он не знал наверняка, но чувствовал — его опасения не беспочвенны.

— Нельзя составить мнения о книге лишь на том основании, что она бестселлер, — прибавил он. — Я думаю, все мы это понимаем. Ведь многие бестселлеры — ерунда. Однако… — он запнулся.

— Очень верно, — заметила Бетти. — Заурядный вкус заслуживает лишь сожаления.

— Это — как в музыке, — добавил Пол. — Сейчас, например, совсем пропал интерес к настоящему американскому джазу. Тебе нравятся даймы Бака Джонсона, Кида Орри и остальных? У меня есть коллекция пластинок с этой старой музыкой, в оригинальных записях Дженета.

— Боюсь, я мало разбираюсь в негритянской музыке, — признался Роберт. Похоже, его замечание произвело не слишком-то благоприятное впечатление.

— Я предпочитаю классику — Баха или Бетховена. Уж в этом, кажется, нет ничего предосудительного. Он почувствовал себя слегка обиженным. «Кто бы мог подумать, что придется почти отрекаться от величайших мастеров европейской музыки, бессмертных классиков, в пользу какого-то ныо-орлеанского джаза, вышедшего из дешевых ресторанчиков и забегаловок негритянских кварталов?»

— Возможно, если я поставлю тебе что-нибудь в исполнении нью-орлеанских королей ритма… — начал Пол, но Бетти взглянула на него упреждающе. Он заколебался, а потом пожал плечами.

— Ужин почти готов, — объявила Бетти.

Слегка недовольный. Пол проговорил:

— Джаз из Нью-Орлеана — это же типично американская музыка. Она рождена на этом континенте, а все остальное пришло из Европы, вроде тех слезливых баллад в староанглийском стиле.

— Извечная причина наших раздоров, — вмешалась Бетти, улыбнувшись Чилдану. — Я совершенно не разделяю его увлечения так называемым оригинальным джазом.

Все еще с книгой в руках Чилдан осведомился:

— А все же какая альтернатива нашей действительности описана в этом романе?

— Германия и Япония проигрывают войну.

Воцарилось молчание.

— Пора к столу, — сообщила после паузы Бетти, обаятельно улыбаясь. — Следуйте за мной, голодные джентльмены-бизнесмены. — Она увлекла их к столу, уже накрытому белой скатертью, сервированному столовым серебром и фарфоровой посудой. Большие накрахмаленные салфетки вставлены, как успел заметить Чилдан, в костяные колечки, — изделия современных американских мастеров. Неплохо смотрится и американское серебро. Увидев чашки и блюдца фирмы «Ройял Альберт», синие с золотом и довольно редкие, он не смог сдержать профессионального удивления.

Только тарелки не американские, похожи на японские. А может, он и не прав, поскольку не является специалистом в этом деле.

— Фарфор Имари, — пояснил Пол, увидев, что Чилдан заинтересовался. — Из Ариты. Относится к продукции высшего класса. Япония.

Они сели за стол.

— Кофе? — спросила Бетти.

— О да, — сказал Чилдан, — с удовольствием.

— После ужина, — уточнила она, поворачиваясь к столику на колесах.

Вскоре все приступили к еде, которая показалась Чилдану превосходной. Бетти, несомненно, — незаурядная кухарка. Особенно ему пришелся по вкусу салат: авокадо и сердцевина артишоков, присыпанная сыром пикантным с плесенью. Слава Богу, — они не стали угощать его яствами японской кухни — этой смесью мяса и овощей, которой так часто после войны приходилось питаться. И эти в обязательном порядке дары моря. На креветки и моллюски он уже не мог смотреть.

— Интересно, — сказал Роберт, — каким он представляет мир, где Германия и Япония проиграли войну.

Какое-то время Пол и Бетти хранили молчание. Наконец Пол проговорил:

— Там слишком много подробностей; общая картина настолько сложна, что самое лучшее — прочесть книгу. Комментарии, пожалуй, только испортят удовольствие.

— Я придерживаюсь на этот счет определенной точки зрения, — сообщил Роберт. — И часто об этом размышляю. Думаю, мир выглядел бы значительно хуже. — Он услышал в своем голосе решительные, даже жесткие нотки, и повторил: — Да, значительно хуже.

Их лица выразили удивление, — вероятно, из-за его тона.

— Повсюду господствовал бы коммунизм, — продолжал Роберт.

— Автор книги, господин Абендсен, всесторонне обдумал проблему экспансии Советской России. У него, как и после первой мировой, несмотря на то что она воевала на стороне победивших Союзников, эта отсталая аграрная страна опять остается ни с чем. Ко всеобщему посмешищу. Стоит лишь вспомнить русско-японскую войну…