Филип Дик - Человек из Высокого Замка

Переложив револьвер в правую руку, он направил его на дверь и стал ждать.

Фрэнк Фринк сидел у работающего шлифовального ставка, прижимая к войлочному диску почти готовую серебряную сережку. Пыль от шлифовальной пасты запорошила очки, въелась под ногти и в кожу ладоней. Сережка в форме спиральной раковины разогрелась от трения, но Фрэнк лишь сильнее прижимал ее к диску.

— Не усердствуй слишком, — проговорил Эд Мак-Карти. — Пройдись по выступающим частям, впадины можно оставить такими, как есть.

Фрэнк в ответ лишь крякнул.

— Серебряные изделия пользуются большим спросом, если они не слишком отполированы, — продолжал наставления Эд. — У серебра должен быть налет старины.

«Тоже мне, спрос…» — подумал Фрэнк.

До сих пор им так и не удалось ничего продать. За исключением сданных на комиссию в «Американские Художественные Ремесла», у них не ваяли ничего — ни одного изделия, несмотря на то что они обошли еще пять магазинов.

«Мы не заработали ни гроша, — думал Фрэнк. — Делаем и делаем эту бижутерию, скоро утонем в ней…»

Сережка зацепилась застежкой о войлок, вырвалась из пальцев и, отскочив от защитного щитка, упала не пол. Фрэнк отключил станок.

— Поосторожней там, — бросил Эд, орудуя горелкой.

— Боже, да она не больше фасолины. Там и держать-то не за что.

— Подними сразу, а то забудешь.

«Да пошло оно все к черту», — подумал Фрэнк.

— В чем дело? — спросил Мак-Карти, заметив, что приятель и не собирается подымать заготовку.

— Мы только швыряем деньги на ветер, — сказал Фрэнк.

— Как же тогда торговать — без запаса?

— Но ведь мы же ничего не продали из сделанного.

— Подумаешь, пять магазинов! Это же капля в море.

— По мне, так достаточно и этого.

— Только не надо себя обманывать.

— А я и не пытаюсь, — сказал Фрэнк.

— Слушай, что, наконец, все это означает?

— Это значит — пора нам подыскивать скупщика утиля.

— Ну ладно, — проговорил Мак-Карти, — можешь выходить из дела.

— Охотно.

— Буду работать сам, — Эд вернулся к своей пайке.

— А как мы все разделим?

— Не знаю. Придумаем что-нибудь.

— Выкупи мою долю, — предложил Фрэнк.

— И не подумаю.

Фрэнк быстро подсчитал в уме.

— Отдай мне шестьсот долларов.

— Можешь взять половину из всего, что есть.

— Что, и полмотора от станка тоже?

Оба замолчали.

— Вот обойду еще магазина три, — наконец сказал Мак-Карти, — тогда и поговорим. — Опустив защитную маску, он вернулся к обработке латунной запонки.

Фрэнк поднялся с табурета, отыскал упавшую сережку и положил ее в коробку с готовыми изделиями.

— Пойду покурю, — сказал он и вышел на лестницу.

«Все кончено, — мрачно размышлял он, стоя у дома

и раскуривая «Тьен-ла». — И не нужен никакой Оракул, чтобы это понять. Мы проиграли».

И ведь толком не объяснишь, почему так произошло. А может, не стоит бросать это дело? Попытаться в других магазинах — снова и снова. Или даже в других городах. Однако… Что-то здесь не то. Видно, ничего тут не изменишь, сколько ни силься, сколько ни размышляй.

«Хотелось бы понять, почему, — думал он. — Наверное, этого он никогда не узнает.

Что же делать? В чем они ошиблись? А может, они не прочувствовали до конца момента? Не ощутили «дао». Их несло по течению в ложном, гибельном для них направлении. И вот — падение. Распад.

«Инь» взяло верх, а «янь» — отвернулось от них и ушло неведомо куда.

Остается лишь покориться».

Он все еще. стоял у дома, нервно затягиваясь сигаретой с марихуаной, когда к нему подошел неприметный с виду человек средних лет.

— Вы Фринк? Фрэнк Фринк?

— Угадали, — ответил Фрэнк.

Мужчина извлек удостоверение.

— Я из Департамента полиции Сан-Франциско. У меня имеется ордер на ваш арест. — Он уже держал Фринка за руку.

— За что? — спросил Фрэнк.

— По подозрению в мошенничестве. Заявитель — господин Чилдан, владелец магазина «Американские — Художественные Ремесла».

Полицейский повел Фринка по тротуару, затем к ним присоединился еще один, и теперь его конвоировали уже с двух сторон. Они подтолкнули его к припаркованной «тойоте». Надписей «Полиция» на машине Фрэнк не увидел.

«Так вот оно в чем заключается, это веление времени», — подумал Фринк, когда его втолкнули на заднее сиденье, и полицейские сжали его с обеих сторон. Хлопнули двери, и автомобиль, управляемый третьим полицейским, влился в поток машин. — «Ну что за скоты правят нами…» — зло подумал Фрэнк.

— У вас есть адвокат? — спросил его один из полицейских.

— Нет.

— Вы получите их список в комиссариате полиции.

— Спасибо, — сказал Фринк.

— Куда ты девал деньги? — спросил другой полицейский, когда они уже подъезжали к зданию комиссариата полиции на Керни-стрит.

— Потратил, — сказал Фринк.

— Как, все?

Он не ответил.

Один из конвоиров рассмеялся и помотал головой.

Когда его выводили из машины, кто-то из полицейских спросил:

— Фринк — это ваша настоящая фамилия?

Теперь Фрэнку на самом деле стало страшно.

— Финк, — уточнил полицейский. — Ты еврей. — Откуда-то он извлек пухлую обшарпанную папку. — Беженец из Европы.

— Я родился в Нью-Йорке, — возразил Фрэнк.

— Ты бежал от нацистов, — настаивал полицейский. — Знаешь, что это такое?

Фрэнк рванулся от них и побежал через подземную автостоянку. Полицейские закричали, дорогу ему перегородила машина, а потом и другие вооруженные полицейские. Все они улыбались, а один, с наведенным на Фрэнка револьвером, выступил вперед и защелкнул наручники на его запястьях.

Рванув за наручники с такой силой, что они впились в руки чуть ли не до кости, полицейский вернул его туда, откуда он попытался бежать.

— С возвращением в Германию, — сказал один из полицейских, с интересом разглядывая Фрэнка.

— Я американец.

— Нет, ты еврей.

Когда его вели наверх, один из них спросил:

— Его что, здесь судить будут?

— Нет, — последовал ответ. — Мы просто подержим его здесь, пока за ним не явятся из консульства. Они требуют, чтобы он предстал перед германским правосудием.

Конечно, никакого адвоката в комиссариате не оказалось.

Господин Тагоми вот уже двадцать минут неподвижно сидел за рабочим столом, с револьвером, направленным в сторону двери. Господин Бэйнс нервно вышагивал по кабинету. Старый генерал уже успел позвонить в японское посольство в Сан-Франциско, однако поговорить с послом не удалось: барон Келемакуле, как сообщил дежурный чиновник, выехал из города.

Сейчас генерал Тедеки пытался добиться прямой связи с Токио.

— Я поговорю с Военным Советом, — пояснил он Бэйнсу. — Они свяжутся со штабом Императорской армии, дислоцированной поблизости. — Генерал отнюдь не выглядел обеспокоенным.