Мир приключений 1969

С величайшей предосторожностью прокрался Мурзин еще метров двести и явственно услышал отрывистую немецкую речь. Обойдя стороной опасное место, он еще ближе подобрался к бункеру, сквозь оголенные деревья разглядел множество эсэсовцев. Никого из партизан возле бункера не было. Напрягая последние силы, Мурзин пополз назад, подальше от разгромленного партизанского лагеря. Мысль о раненом Ушияке не покидала его. Попадись ему сейчас на глаза надпоручик Дворжак, он, наверное, не раздумывая вцепился бы ему в глотку. «Вот тебе и народ, вот тебе и доверие, — вспомнил он недавний разговор с Ушияком. — Успел ли Козак вывести людей из землянок?.. Судя по выстрелам, там в горах еще идет бой... — Неожиданно обожгла мысль: — А почему же я здесь? Надо спешить к ним, чтобы принять на себя командование»,

Мурзин остановился, хотел было вновь повернуть в горы, но вспомнил, что перед уходом из лагеря Ушияк приказывал Козаку в случае нападения врагов уводить отряд под Злин, к Степанову, А туда около пятидесяти километров. С перебитой ногой за ними теперь не угнаться. Главное сейчас — где-то переждать, пока фашисты уйдут из партизанского леса.

Он с трудом потащился к небольшой горной речушке, протекавшей поблизости, продрался сквозь густой кустарник на ее берегу и, выйдя к деревянному мостику, залез под него. Здесь он почувствовал себя в относительной безопасности. Необходимо было хоть немного передохнуть, собраться с силами. Но от большой потери крови он впал в беспамятство. В глазах стало темнеть, нескончаемой чередой поплыли то синие, то оранжевые круги. В голове стоял звон, слышались неестественно протяжные и какие-то звенящие выстрелы.

* * *

Мурзин очнулся лишь вечером. Все тело сковал леденящий холод. Но раненая нога горела по-прежнему.

Рядом бурлила горная речушка. В наступающих сумерках лес сливался в одну серую массу. Вокруг стояла гнетущая тишина. Потом откуда-то издалека донесся голос одинокой совы, и опять все стихло.

Он попробовал приподняться. Боль резанула с удвоенной силой.

«Та-ак! — мысленно произнес Мурзин. — Крепись, капитан! Не погибать же здесь. Надо встать, надо добраться до лагеря. Если гитлеровцы ушли, там может появиться кто-нибудь из наших».

Он нащупал обломок доски, оставленный кем-то возле самого моста, оперся на него и поднялся на ноги. И речка и лес поплыли перед глазами. Тошнота подкатила к горлу. Захотелось пить. И хоть река была рядом, напиться стоило большого труда. Нагнувшись, он оперся руками о камни, склонился над самой водой и припал губами к ледяной влаге.

Утолив жажду, Мурзин заставил себя идти. Он карабкался вверх по склону, от дерева к дереву, от куста к кусту, цеплялся за оголенные ветки и упорно шел в сторону партизанского лагеря. Голода он не чувствовал. Боль в ноге, сознание собственного бессилия отвлекали его от мысли о пище.

Так он прошел около двух километров. Казалось, где-то здесь, совсем рядом, должен быть партизанский бункер. Но в кромешной тьме невозможно было что-либо разглядеть. Перед глазами беспрерывно плыли оранжевые круги. «Неужели это конец? Неужели никто не придет на помощь? Совсем один на чужой земле. Только бы живым не попасть к врагам». Хотелось лечь на сырую землю и хоть ненадолго забыться.

Вдруг до его слуха донесся монотонный рокот моторов. Далеко в звездном небе где-то летел самолет. «Может быть, это наш, с Большой земли, летит на гору Княгиня?» Мурзин запрокинул голову, но ничего не увидел. Звезды путались в небе, цеплялись за ветви деревьев и вдруг разом закружились в гигантской карусели.

Мурзин упал и снова потерял сознание.

Утром на него наткнулся старый лесник Ян Ткач. Старик привел его в чувство. (Это был тот Ян Ткач, который еще на горе Княгиня предупредил партизан о подходе гитлеровцев.)

Ян Ткач склонился над Мурзиным и размотал грязную рубаху на его ноге. Оба пулевых ранения прошли навылет, не зацепив кости.

— То не так сильно, — сказал старик.

Он объяснил Мурзину, что кругом рыщут фашисты и потому выходить из леса опасно. Посоветовал спрятаться здесь, подождать, пока он сходит в село и приведет своего товарища лесника Кржановского, у которого есть бинты и лекарства.

Прежде чем уйти, Ян отыскал деревянную оленью кормушку, перенес в нее Мурзина, оставил ему кусок сала и краюху хлеба и только тогда покинул раненого.

Не меньше четырех часов пролежал Мурзин в одиночестве. О чем он только не думал все это время! Порой ему мерещился лай овчарок, порой казалось, что где-то рядом его окликают партизаны. Но оголенный осенний лес молчал по-прежнему.

Наконец неподалеку послышался тихий посвист. Мурзин настороженно прислушался. Посвист повторился. Сомнений больше не было: это возвращался Ян Ткач. Вскоре старик показался среди деревьев. Рядом с ним шагал человек в зеленой форме лесника.

— Кржановский, — представился он, подходя вплотную.

Кржановский вынул из сумки термос с теплой водой, достал белые тряпки и стал промывать раны. От боли Мурзин стиснул зубы. Капельки холодного пота выступили на его лбу, когда Кржановский плеснул на рану фиолетовую жидкость. «Наверно, марганцовка», — подумал Мурзин и почувствовал, что снова теряет сознание.

Когда он очнулся, Ян Ткач, склонившись над ним, участливо гладил его по голове.

— Спознал меня, Юрий братор? — спросил он и ласково улыбнулся.

— А где Кржановский? — спросил Мурзин, увидев, что старик один.

— Той сейчас приде.

И действительно, вскоре появился Кржановский, о чем-то поговорил со стариком, который все время согласно кивал головой. Потом Ян Ткач объяснил Мурзину на смешанном русско-чешском языке, что они собираются перенести его в более безопасное место. Кржановский развернул свой свернутый в скатку брезентовый плащ, привязал его концы к толстой палке и с помощью старого лесника уложил Мурзина в эту самодельную люльку.

Разом взвалив концы палки на плечи, Кржановский и Ткач потащили раненого еще выше в горы. Невысокий, худенький Ткач шел впереди, сгибаясь под тяжестью ноши. Мурзин видел, каких это стоит ему трудов.

— Остановитесь, передохните немного, — просил раненый.

Но Ян Ткач только отмахивался. Он ускорял шаг, стараясь показать, что совсем не устал.

Вскоре они добрались до огромного дуба. Лесники положили Мурзина на землю, а сами подошли к могучему стволу. Почти до самого вечера ковыряли они ножами и палками землю под вековым красавцем дубом, пока между его корнями не образовалось маленькое убежище, способное вместить одного человека. Лесники натаскали сухой травы, перенесли туда Мурзина и замаскировали яму ветвями и прелыми листьями.

Прощаясь, они пообещали вернуться утром, принести еду и овчины.