Мир приключений 1969

— Но все-таки... далековато. Чего ж вы в город не переберетесь? Квартиры не дают?

— Нет, не в том дело. Мы, понимаете, из Ленинграда... Она, дочь то есть, хватила в войну там такого, что еле вывезли. Ну, понятно, грудь у нее не очень крепкая. Туберкулез, в общем, был. Так вот, я ее сюда и вывез, чтоб дышала. Тут же воздух. Потом мать у нас умерла, и у меня, понимаешь какая штука, ранение грудное открылось. Так что ей бы теперь в самый раз в город переехать, а она меня жалеет: воздух же здесь какой — не надышишься. Вот и живем.

Пока Грошев разговаривал с Зориным, Яснов разложил свою «бухгалтерию», снял ружье и осмотрел его. Потом, не торопясь, разломил и, быстро оглядев старика и Николая, положил ружье на стол.

— Смотрите сами.

В обоих стволах ружья торчали патроны. Николай первые секунды даже не понял, что тут могло заинтересовать Яснова. Ну, висит заряженное ружье, так хозяин сам сказал, почему он его держит. Но потом увидел разбитый пистон левого патрона и кое-что понял.

— Что там, непорядок нашли? — спросил Зорин.

— Есть некоторый... — покривился Николай. — Скажите... А патроны вы где храните? Что-то я не вижу патронташа,

— Патроны? А они у меня в комоде. В верхнем ящике.

— Ну-ка достаньте.

Старик нехотя поднялся со скамеечки, открыл ящик и выложил на стол десяток патронов в бумажных гильзах.

— Вот и все мое боепитание. Тут, значит, должно быть восемь штук утиной дробью заряжено — на таких поставлена буква «у», три — гусиной, на тех «г» стоит, и два жакана. Энти без отметки. Потому что других нету.

— Патроны сами набивали? — спросил Грошев, быстро осматривая каждый бумажный картонный патрон.

— Не приучен. Как купил ружье с патронами, так оно и лежит.

— И не стреляли?

— Ни разу и не стрелял. Не было случая.

— А может, кто другой стрелял?

— Кому ж стрелять-то? Ребята тут у меня бывают с аэродрома, так те если уж охотники, так охотники: знают, что кругом дичь распуганная — две ж дороги.

— Вот что-то я одного не пойму: и гусиные, и утиные патроны на месте, а жаканов нет.

— Как — нет? Должны быть, — уверенно ответил старик. Он пересчитал патроны и покрутил головой. — Должно, завалились.

Старик опять отодвинул ящик комода, все перевернул в нем вверх дном, потом полез в соседний, перерыл и там. Пока он возился, Яснов мизинцем пошарил в стволе ружья и показал мизинец Грошеву. Сомнений не было. Из ружья стреляли не так давно: нагар был еще довольно свежий, неразложившийся. Яснов сделал такую гримасу, словно хотел сказать:

«Вот, парень, какие дела! Нашли, выходит».

Грошев, едва сдерживая нетерпеливую дрожь, сделал ему знак ни на что не обращать внимания и беспечно сказал:

— Да брось, отец, возиться. Закатились куда ни то. Найдутся.

— Да нет. Главное дело, тут они должны быть. Я ж то ружье и не заряжал ни разу. Куда ж они делись?..

— Ладно тебе, найдешь на свободе. Вы, значит, так с дочерью и живете?

— Так с ней и живем. Ах ты напасть какая! — ворчал старик, отодвигая нижний, большой ящик комода.

— А чего ж она замуж не выходит?

— Так видишь, молодой человек, девчачье дело не нам с тобой разбирать. Кто мне нравится — ей не подходит. Кто ей нравится — я того не знаю. Кому она, вижу, нравится, тот ей опять же не нравится, — почти механически отвечал старик, перебирая простыни, полотенца и другое бельишко.

— Это бывает... бывает, — поддерживал Яснов. — У меня у самого дочка. Беда, да и только.

— Не говорите, — оторвался старик от ящика. — Ухлестывали тут за ней летчики. Одно время так тут что ни день, то гулянка. Завалятся гурьбой и ну трепаться, а то и выпьют, конечно, станцуют. Веселые ребята. Я уж ей говорил: ну чего ты ломаешься, отличные ж ребята? Выбирай и выходи замуж. Она у меня и вправду... ничего себе. Так нет.

— Вот-вот, — искренне сказал Яснов. — Черт их разберет. С нами не посоветуются, поразгонят, а потом слезы. Оказывается, какой-то там нравится, да вот не так получилось.

— В точности, как у моей. Строитель тут ей один нравился. Приезжал сюда несколько разов — ничего, видный мужчина, рослый, чернявый такой, суровый на вид. Так я примечал, что дело у них клеится. Опять нет. Вот уже месяца два все хмурая ходит. А то в городе ночевать остается, у подруги... Да куда ж они, черти, провалились?!

— Да ладно тебе, отец, не ищи.

— Нельзя, дорогой товарищ. Боеприпасы.

Старик сложил белье и отодвинул еще один комодный ящик с темным бельем и так же старательно начал перекладывать рубашки, брюки и еще какие-то вещи.

— А на лыжах вы тут ходите? — спросил Грошев.

— Я не хожу. Грудь у меня заходится. А дочка шастает. Тут в хороший день — что твоя лыжная база. И с ее работы приходят передохнуть, и с аэродрома. Ну ты скажи — и тут нету! Куда ж я их задевал? И главное, с жаканами: самые опасные патроны.

— У нее и свои лыжи есть?

— Да, и свои, и еще две пары торчат. Один шофер бросил. Стаська. Все грозил приехать, да вот нет и нет. А вторые даже не знаю кто. Может статься, тот самый строитель и оставил. Они тут все катались вдвоем.

— А сейчас не катаются?

— Да вишь ты, что-то там у них произошло, не знаю, а она ж молчит. Вот и стоят лыжи-то... дожидаются.

— Она сегодня приедет?

— Сегодня ее не дождемся.

— Это ж почему?

— Да видишь, у нас с ней такой договор... Так она приезжает часов в шесть, ну в семь. И если до восьми нет, значит, уже не приедет. Ночует в городе, у подруги. Утром я ей звоню. Проверяю.

— Так ведь сейчас... — Грошев взглянул на часы.

— Знаю. Есть и другой договор: если загодя решает остаться, она звонит в диспетчерскую и просит мне передать. А я как домой иду, справляюсь.

— Выходит, сегодня звонила?

— Выходит...

— Жаль, — очень натурально вздохнул Грошев, — хотелось бы поговорить с ней: я ведь тоже заядлый лыжник.

Николай шепнул Яснову:

— Надо изъять патроны... Жарко у вас, — продолжал Николай, — пойду подышу кислородом.

Грошев вышел в сени, а Яснов, откашлявшись, нарочито сурово сказал:

— Ладно, Зорин, не ищи свои патроны. Нашлись.

— Где? — выпрямился старик.

— Вот они. — Яснов показал ружье. — Не делом занимаешься, товарищ Зорин. Не делом.

— Я что-то не понимаю... — растерялся старик. — Вроде бы я их не заряжал...

— Главное не в том, что заряжал или не заряжал, а главное, что нельзя такие патроны хранить. Вот в чем беда. — И натурально вздохнул: — Могут быть неприятности.

— Так я ж не знал... Купил ружье, зарегистрировал...

— Надо было и с правилами познакомиться. Мы-то, старики, конечно, понимаем, а вот молодые... — Яснов кивнул на дверь в сени, — Они быстрые. Им все нужно.

— Ну раз нельзя, так я разве против. Бери их, к шуту, чтоб не мозолили глаза.

— Так-то лучше, чтоб не было неприятностей, — повеселел Яснов, вынул патрон и гильзу из стволов.