Андрей Щупов - Поезд Ноя

Что-то загремело за дверью, донеслись возбужденные голоса. Егор усмешливо прищурился. Еще одно вмешательство судьбы?… Уж не собираются ли его спасать?

Увы, причина шума крылась в ином, в дверь, как выяснилось, наколачивала кулаками будущая знаменитость вселенной — гениальный писатель Горлик.

— Егор! Тут у нас, понимаешь, заварушка! Слышишь? Надо бы вмешаться!

Несостояшийся самоубийца шатко поднялся, с интересом покосился на револьвер. Что ожидало его через пару секунд? Ослепляющая боль или очередная отсрочка? Отведя ствол в сторону, он нажал спуск. Грохочущее пламя обожгло обшивку диванчика, револьвер скакнул в кисти, испытывая на прочность суставы.

— Егор! Ты что там делаешь?! — в дверь забарабанили с удвоенной силой.

— Тута я, тута, — Егор отворил дверь.

— Ты зачем это тут? Чего это?… — козлиная, чуть отдающая рыжинкой бородка Горлика заметно тряслась. Друг выглядел напуганным. — Ты что, стрелял?

— Гром и молния. — Егор кивнул на револьвер. — Баловался. Думал, нет патронов, да вот ошибся.

— Как же так можно! Нельзя же так… — испуг Горлика проходил. — Это ведь оружие, к примеру! А ты баловаться затеял.

— Ты вроде о заварушке говорил? — напомнил Егор.

— Что? Ну да! Путятин, понимаешь, опять спятил. Ван Клебена чуть не убил.

— За что?

— Кто же их, паразитов, разберет! Одно слово — поэты! Сидели за столиком, мирно разговаривали, потом кто-то что-то сказал — повскакивали и давай драться. Только какая там драка! Ты ведь знаешь нашего Путю! Под горячую руку вагон перевернет.

— Знаю. Он в тамбуре с пулеметом запирался.

— Ну вот! А сегодня, к примеру, автомат у Марата отобрал. Короче, свалка идет капитальная.

— Нужны кулаки, я правильно понимаю?

Горлик лихорадочно кивнул. Егор бросил револьвер в чемодан, отодвинув приятеля в сторону, быстрыми шагами устремился к ресторану.

Привязанный цветастыми занавесками к стулу, с полотенцем во рту Путятин продолжал рычать и ворочаться. Три тяжело дышащих мужика сидели вокруг и мрачно зализывали раны — все равно как дворовые псы после драки. Зализывали в буквальном смысле, потому что бинтов пока не принесли, а салфетки оказались перепачканы соевыми приправами. Ворчащие официантки восстанавливали прежним аккуратным каре опрокинутые стулья, тряпками затирали винные лужи, заметали битое стекло. Иллюстрация того, что может натворить одна-единственная раздухарившаяся компашка, была вполне наглядной. Операция разорения вагона-ресторана прошла более чем успешно и в сжатые сроки.

— Вовремя подоспели, — Марат сплюнул под ноги, растер каблуком. — Народец-то у нас геройский, — как стали орать да кулаками размахивать, так и кинулись врассыпную. Дверь вон даже выдавили… А Жорика, непоседу вашего, Путя сразу в нокаут посадил. Первым же ударом.

— А что с Ван Клебеном?

Марат махнул рукой.

— Коммерсант же, что ему сделается! Удрал, конечно. Получил в лоб и сделал ноги. А Жорик только и подошел спросить, что, мол, братцы, не поделили. Ну, Путя ему и разъяснил… — Марат, лицо которого напоминало битое яблоко, хотел было рассмеяться, но тут же поморщился. Скосив глаза на Путятина, с укоризной покачал головой. — Эх, ты! А еще поэт, представитель вымирающей интеллигенции…

— Ага! У истинно интеллигентных людей нет такой силищи! — Горлик с кряхтением потирал ребра. — Я думал, точно всех за борт повыбрасывает. И что на него, дурака, находит?

— То же, что на всех, — Егор осторожно потрогал припухшую щеку. — Деминтас, кажется, предупреждал про полнолуние. А в полнолуние, господа, всегда что-нибудь происходит. Помните самоубийц в прошлом месяце? А еще чуть раньше — зарезанного в тамбуре?

— Ну?

— Тоже было аккурат в полнолуние.

— Странно. Причем здесь Луна? Далеко же!

— Все одно достает. — Егор хмыкнул. — Я точно знаю. Тем более, что их нынче аж до семи штук доходит! Раньше от одной лунатиками делались, а тут целых семь.

— Стервы! — Марат простодушно поднял голову, словно надеялся разглядеть сквозь потолок виновниц сегодняшних событий. — Может, и наш океан из-за этих Лун стал подниматься, а?… В самом деле! Взяли и притянули! Типа, значит, большого прилива.

— Вряд ли… — промычал Горлик. — Они ж все вместе и всегда с одной стороны.

Опустившись на четвереньки, он зашарил рукой по ковру.

— Так и есть, разбил, стервец!

— Что разбил-то?

— Да очки. Специально ведь в карман спрятал, боялся, что слетят, а он меня кулаком в грудь. Нет, чтоб по роже!.. Балбес такой!

— Ничего, протрезвеет, возместит, — утешил Марат.

— Как же возместит? У меня же, к примеру, астигматизм! Плюс бифокальные линзы. Тут особые очки нужны.

— А зачем они тебе? Газет-то все равно нет. И письма некому писать.

Егор покачал головой. Простодушная логика Марата умиляла. Действительно, зачем человеку глаза, если видеть особенно нечего? Слава Богу, не в тоннелях катаемся, — по мостам. Хотя и в тоннелях, должно быть, темнотища не хуже…

Хлопнула дверь, стремительным шагом в зал вошли трое с автоматами. С тяжелой сумкой через плечо за ними семенил врач Деминтас. Сухонький, как циркуль, с умным ощупывающим взглядом, он первый разобрался, что к чему.

— Ну, слава тебе Господи, обошлось! Я, признаться, уже на травмы настроился. Днем-то одному клиенту череп табуретом раскроили. Еле-еле спасли. Еще один кисть сломал. Целил кулаком в голову приятеля и промахнулся. Угодил, дубина такая, по титановому бачку… — Доктор на ходу расстегнул сумку, вытащил шприцевый пистолет.

— Ты погоди расстраиваться, — Марат указал на собственное опухающее лицо. — Это что тебе, не травма? И Жорка у официанток в подсобке валяется. Едва дышит.

— Если дышит, уже хорошо. Сначала займемся этим субчиком, — Деминтас, манипулируя наборной рукоятью на пистолете, приблизился к Путе. Тот с рыком попытался достать его ногой, но доктор проворно уклонился.

— Сейчас, голубчик, сейчас! Зачем же так? Я тебе, сударик, не враг. Проснешься завтра, самому стыдно станет. Придешь извиняться.

— Ему станет стыдно, как же!..

Орлы с автоматами расслабленно присели на стулья. Сигнал застал их врасплох, заставил в считанные минуты натянуть униформу, с оружием в руках рвануть через вереницу вагонов. Увы, инцидент оказался исчерпанным, и ребята выглядели даже чуточку разочароваными.

— Помогли бы, чего расселись! — одна из официанток толкнула бедром ближайшего автоматчика. Веснушчатый широкоплечий парень удивленно взглянул на нее. Сердитая насупленность, проступившая на бритой физиономии, тотчас сменилась улыбчивой готовностью балабонить и шутить. Лица подметающей девушки он не видел, зато имел прекрасную возможность лицезреть туго натянутую и лакомо располовиненную на ягодицах юбку. Серьезнее аргумента было не придумать. Забросив автомат за спину, он легко поднялся.