Брайан Ламли - Второй визит (Дом дверей - 2)

Понимаете, я немного разбираюсь в автоматах: "Имеешь автомат, будешь путешествовать", улавливаете? - но такого я никогда раньше не видывал. Специальное оружие для элитного корпуса, верно? И в любом случае, будь вы преступником, то как, черт возьми, вы по-вашему сумеете остаться на воле в Берлине, а? И как выберетесь отсюда? Никак, сэр полковник. Берлин - это, черт возьми, самая большая тюрьма в мире!

- Вы - украшаете собой ВП, капрал, - похвалил его Тарнболл. - Да и все равно никакого удостоверения у меня нет. Противник хватает "беглеца", обнаруживает его удостоверение, и он конченный человек. Особенно полковник разведкорпуса.

И капрал понимающе кивнул.

- Мне вполне ясно, как такое получится, сэр. Да, сэр!

И через несколько минут он высадил Тарнболла у "Альт Дойчехаухе"...

***

"Альт Дойчехаузе" был одним из тех заведений. В юности оно завораживало Тарнболла. Ведем речь о "Kultur"? В мире, который он временно (как он надеялся) оставил, если бы кафе "Жесткая Попса" назвали "Жесткая Попка" и соответственно декорировали, то какой-нибудь "Альт Дойчехаузе" нашелся бы в любом крупном городе или столице западного мира. И Тарнболл знал, что действительно несколько таких притонов имелось здесь, в Берлине, и в Сохо, и на Стрейт-стрит или "Кишке" в Ла-Валетте, и в Гамбурге, и в Париже, и так далее, и тому подобное. Знал потому, что часто посещал большинство из них. Э-э, по долгу службы, конечно же.

Конечно, в те времена - времена "Последнего танго" и "Глубокой глотки", отечественные фильмы и журналы с голяками, где женские тела показывались изнутри столь же часто, как и извне - это выглядело устаревшим.

Ха! В те времена! Но тут же 1970 год, и это - Берлин. Или, во всяком случае, нечто, чертовски на него похожее. Чертовски верно, он очень похож, так как был извлечен прямиком из его головы. Если он все-таки не напрочь выжил из ума! Оккупированный, разделенный, Берлин-аквариум, город, где невозможно уединиться, где так называемая "Kultur" и декаданс шли рука об руку. Или (в заведениях, вроде "Альт Дойчехаузе") с х.., хреном под руку.

Выглядел Тарнболл непрезентабельно. Но это-то завсегдатаев "Альт Дойхехаузе" особо не взволнует. Сложенный приклад его пистолет-путемета не очень-то выпирал из-под свободносшитой его камуфляжной куртки. Да и что, если бы и выпирал? Поскольку Тарнболл смахивал с виду на бродягу, то там, вероятно, бутылка.

А с другой стороны его уравновешивала клешня скорпиона, которую он тоже засунул в один из своих огромных внутренних карманов. В любом случае, никакого швейцара при входе в "Альт Дойчехаузе" не наблюдалось.

Внутри заведения все оказалось точь-в-точь таким, каким он помнил (что естественно), но Тарнболл все же. на миг остановился - миг, скорее нестареющего, всегда свежего удивления, чем настоящей ностальгии - глянуть на стены. Потому что выше доходящих до пояса деревянных панелей эти стены служили киноэкранами.

Выкрашенные в не совсем белый цвет, они мерцали, живя дергающейся жизнью, демонстрируя порнографические фильмы, проецируемые с противоположных сторон помещения. Но жужжание кинопроекторов терялось в гомоне посетителей, и лучи пробивались сквозь клубы сигаретного дыма. Иной раз кто-нибудь загораживал экран, пересекая, неуверенно пошатываясь, пивной зал, и титьки или иные части тел проплывали по его ничего не подозревающей спине или морде либо по обеим, если он стоял там, где лучи пересекались.

Тарнболл поднырнул под лучами, прошел к стойке и заказал "шультхайс" потной женщине, которая запросто могла быть переодетым в женское платье бывшим командиром танка.., или, может, самим танком.

- Унд айн циммер? - спросил он, когда она доставала пенящуюся поллитровую кружку. - Ну, знаете, комната? Вас костет?

Она чуть склонила голову на бок и усмехнулась:

- Мит одер оне?

С или без. И она имела в виду отнюдь не ванную.

Спецагент пожал плечами, посмотрел на свое пиво:

- Нах фюнф одер сехс, - хмыкнул он, - эс махт нихт. - После пяти-шести кружек пива это не будет иметь ни малейшего значения.

- Ден тринкен зи драй! - рассмеялась она.

И Тарнболл тоже рассмеялся. Тогда ему следует выпить только три, посоветовала она ему. Да, неужели?

Но при виде пива у него уже слюнки потекли. Бочковое "шультхайс" - Боже правый!

Он протянул ей деньги, но она отказалась, мол, нет, первая бесплатно. И так как он казался таким милым парнем, то она даже принесет ему вторую кружку к его столику. Бесплатно, если он остается и покупает. Э-э, он ведь остается, не так ли? И будет платить?

В голове у спецагента тревожно зазвенела сигнализация, но он все равно кивнул. Да, он останется. Он вдруг начал понимать, почему вообще заявился сюда: его привел инстинкт. И ему требовалось лишь немного времени, чтобы все обдумать, подробно проанализировать.

- Ин ди экке, - указал он на столик в нише стены-перегородки с занавесом из унизанных бусами нитей, где парочка могла найти хотя бы небольшое уединение.

Но в подобном заведении парочка кого?

К его столику вели две покрытые ковром ступеньки, и он стоял за парой замызганных комнатных растений в ненадежно уравновешенных терракотовых кадках; с этого наблюдательного пункта ему открывался приличный обзор почти всего зала по его сторону изгибающейся дугой перегородки. Заняв свое место, сидя спиной к наружной стене, он обвел взглядом помещение. Правда разглядеть чего-либо не очень-то удавалось. В "Альт Дойчехаузе" всегда царил своего рода вечный мрак, даже среди бела дня.

Народу еще не набилось битком, и не набьется еще часов до десяти, а то и десяти тридцати. А потом он повалит сюда толпой, главным образом, неудачники. Что же касалось геев, то они направятся в "Сумеречный Драй унд Драйциг" неподалеку от Банхоффа, железнодорожного вокзала Шарлоттенбурга, откуда он только что и приехал. А "туристы", те, кто пришел сюда только ради пива, они скоро сцепят руки и будут раскачиваться направо-налево под мелодии одетого в ледерхозен <����Ледерхозен - баварские кожаные шорты.>, хлопающего по коленям ум-па-па, ум-па-па оркестра в "Хофбраухаузе" на Курфюрстендам.

***

Боже, как он любил этот город молодым солдатом! А теперь ему бы хотелось убраться отсюда куда подальше.

И в то же время у Джека Тарнболла зуд пробегал по каждому корню каждого волоса на голове, когда он смотрел на белую шапку пены на своем пиве. Когда спецагент поднял кружку, у него дрожала рука. А когда он прикоснулся к ней губами, то затрепетал уже всем телом. Дармовое пиво, здесь в Берлине. Да при том еще "шультхайс". И никакого Спенсера Джилла, способного остановить его, никакой Анжелы Денхольм, способной разозлиться на него, и никакой.., никакой Миранды.

Личный ад Джека Тарнболла? Ладно, тогда кто же он тут? Падший ангел? В таком случае - и оставляя за скобками отсутствие Миранды - все могло обстоять лишь так, что он пал в обратную сторону, из ада в рай!