Андрей Курков - Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

Шкарницкий, открыв входную дверь, оказался человеком малоприятной наружности, худым, высоким, сальным. И дело было тут не только в его давно немытых волосах, а и во всей внешности, включая и давно не стиранную одежду.

- Вы ко мне, товарищ? - встретил он Банова вопросом.

- Да нет, мне товарищ Ройд нужна, - ответил Банов, разглядывая стоявшего перед ним человека.

- А читать на стенах вы умеете? - без особого возмущения, но довольно неприятно вопросил Шкарницкий. - Там же написано: "Ройд - два звонка" и к тому же в другую кнопку!

И тут же, сказав это, Шкарницкий захлопнул дверь, так и не впустив директора школы в квартиру.

Ошеломленный Банов постояв пару минут в недоумении, придавил дважды кнопку звонка Ройд.

Минуту спустя дверь снова открылась. Женщина лет тридцати с лишним, с короткой аккуратной стрижкой, одетая в домашний сиреневый халатик, предстала перед Бановым, и он, смутившись, жевал губы, словно забыл обычные русские слова.

- Вы ко мне? - спросила женщина слегка простуженным голосом.

- Да, - отрывисто выдохнул директор школы.

- Проходите!

Общий коридор коммунальной квартиры был достаточно широк, но мебели в нем не было.

Зашли в комнату, тоже просторную, обставленную по-старому, словно все предметы в ней оставались на своих местах, несмотря на революционное перераспределение всяких ценностей, а может быть, именно благодаря ему, а именно - с помощью замены хозяев этих предметов мебели и быта.

- Садитесь! - женщина указала на стул за добротным овальным столом, стоявшим посередине комнаты. Сама же уселась напротив.

- Спасибо, - произнес Банов. - Я - Василий Васильевич Банов, или просто товарищ Банов. Директор школы, где учится ваш сын Роберт...

- Очень приятно, - кивнула женщина, и на лице ее на мгновение появилась улыбка, совсем не радостная, но очень приятная и честная. - Я - Клара Рудольфовна Ройд. Но... дело в том, что Роберт - не мой сын...

Видно, выражение лица Банова стало очень озадаченным, и поэтому женщина поспешила объяснить:

- Я сестра его отца, Кристиана Ройда, а мать его умерла от тифа шесть лет назад, но она и до смерти жила отдельно, где-то в Уссурийске. Поэтому мы с Кристианом как-то договорились, что для Роберта будем родителями, отцом и матерью.

-И он ничего не знает? - спросил Банов.

- Нет. Я надеюсь, вы тоже никому не скажете этого...

- Конечно, - пообещал директор школы.

- Я знаю, что вы вызывали Роберта к себе... он мне рассказал. Поэтому я и объяснила вам все... Извините, я не предложила вам ничего, но дело в том, что чай можно делать только на кухне, и тогда мы с вами не успеем поговорить, ведь надо было бы все время у чайника стоять... может, вы водки выпьете? У меня немного есть...

Банов облизал пересохшие губы, думая: а удобно ли согласиться на такое предложение.

- А где Роберт? - спросил он неожиданно, испугавшись, что мальчик может увидеть, как директор школы водку пьет.

- Он в клубе НКВД, в драмкружке там занимается. Где-то через часик вернется, - ответила Клара.

- Ну, тогда... пожалуй... - проговорил Банов, и женщина поднялась, достала из серванта початую бутылку и две стопочки. Потом рядом с ним поставила на стол два свежих огурца и солонку.

По первой выпили молча и как бы стесняясь друг друга, хотя, ясное дело, Банов чувствовал себя стеснительней и как бы неудобно.

- Я читал сочинение вашего сына... извините... Роберта. Оно называется "О чем мечтала моя мама"... Как бы вам сказать, товарищ Ройд, оно немного упадническое... он пишет, что вы больше ни о чем не мечтаете.... и как бы потеряли веру в жизнь...

- Называйте меня Кларой, пожалуйста, - попросила хозяйка. - Отчего же не мечтаю? Мечтаю, но не могу же я обо всех своих мыслях говорить ребенку?

- Какой же он ребенок? - пожал плечами Банов. - Ему ж скоро пятнадцать лет. Взрослый человек... Я, собственно, пришел поговорить из-за этого сочинения... и, конечно, думаю, что вам надо быть как бы веселой, больше мечтать и, что ли, быть задорней, как товарищу Роберта. Ведь от этого очень зависит его дальнейшая жизнь... Я бы понимал, если б он рос в семье алкоголиков, но у вас здоровая советская семья...

И тут Банов замолк, сообразив, что сказал что-то невпопад. Видно, водка, развязав его язык до полного отсутствия смущенности, пошла дальше.

- Я, извините... не имел в виду обычную советскую семью. Я ведь знаю, что у вас горе случилось... с отцом Роберта...

Женщина горестно скривила губы, разлила по стопкам водочки, провела пальцем под правым глазом, снимая слезу.

- Может, вам не хочется об этом говорить? - спросил Банов негромко. - Я вам не сказал, хотя еще точно не знаю... Я был знаком с одним Ройдом...

Удивленный взгляд хозяйки зажег ее глаза необыкновенным светом. Она уставилась на директора школы. Пальцы правой руки обняли на столе стопку да так и застыли.

- Вы знали Кристиана?

- М-м-м, мы не называли друг друга по именам... я был товарищ Банов, был там и товарищ Ройд, такой рыжий, веселый... из анархистов... Он мне часто говорил: "Банов, запомни, в жизни есть только два настоящих удовольствия..."

- ...это женщины и борьба! - закончила вместо Банова хозяйка, и тут же по ее щекам потекли слезы, и она уже не пыталась с ними бороться.

Банов, снова смущенный моментом, осушил стопку и молча смотрел на свой кусочек стола, боясь причинить Кларе еще больше волнений.

- Надо было сразу сказать... что вы знали его... - говорила женщина. - А вы про Роберта... сочинение...

- Но я... я пришел действительно из-за Роберта... - словно оправдываясь, проговорил Банов. - Я же директор школы... я отвечаю за воспитанников, а он написал такое сочинение... и про то, как папу отравили... Это правда?!

Клара тяжело вздохнула, пожала плечиками.

- Кто знает? - произнесла она. - Может, случайно... Вон ведь в столовой Мосавиахима тоже семь человек насмерть селедкой отравились...

- Да, я читал... - припомнил вслух директор школы.

И вдруг неприятная мелкая боль около лодыжки заставила его отвлечься. Он наклонился, прихлопнул рукой низ штанины, думая убить проникшего туда комара.

Хозяйка тем временем успокоилась немного, снова налила в стопочки. Стопочки были до того маленькими, что Банов даже не замечал произведенного глотка. Только механически откусывал свой огурец после каждого, обмакнув его перед этим в солонку.

Из коридора донеслись шаги. Скрипнула дверь в комнату. Зашел Роберт. Удивленно поздоровался с директором школы, не остановив взгляд на бутылке водки.

Банов почему-то подумал, что вот сейчас сразу хозяйка спрячет бутылку и все останется незамеченным для мальчика, но Клара только кивнула Роберту и никакой попытки скрыть от ребенка не лучшую в воспитательном смысле часть взрослой жизни не произвела.

Почувствовав из-за этого некое неудобство, директор школы поднялся из-за стола.