Андрей Курков - Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

И было у этих двоих еще полчайника сладкого чая и целое звездное небо, такое красивое, будто вытканное рукодельницами специально для Выставки достижений народного хозяйства.

А город засыпал, и уже не слышалась нигде музыка автомобильных моторов. Окна гасли. Снизу доносился шелест листьев.

Глава 12

Поезд на Караганду подали к третьей платформе. Падал снег и тут же таял, превращаясь в лужи/отражавшие свет фонарей, неяркий и желтоватый, как вологодское масло.

- Где тут третий вагон? - спросил у только что вышедшего на платформу проводника невысокий мужчина в зимнем пальто и каракулевом "пирожке" на голове.

- С хвоста! - ответил проводник, указав направление движением небритого подбородка.

Мужчина подхватил чемодан и какой-то затянутый в ткань конус и заспешил к нужному вагону.

Белые мухи снега попадали в глаза, и мужчина на ходу тряс головою, словно были они живыми и назойливыми.

- Это третий? - он остановился у миловидной проводницы в зеленом форменном пальто.

- Третий. - Она кивнула, окинув пассажира взглядом. Мужчина вытащил из кармана пальто билет.

- Проходите! - сказала проводница. Двухместное купе первого класса было чистеньким и уютным.

Конус мужчина поставил на стол, а чемодан, вытащив из него кожаный футляр для туалетных принадлежностей, поднял под потолок на багажную полку.

Внутри конуса что-то зашуршало.

Мужчина, сев на свое место, расслабился, вытянул ноги, уперся ладонями в мягкую пружинящую кожаную обивку своего диванчика. Счастливо вздохнул.

"Поезд "Москва-Караганда" отходит через пять минут!" - сказал вокзал.

Мужчина снял пальто и повесил на плечики, а "пирожок" положил на узенькую полочку над своим спальным местом.

Щелкнул замочек двери, и в купе вошла девушка. С небольшим саквояжиком; на голове - теплый оренбургский платок.

- Здравствуйте! - сказала она, всматриваясь в лицо своего соседа.

Мужчина поздоровался. Потом привстал.

- Марк Иванов, артист! - сказал он, принимая от девушки саквояжик.

- Клава Федорова, химик-технолог, - представилась девушка. - А вы видели, кто в соседнем купе? едет? Это не с вами?

- А кто там? - настороженно поинтересовался сосед.

- Ну как его, сейчас... я только вспомню! А, Валентинов!

- Вот как?! - сказал сосед по купе. - Нет, он не со мной... Я в другом жанре работаю, не в кино.

Девушка сняла верхнюю одежду, платок бережливо сложила и спрятала в полупустой, как увидел артист Иванов, саквояжик.

Поезд дернулся. Проехал несколько метров. Снова остановился. Еще раз дернулся. И поехал, медленно набирая скорость.

Иванов и Клава сидели напротив друг друга, на своих диванчиках.

Ярче загорелась лампочка под потолком. "Сейчас бы почитать чего-нибудь!" подумал Марк.

- Что это у вас там шуршит? - настороженно спросила Клава, глядя на странный конус, стоящий на столике.

- Это мой напарник, - ответил Марк. - Мы обычно вдвоем выступаем. Девушка улыбнулась.

- Надеюсь, это не белая крыса?

- Ну что вы, Клава! Разве я похож на человека, который будет выступать с дрессированными крысами?!

- Ну а все-таки, что это? - настаивала девушка.

- Эй там, в клетке, тебя как зовут? - задиристо произнес Марк Иванов.

- Кузьма, - прозвучал странный голос, похожий на голос механической куклы.

Девушка усмехнулась. Помолчала, думая. Потом спросила:

- Попугай?

- Угадали! - сказал Марк.

- А зачем вы его так спрятали?

- Зима ведь началась. А он - птица нежная. Сейчас я вам его покажу!

И Марк Иванов подвинулся к клетке, открыл дверцу, невидимую из-за шерстяного чехла, скомандовал: "А ну выходи, артист!"

Сначала Кузьма высунул клюв, потом осмотрел круглыми глазками купе и наконец вышел.

- Какой большой! - всплеснула ладонями восторженная девушка. - И такой яркий!

Марк разрешил птице стать на свою руку, а потом перенес его на плечо.

- А что он у вас говорит? - спросила Клава уже игривым голоском.

Этот человек, сидевший напротив, с круглыми птичьими глазками, с зализанными короткими, но чуточку вьющимися волосами, начинал ей нравиться. Казался он забавным и добрым.

- Ну что говорят обычно попугаи? - вопросом на вопрос ответил Марк Иванов.

- Попка-дурак! - рассмеявшись, предположила Клава.

- Обычно да, но Кузьма, конечно, умнее... В купе зашла проводница.

- Чай будете? - спросила она.

Клава и Марк переглянулись.

- Будем! - ответил Марк. - А печенье у вас найдется?

- Найдется, - пообещала проводница и вышла.

- Да, так о чем мы? - сам себя спросил вслух Иванов.

- Что говорят попугаи, - подсказала Клава.

- Ладно, - Марк неожиданно махнул рукой. - Я вам признаюсь! Наш Кузьма выступает со стихами!

- Как?! - удивленно воскликнула Клава.

- Вот так, учит и декламирует! У него одна беда - терпеть не может названия стихотворений и фамилии поэтов. Вот поэтому я его и сопровождаю. Он прочитает публике стихотворение, а я потом объявляю название и автора...

- Вы серьезно?

- Ну да. - На небольшом лице Марка образовалась полусерьезная улыбка. Кузьма, прочти что-нибудь! - обратился он к птице.

Клаве это показалось смешным. Она хихикнула.

- Ну, Кузьма! Печенье получить! Попугай покрутил клювом, посмотрел пристально правым глазом на единственную слушательницу в купе.

- Хм! - сказал он очень по-человечески. Помолчал, потом прочитал:

- Отлично! -Воскликнула

Дочь его Сюзи.

- Давай побываем

В Советском Союзе!

Я буду питаться

Зернистой икрой,

Живую ловить осетрину,

Кататься на тройке

Над Волгой-рекой

И бегать в колхоз

По малину!

Клава захлопала в ладоши. Рассмеялась. "Какой счастливый человек!" - с горечью подумал о ней Марк.

Улыбка сбежала с его лица. Проводница принесла чай, пачку "Шахматного" печенья.

Заметив попугая на плече у пассажира, вскрикнула от испуга, чуть не пролив чай на стол.

- Ой, перепугали вы меня! - выговорила, все еще часто дыша. - Что ж это вы!.. Потом улыбнулась.

- Вам нехорошо? - спросила после ухода проводницы девушка, заметив перемену в лице соседа.

- Нет, - мягко ответил Марк. - Пейте чай! Мы сейчас и Кузьму покормим. Ведь он заработал?

- Да-а! - протянула Клава, поглядывая на сине-зеленую птицу.

- Ну, иди за стол! - Марк снял попугая с плеча, опустил его на столик, развернул пачку печенья и дал одно птице.

- Понимаете, - произнес Марк и тут же тяжко вздохнул. - Как мне вам объяснить? Ну вот прочитал он смешные стихи - вы рассмеялись, у вас улучшилось настроение. Так?

Клава кивнула.

- Так и должно быть. Это же жанр циркового искусства. Своего рода клоунада... А мне приказали новую программу составить только из серьезных патриотических стихотворений. Я люблю такие стихотворения, и сам готов их читать, но поймите, народ, видя перед собою попугая, будет смеяться. Народу ведь все равно, что птица скажет. Такое отношение у людей к попугаю. И не только у нас, во всем мире...