Полина Копылова - Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

- Лучших ты не оставила мне, женщина.

- Хватит, Беатрикс! - оборвал препирательства Раин. - Где принц и принцесса?

Она опустила веки и вскинула подбородок - лицо стало надменным.

- Так я тебе и сказала, Раин. Ты хоть бы что-нибудь посулить мне догадался для начала.

- Упорством своим ты обрекаешь себя на страдания. У нас тоже есть палачи и плети. Не думаю, что ты выдержишь долго! - Он было уже повернулся к ожидающим приказаний профосам.

- Повремени, Родери. С этим ты успеешь. Есть еще много вопросов, которые мы хотели бы задать, - умерил его рвение Аргаред. - Например, о смерти короля. Мне хотелось бы наконец узнать всю правду из первых уст.

- ...И о смерти Эккегарда. - Эвен Варгран тяжело навалился на край стола, вперив в Беатрикс ненавидящий взор.

- ...И о странном заговоре Этери Крона, - прозвучал молодой голос еще одного магната. Судьи вспоминали наперебой, и глаза их зажигались гневом. Каждый по ее вине кого-то потерял, поэтому беспристрастных здесь не было.

- Тогда спросите меня и о казни Энвикко Алли, - раздался язвительный голос Беатрикс, и обвинения стихли. - А, замолчали? А зря. Я бы согласилась рассказать про это.

- Тебе не давали слова! - осадил ее Раин.

- Я буду молчать.

- Ладно, - опередил готовую сорваться раздраженную реплику Родери спокойный голос Аргареда, - вот тебе время на раздумья, женщина. - Он пальцем отмерил несколько делений на часовой свече.

- Хорошо, только дайте мне сесть на что-нибудь. - И когда никто не пошевелился, Беатрикс уселась на пол, поджав под себя ноги и склонив голову. Но тут же ее подняла. - А теперь, Родери. пока свечка горит и поскольку думать мне не о чем, потому что я давно все решила, расскажи мне, как ты стал сыном магната? Не хочешь? Молчишь? Может, тебе стыдно? На самом деле тебе нечего стыдиться. Будь я на твоем месте, я сделала бы то же самое. Но я хочу тебя предупредить: учти, что ты еще бычок в дворцовых делах и только кулаками махать и пасть разевать умеешь. А Окер старый лис. И когда он победит, вряд ли ты станешь магнатом Родери Аргаредом. Ты останешься бастардом и полукровкой, сыном швейки - да и то в лучшем случае. А в худшем тебя обвинят во всех оставшихся от меня грехах и прикончат на Огайли на потеху честному народу, потому что предателя никто жалеть не станет. И предателя можно спокойно обвинять в предательстве, даже если он не предавал, потому что всем известно: если человек предал один раз, то он предаст снова и снова... Как ты.

- А не заткнуться ли тебе? - Лицо Раина стало свирепым.

- Моя свеча пока еще не догорела. Может, я думаю вслух. Могу сказать, что Окер всегда был умен. Он ловко тебя окрутил. Хорошо иметь дело с безотцовщиной. Только пальцем помани. Как же, отец - магнат.

- Добром тебе говорю, заткнись.

- Теперь я скажу для Окера. Окер, вы ловко все сделали, но осторожней! Вас он тоже предаст. Вы доверились уже дважды предателю. В первый раз он предал Этарет, не оценив своей принадлежности к ним, во второй раз он предал меня, когда я отказалась сделать его канцлером. Ему станет мало, и он предаст вас... раньше, чем вы поймете, что от него лучше избавиться.

- Время истекло. - Аргаред с трудом сохранял самообладание.

- Я все сказала. Вы оба думайте. Родери, Навригр близко, а я добра. Окер. стража у вас под рукой, и платили ей вы, так что она исполнит любой ваш приказ...

- Что-то ты больно смела. Поглядим, как под плетью петь будешь... Или, может, расскажешь по-хорошему?

- По-хорошему я вам что хотите наговорю. Детей моих Ниссагль украл, потому что сам править хочет. Да и дети вовсе не от короля, а от Алли... Ни полслова вы от меня не получите! - вскрикнула она и замерла. Подбородок ее дрожал, руки вцепились в складки платья.

Раин обернулся к магнатам и развел руками. Аргаред медленно склонил голову. И Родери махнул рукой:

- Мастера, приступайте. Займитесь ею. На пол грохнулись снятые с рук кандалы, потом полетело сорванное платье и распласталось под ногами у Раина, потом затрещала разодранная сорочка, и Раин вспомнил ту сорочку, которой обманул Ниссагля, макнув ее где-то в кровь. Обманка та предназначалась любому случайно завернувшему в Хаар королевскому отряду... Скорбь Ниссагля несколько искупила разочарование от того, что его не изловили. Защелкнулись на запястьях Беатрикс стальные кольца потолочной цепи.

- Ты все еще будешь запираться? Подумай в последний раз. Мы не шутим... "Что? Мне ее жаль? Нет, не жаль..."

Беатрикс посмотрела на него через обнаженное плечо и со вздохом отвернулась.

- Первый удар!

Было видно, что ударили несильно. Осталась только багряная полоса. И ни звука.

- Еще.

На стене взметывались и опадали тени. Свистел мерно рассекаемый воздух. Качалось негреющее пламя.

- Может быть, довольно? Дадим ей ночь подумать? Аргаред покачал головой.

- Бейте в полную силу. От этих шлепков даже шрамов не останется. Бейте так, чтобы этой ночью она не сомкнула глаз...

...Она изогнулась с отрывистым стоном, камни потолка заволокло туманом.

- Первая кровь. - раздался бесстрастный голос палача.

- Еще. Сейчас она заговорит. Плеть засвистела чаще. В какой-то миг взлохмаченная голова опустилась на грудь и сознание ее совсем погасло.

- Облейте!

На лицо хлынула вода.

- Ну, будешь говорить? Или тебе мало, сука?!

Ниссаглю в пути становилось все хуже, и в Навригр его привезли без сознания, едва сумев остановить кровотечение. Рана оказалась скверная, глубокая - чтобы достать наконечник, пришлось раскаленным ножом резать живое мясо. Уже поблизости от Навригра встретили большой отряд во главе с Вельтом. Когда Вельт узнал новости, его шелушащееся от мороза лицо сморщилось, он покачал головой в широкогорлом латном воротнике.

- Эх, по многим плакать придется. А главное, что они с королевой и так что угодно сотворить могут, не то что пальцы отрубить. Ну да делать нечего! Поворачивай оглобли, ребята!

Отряд со звоном и руганью разворачивался, а Вельт все качал головой.

- По рукам и ногам связали... По многим поминки справим, кто в Хааре остался. Оборони их Господь. Оборони и помоги!

В Хааре наступило утро. По улицам ходила чуткая стража. Перед Цитаделью торчали насаженные на пики руки, ноги и голова Абеля Гана, и бродячие псы слизывали со снега последнюю замерзшую кровь. Флага над Цитаделью не было эмандский штандарт теперь считался оскверненным. В королевские мастерские поступил заказ срочно вышить по белому полю ель и звезды, что изрядно напоминало герб Аргареда, только звезды добавили и корни к ели. Впрочем, это знамя собирались вскорости сменить на хоругвь с ликом Силы, только, конечно, вышивать ее будут не швейки из мастерских, а благороднейшие девы и жены из тех, кто не сгинул в блудилищах. А из блудилищ вызволять сложнее, чем из тюрьмы. - сводники прячут и перепрятывают, а то и убивают девок, чтобы спасти свою шкуру и грязные горшки с монетами, плаченными за девичью честь и женскую добродетель.