Джефри Конвиц - Страж - 2

- Что все это значит? - с вызовом обратился он к сержанту.

Уосо хладнокровно сунул в рот пластинку жевательной резинки.

- Убийство, - коротко пояснил он.

- Убийство?! - словно не веря своим ушам, переспросил священник.

- А разве вы никогда не слышали такого слова, святой отец? - саркастически усмехнулся сержант.

Макгвайр оглядел полицейских и, беспомощно покачав головой, прищурился от яркого света настольной лампы, которую Уосо направил ему прямо в глаза.

- И все же непонятно, почему вам потребовалось говорить именно со мной? недоумевал священник.

Уосо вынул из кармана плаща фотографию и небрежно швырнул ее на стол.

- Это тело на карточке еще недавно принадлежало мистеру Гульельмо Франкино. Или монсеньеру Франкино, как вы привыкли его называть, - заговорил сержант. - Несколько дней назад он выпал из окна десятого этажа дома номер 69 по 89-й улице. С первого взгляда это было похоже на самоубийство, хотя никто из нас наверняка не стал бы утверждать, что священники на такое способны, верно?.. А монсеньер Франкино, как сообщили мне в Управлении епархии, действительно был священником. Вы знали его? - вдруг спросил он Макгвайра.

Тот внимательно посмотрел на снимок. Неужели Бен уже успел рассказать что-то полиции?.. Маловероятно.

- Нет, - решительно заявил он. - К сожалению, этот человек мне не был знаком.

- Понятно, - самоуверенно кивнул Уосо, словно и ожидал услышать от Макгвайра именно такой ответ. - А вы знаете некоего Бена Бэрдета?

Макгвайр изо всех сил пытался не выказать своего нарастающего волнения и лишь отрицательно покачал головой.

- А Фэй Бэрдет? - не унимался сержант.

- Тоже нет.

- А кого-нибудь другого из этого дома?

- Никого. И я думаю, что вы сами знаете об этом не хуже меня, - теряя терпение, произнес Макгвайр.

- А вы точно ничего не запамятовали, святой отец? - вкрадчивым голосом спросил Уосо, присаживаясь на край письменного стола. - Ну, хорошо. Тогда, может быть, вы знали бывшего детектива Гатца?

- Впервые слышу эту фамилию.

- А инспектора Бурштейна? Макгвайр снова покачал головой. Уосо рассмеялся.

- Послушайте, святой отец, вас когда-нибудь обвиняли во лжи?

Макгвайр выпрямился в кресле и с негодованием смерил взглядом сержанта.

- Никогда, - высокомерно заявил он.

- Какая жалость! Значит, мне придется стать первым, кто это сделает. Потому что у нас имеются веские доказательства того, что вы знаете всех, кого я только что перечислил. И не только знаете, но и принимали самое непосредственное участие в их судьбах. А ведь многие из них умерли... И не исключено, что вы активно содействовали тому, чтобы этих людей настигла смерть - я имею в виду Гатца, Бурштейна и монсеньера Франкино. Святой отец, скажите, а разве в ту ночь, когда погиб Франкино, вас не было рядом с ним? - прищурился Уосо.

Макгвайр вскочил с кресла, гневно сверкая глазами.

- Я уже сказал вам, что не знал этого человека! - выкрикнул он.

- Да-да, я помню, - невозмутимо ответил Уосо и пристально поглядел на священника. - Но неужели у вас не было ссоры с монсеньером Франкино в ту ночь, когда он выпал из окна? Ведь Франкино собирался доложить о вашей не совсем христианской деятельности в Управление епархии. И тогда вы ударили его наконечником пожарного шланга по голове и оглушили. Ну, а дальше все ясно: вам пришлось выкинуть тело, имитировав его самоубийство.

Макгвайр чуть не задохнулся от негодования и снова стал утверждать, что никогда не слышал всех тех фамилий, которые только что перечислил ему сержант, и уж, конечно, никоим образом не мог находиться рядом с неизвестным ему Франкино в роковую ночь его гибели.

Уосо молча слушал, печально кивая головой, а потом вынул из кармана наручники и, передав их Якобелли, обратился к помощнику:

- Зачитайте ему права.

- Тут какая-то ошибка! - начиная впадать в панику, закричал Макгвайр.

- Простите меня, святой отец, - произнес Уосо. - Но вы арестованы.

- По какому же обвинению?

- По обвинению в убийстве монсеньера Франкино, - отчеканил Уосо.

- Но почему? Я же никогда в жизни...

- Приберегите дыхание для присяжных, - оборвал его сержант. - Вам придется еще многое объяснять. Дело в том, святой отец, что у нас теперь есть свидетель... К сожалению, этот человек долго скрывал от нас истину из-за опасения, что вы начнете его преследовать. То есть свидетель просто боялся вашего возмездия. Но он видел вас, когда вы той ночью спорили с Франкино в коридоре десятого этажа. Потом этот человек видел, как вы ударили монсеньера и выкинули его из окна. А чтобы всем стало ясно, что этот человек говорит правду, ему удалось сфотографировать вас в ту ночь. - С этими словами он снова полез в карман и вынул оттуда еще одну фотографию - качественный цветной снимок, на котором был запечатлен Франкино, распростертый на полу в, луже крови, и отец Макгвайр, стоящий над ним с металлическим наконечником пожарного шланга в руке.

Макгвайр сердито швырнул фотографию на стол.

- Это гнусная подделка! - решительно заявил он. Все трое полицейских лишь рассмеялись ему в лицо, осуждающе покачивая головами. Потом Якобелли зачитал священнику права арестованного с маленькой пластиковой карточки и торжественно надел на него наручники.

- Так скажите мне хотя бы, кто он - этот таинственный свидетель?! потребовал Макгвайр, поняв, что сопротивление бесполезно.

- Это женщина, - ответил Уосо, подходя к двери кабинета и распахивая ее. А зовут ее Фэй Бэрдет.

***

Уже несколько часов Макгвайра мучила страшная головная боль. Кровь стучала в висках так, что это заглушало все остальные чувства. Боль началась сразу после ареста и с ходом времени лишь усиливалась. Священник находился сейчас в тесной камере в одном из центральных полицейских участков, на втором этаже с длинным коридором, вдоль которого по обе стороны располагались еще десятки таких же камер для арестованных.

Теперь у него не осталось никакого выбора. Только ждать, что произойдет дальше. Перед тем, как его заперли здесь, Макгвайру удалось все же дозвониться в Управление епархии и наскоро переговорить с отцом Теппером, объяснив ему ситуацию. Теппер посоветовал ему сохранять спокойствие и обещал, что постарается выручить его или по крайней мере забрать пока под залог... Но до сих пор никто еще не приехал, чтобы освободить Макгвайра, а было уже семь вечера. Однако священник не терял присутствия духа. Кто-то обязательно должен был объявиться, ведь сегодня в полночь произойдет смена Стража.

Внезапно Макгвайру захотелось горько расплакаться, чтобы снять нечеловеческое напряжение нервов. Да только какой от этого прок? Все равно его никто не услышит... В камере вместе с ним находился еще один человек - Дряхлый высохший старичок, который, видимо, потерял уже всякую надежду на освобождение и теперь неподвижно лежал на тюремной койке. Поделиться своим несчастьем Макгвайру было абсолютно не с кем. Только сам священник мог осознать, как ловко действовал Чейзен, приняв снова вид Фэй и представив полиции фотографию его и Франкино в момент урагана в холле десятого этажа. Таким образом, он отключил священника от участия во всех дальнейших событиях.