Иэн Бэнкс - Алгебраист

«Значит, Валсеир знал, что вы ищете его или, возможно, будете искать, и принял меры для того, чтобы… Гм. Любопытно. Пока у вас не было никаких контактов?»

«Пока — нет. Но теперь вы, по крайней мере, знаете, зачем мы здесь».

«Вы будете держать меня в курсе?»

«Да. Но вы должны понять: возможно, в какие-то моменты мне придется оставлять вас — если все удачно сложится. Ваше присутствие может спугнуть Валсеира или его подельников».

Дирижаблер еще увеличил скорость, по-прежнему держа курс на внутреннюю сторону стартовой позиции. Поток газа начал сдувать незакрепленные шарики и подносы.

«Спугнуть? Вы думаете, все это так… серьезно?»

«А вы что думаете?»

«Вы говорили, что Оазил может оказаться тем-то и тем-то. Думаю, кем угодно. Но как бы то ни было, мы теперь здесь, и если он говорил правду, то вас, несомненно, найдут. Другая же вероятность состоит в том, что мы подбирались к чему-то важному в доме Валсеира и поэтому нас оттуда попросту удалили. Что именно вам сказал Оазил?»

У Фассина сохранилась запись разговора с бродягой-насельником, глубоко под домом. Он сигнально передал эту запись Хазеренс.

Флот болельщицких кораблей облепил стартовую позицию, точно стая жирных птиц. Снова раздались восторженные крики. Газовые клиперы застыли на старте в ожидании сигнала.

«Но пока нам практически не от чего отталкиваться, майор, — сказала ему Хазеренс. — Вы должны были сообщить мне это раньше, и тогда я могла бы избрать правильный образ действий. Вероятно, я была слишком к вам снисходительна. Да, конечно, ваша потеря чрезвычайно тяжела. Но тут, боюсь, я виновата в преступной халатности».

«Я на вас не донесу, если вы не донесете на меня», — без всякого юмора отправил Фассин.

Газовые клиперы (разновидности одиночных насельнических штормоборцев, но более крупные и с многочисленным экипажем) представляли собой остроконечные угловатые аппараты с треугольными парусами и магнитным килем, всячески разукрашенные. Пятидесяти метров в длину (а также в ширину и высоту), они ощетинились сверкающими парусами, похожими на гигантские лезвия, и выглядели как грандиозные постоянные магниты, которые опустили в ящик с экзотическими клинками. На вымпелах красовались идентификационные знаки — маленькие красочные цветки на серебристых лопастях, ярко горящие под лучами далекой точки — Юлюбиса.

Идти под парусом в однородной среде было невозможно. Настоящие гонки требовали, чтобы киль (или его аналог) находился в одной среде, а паруса (или их подобия) — в другой. Вы не могли идти под парусом в однородном массивном потоке газа — вы просто плыли в нем. На кромке соприкосновения двух потоков, на границе зоны, двигающейся в одном направлении, и пояса, двигающегося в другом, вы теоретически могли идти под парусом, если бы вам удалось построить достаточно большой корабль. Насельники пытались строить корабли таких размеров, чтобы они не разваливались, но неудачно.

Штормоборцы и газовые клиперы вместо этого использовали колоссальное магнитное поле, свойственное большинству газовых гигантов. Линии магнитной индукции были их водой, местом, где находились их стабилизирующие кили. При наличии сильнейшего магнитного поля, которое стремилось двигать их в одном направлении, и атмосферных полос, задававших вектор в направлении совершенно противоположном, возможности для движения под парусом возрастали. А если вы при этом располагали паруса в кромках гигантских штормовых систем, такой спорт становился приемлемо опасным.

«Надо надеяться, что это не было обманом с целью удалить нас из дома, — сказала полковник Фассину. — И надо надеяться, что Валсеир в самом деле найдет вас. Если он еще жив. Нам ведь ни полусловом не обмолвились, что это именно так, — она посмотрела на него. — Разве нет?»

«Вы правы».

Почти весь болельщицкий флот миновал стартовую позицию. Газовые клиперы, все одновременно, вздрогнули, а потом (поразительно быстро для судов, лишенных привычных двигателей) метнулись к массивной стене темной вихрящейся тучи — внутренней границе грандиозного шторма; они продирались, протискивались, прорезались, проскальзывали сквозь газ, стремясь занять наиболее выгодную позицию, используя легкие порывы ветра и обычную инерцию газовой среды для маневров в ходе движения по силовым линиям к стене шторма.

«Но тела ведь так и не нашли, верно?» — спросила Хазеренс.

«Верно, — ответил Фассин. — Если он попал в шквалистый поток, которому вполне по силам разорвать в клочья любой штормоборец, у него было не так уж много шансов. Но он мог и остаться в живых».

«Да, здесь нет воды или чего-нибудь такого. Они не могут утонуть, и тут для них не слишком жарко и не слишком холодно. Как они погибают — просто от сильного ветра?»

«Их разрывает на части — крутит, пока они не потеряют сознания, а потом начинает вращать с такой скоростью, что им не сохраниться как единому целому. Или они остаются в коме и проваливаются в глубины. Но ведь им нужно дышать, а если давление слишком низкое, то они не могут».

«Гм».

Газовые клиперы раскачивались у внутренней поверхности шторма, наполовину исчезнув из виду, поскольку их лопасти-паруса врезались в поток газа. Они ускорялись могучими рывками. И даже несмотря на фору при старте, на ревущие двигатели и на свой более короткий маршрут по вогнутой поверхности, болельщицкие суда начали сдавать позиции: флот клиперов подходил к ним все ближе.

«А не мог Валсеир как-нибудь сам подстроить этот несчастный случай?» — спросила полковник.

«Отчего же нет. Он мог договориться с каким-нибудь другом, найти сообщника, чтобы тот находился поблизости и спас его. Это дало бы ему больше шансов на выживание».

«А насельники часто инсценируют собственную смерть?»

«Почти никогда».

«Я так и думала».

Группа газовых клиперов достигла середины большого зрительского флота; крики и подбадривающие возгласы на нем стали еще громче и неистовее, когда вся масса клиперов, дирижаблеров сопровождения и вспомогательных судов стала двигаться как единое целое, перед которым бушевала темная штормовая стена — вертикальное море, бурлящее и клокочущее. Навстречу кораблям поднялась бескрайняя наклонная полоса тени, и все они оказались под сенью шторма, а подернутая мглой точка Юлюбиса скрылась за ревущим ореолом закрученного в безумную спираль газа в сотню километров высотой и десять тысяч километров в поперечнике.

— Фассин, вы уже сделали ставки? — спросил Айсул, усаживаясь в углубление рядом с Фассином.

Комнатный ребенок в одежде официанта подплыл к ним, держа поднос, и застыл в ожидании, пока старший насельник не уселся окончательно, потом прикрепил поднос со всеми наркотическими причиндалами к сиденью и исчез.