Иэн Бэнкс - Алгебраист

Назад на Юлюбис? Но для чего? Он потерпел поражение. С самого начала его миссии дни, а потом и месяцы складывались в бесполезную цепочку. Может быть, вторжение уже произошло или вот-вот произойдет. К тому времени, когда он вернется с пустыми руками — до червоточины в системе Диреальете еще с десяток дней пути, — у Юлюбиса, вероятно, все уже будет кончено. Он был сиротой в покалеченном газолете, он ничего не мог предложить, не было у него драгоценного подарка.

Почему бы не остаться здесь с итинами, не умереть — пусть они пришпилят его к стене рядом с таким же дураком. А можно высадиться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Исчезнуть, уплыть, раствориться между звезд в самом сердце пустоты или чего-то совершенно не похожего на его мир, в дали дальней, в месте, о котором никто из знакомых ему людей никогда не услышит… Почему бы и нет?

— Эй там, вы двое, не против?

— Гм? — пробормотал Айсул, прилепляя что-то вроде бандажа на раны левого диска. — Нет-нет, не против.

Фассин подытожил собственные повреждения: осталась одна рабочая рука, визуальная сенсорика ухудшилась процентов на шестьдесят из-за того дерьма, что Кверсер-и-Джанат выпустили в помещении, где убили трех первых воэнов; множество мелких, но, судя по всему, самоневосстановимых дефектов из-за комбинированного воздействия импульсного оружия и станнеров, примененных воэнами на «Велпине».

Конечно, напомнил он себе, не нужно забывать, что он и газолет — это не одно и то же. Он ведь сможет когда-нибудь оставить этот аппарат, снова стать обычным человеческим существом, которое ходит на двух ногах. Такой выход всегда оставался. Но эта мысль немного тревожила его. Он вспомнил огромные волны, с ревом набегающие на берег.

— Фассин Таак, вы тоже хотите вернуться к Юлюбису? — спросили Кверсер-и-Джанат.

— А кто знает, что вы — ИР? — спросил Фассин, не обращая внимания на вопрос. — Или два ИР?

— Или псих? — предложил Айсул.

Уракапитан в знак недоумения подскочил.

— Знают, но не все.

— Есть наведение. Ура! — сказала другая половина, играя с какими-то голографическими органами управления — они исходили из стойки в форме гигантского гриба.

— Только боеприпасы или всё?

— Всё.

— Полное блаженство.

— Абсолютно.

— Не понимаю, — сказал Фассин. — Был ли когда-нибудь реальный насельник по имени Кверсер-и-Джанат и вы заняли его место, или…

— Момент, наблюдатель Таак, — сказал уракапитан. Потом немного изменившимся голосом и потише: — Ну, ты уже подружился с кораблем?

— Подружился, — сказала другая половина. — Переговариваюсь с его маленьким компьютерным мозгом. Тот вконец запутался. Считает, что мертв. Полагает, что саморазрушение уже произошло.

— Характерное заблуждение.

— Вот уж точно.

— Так, тебе придется вместе с этим недоумком проложить наш возвратный маршрут.

— Как это любезно с твоей стороны.

— А теперь, наблюдатель Таак, — сказала половина уракапитана, — отвечаю на ваш вопрос: я вам не скажу.

Айсул фыркнул.

Фассин уставился в спину ИР/насельнику.

— Это не ответ.

— Нет-нет, это ответ. На ваш вкус, это, может быть, и не ответ, но это ответ.

Фассин посмотрел на Айсула, который с помощью экрана, превращенного в зеркало, рассматривал свои бинты.

— Айсул, вы верите, что Кверсер-и-Джанат — это ИР? Или целых два?

— У них всегда был какой-то странный запах, — сказал насельник. — Я думал, что это какая-то особая личная гигиена или эффект истиннодвойничества. — Айсул демонстративно уставился на уракапитана, сидевшего впереди. — Откровенно говоря, безумие кажется мне более вероятным, а? Обычно это всегда самое верное объяснение.

— Да, но… — начал было Фассин.

— Внимание!

Кверсер-и-Джанат отодвинулись от пульта, над которым парили, развернулись, поднялись в пространстве между верхушками воэновских шипосидений и немного приблизились к тому месту, где Айсул и Фассин плавали в своих смыкающихся креслах. Плотного сложения двухдисковик парил прямо перед ними. Фассин снова почувствовал, как мороз продирает по коже, в горле встает комок, а сердце бешено колотится в груди. «Убить, он собирается нас убить!»

— Позвольте нам, — сказали Кверсер-и-Джанат, — высказать предположение, что настоящий насельник так не умеет.

То, что казалось дородным насельником, медленно разделилось перед ними на две части, панцирные диски слегка покоробились и отсоединились от центральной ступицы, руки, мантии и десятки, а потом и сотни частей этого существа с хрустом рассоединились и разошлись на некоторое расстояние друг от друга, и наконец перед Фассином и Айсулом предстало нечто вроде взорванной трехмерной модели робота с очертаниями насельника, заключенной в некое поле, слегка шипящее и подсвеченное синим. Фассин направил на него ультразвуковой луч, желая убедиться, что это не голограмма.

Айсул почтительно свистнул.

Со скоростью взрыва на обратной перемотке Кверсер-и-Джанат схлопнулись в прежнюю форму и снова стали одним целым, после чего повернулись и опустились в командирское кресло, где сидели прежде.

— Ну вот, — сказал Фассин, — теперь я знаю, что вы не насельник.

— Нет сомнений, — сказал один из ИР. Пространство перед этим существом заполнилось смутными голограммами и мерцающими полями — уракапитан проверял системы корабля воэнов, посверкивая своими частями. — Ну а теперь, если вы этого действительно хотите, я отвечу на любые ваши вопросы, на какие смогу. Но эти воспоминания вы ни в какой форме не сможете донести до своих. Так что скажете? Эй, человече?

Фассин задумался на мгновение.

— Ладно, хер с ним, — сказал он. — Принимаю.

— А как насчет меня? — спросил Айсул.

— Вы тоже можете задавать вопросы, — сказали ему Кверсер-и-Джанат. — Хотя вы должны дать нам слово, что не будете говорить об этом с непосвященными.

— Даю.

Насельник и человек в своем газолете посмотрели друг на друга. Айсул сделал удивленный жест.

— И вы всегда были двойным ИР? — спросил Фассин.

— Нет, мы были абсолютно разными ИР до начала Войны машин и массовых убийств.

— Кому известно, что вы не насельническая истиннодвойня?

— За пределами этого корабля — гильдии уракапитанов и довольно многим отдельным уракапитанам. Одному-двум насельникам, с которыми мы довольно близко знакомы. И любому насельнику, занимающему достаточно высокое положение, который пожелает задать нам этот вопрос.

— А есть ли другие ИР под личиной насельников?

— Да. Я думаю, что около шестнадцати процентов всех уракапитанов — это ИР, главным образом ИР, выдающие себя за истиннодвойни. Я не преувеличивал, когда сказал, что это способ не сойти с ума. Теперь, когда мы утратили наше прежнее уважаемое положение, возможность поговорить с родственной душой определяет разницу между безумием, предшествующим самоубийству, и по крайней мере подобием плодотворной полезности.