Иэн Бэнкс - Алгебраист

— Значит, вы хотите связаться с вашими одноплеменниками? — спросил Айсул.

— Через какую-нибудь дальнюю ретрансляционную станцию на каком-нибудь удаленном участке, — сказал Фассин.

— А почему вы это не сделали раньше?

— Я хотел получить ваше разрешение.

— Вам не нужно мое разрешение. Найдите отдаленную тарелку и посылайте запрос. Я подозреваю, что любая искупительная прибавка к моим баллам будет неизмеримо мала.

Они находились в приемной администратора города. Это было просторное помещение, оклеенное обоями из шкур древних тучетискал — все желто-красные и в завитках. В некоторых шкурах виднелись отверстия от выстрелов. Из нескольких изогнутых секций стены одна представляла собой гигантское окно, из которого открывался вид на целое море парящих колес — Хаускип. Начинался вечер, и по всему городу загорались огни. Айсул подплыл к окну и распахнул его не самым деликатным способом — с силой шарахнув по нему. После этого он выплыл на импровизированный то ли эркер, то ли балкон и принялся разглагольствовать о том, как ему нравится этот пейзаж и как было бы хорошо перенести сюда и его собственный дом. Подул ветерок, ероша шкуры древних тучетискал, словно их давно мертвые обладатели все еще убегали от преследователей.

Полковник Хазеренс наклонилась к Фассину.

«Эти самые баллы, — послала она. — Они что, и в самом деле так вычисляют свою ценность?»

«Боюсь, что да».

«Значит, это правда! А я думала — шутка».

«Это слабое место насельников — они не особо чувствуют разницу между первым и вторым».

Айсул вернулся, не сумев закрыть окно. Он вразваливал сквозь газ в сторону Фассина и Хазеренс, а его лопасти тихо гудели.

— Давайте ваше послание, — сказал он. — Я его переправлю.

— Через удаленный передатчик? — спросил Фассин.

— Конечно!

— Тогда сообщите клану Бантрабал, что я жив и здоров, и спросите, все ли у них в порядке. Я полагаю, им уже известно, что случилось с Третьей Яростью. Можете спросить, знают ли они что-нибудь о старшем технике Апсиле и челноке, который успел убраться с луны до атаки на нее, и о том, что случилось с кораблями, которые должны были защищать луну.

— Кхм, — сказала полковник. Они оба посмотрели на нее.

— А это благоразумно? — спросила она.

— Вы хотите сказать, не лучше ли мне притвориться мертвецом? — спросил Фассин.

— Да.

— Мне это не приходило в голову. Но я хочу, чтобы кое-кто там знал, что я жив. — Он вспомнил о вспышке, которая могла означать удар по Глантину в то самое время, когда была атакована луна Третья Ярость. — И я хочу знать, что с моими друзьями и семьей.

— Конечно, — сказала полковник. — Но я подумала, не будет ли благоразумнее, если я свяжусь со своим начальством. Мы могли бы попросить насельника Айсула позволить мне воспользоваться этим отдаленным передатчиком. А когда мы установим более безопасное соединение, скажем, через один из наших военных кораблей — а я полагаю, что они все еще где-то здесь, неподалеку от планеты, — мы сможем отправить послание и вашему клану — известить их, что вы живы-здоровы. На это не уйдет много времени.

Пока Хазеренс говорила, Айсул подплыл вплотную к ней, словно намереваясь заглянуть за переднюю пластину ее э-костюма, которая была совершенно непрозрачной и к тому же бронированной. Он остановился, возвышаясь над ирилейткой, в сантиметре от нее. Полковник осталась на месте. Одной из ободковых конечностей Айсул постучал — на сей раз не так сильно — по корпусу полковничьего скафандра.

— Могу я попросить вас не делать этого, господин Айсул? — сказала она ледяным голосом.

— Почему вы все еще внутри этой штуковины, маленькая насельница? — спросил Айсул.

— Потому что мы обитаем в более высоких и холодных уровнях, а там другие газовые смеси и градиенты давления, насельник Айсул.

— Понимаю, — Айсул отодвинулся. — И у вас очень странный акцент и грамматические конструкции. Могу поклясться, что он, хоть и человек, говорит гораздо лучше вас. Так что вы там сказали?

— Я нижайше просила вас воздержаться от физических контактов с моим э-костюмом.

— Нет, я имею в виду — перед этим.

— Я предлагала связаться с моим начальством.

— Военным начальством?

— Да.

Айсул повернулся к Фассину:

— Мне это нравится больше, чем ваш план, Фассин.

— Айсул, вчера погибли две сотни моих сородичей, а может, и больше. И я бы хотел…

— Да-да-да, но…

— Если не осталось ни одного спутника, то, возможно, мне придется послать сигнал прямо на Глантин, — произнесла Хазеренс, когда в одной из стен распахнулась дверь и насельник в парадных одеяниях просунул в нее свой обод.

— Теперь я могу вас принять, — сказала администратор города.

Кабинет администратора был громаден — размером с небольшой стадион. По его периметру находились кабины с голографическими экранами. Фассин насчитал около сотни таких кабинок, хотя лишь несколько из них были заняты насельниками, причем в основном молодыми. Окон здесь не имелось, зато потолок был из алмазного листа, и в большинстве секций — распахнут, открыт быстро темнеющему небу. Они последовали за администратором к утопленной площадке для посетителей в центре гигантского помещения. Плавучие лампы подергивались, проливая на них желтый свет.

— Вы беременны! — воскликнул Айсул. — Очень рад.

— Мне все об этом говорят, — недовольно сказала администратор.

Насельники на протяжении более чем девяноста девяти процентов своей жизни принадлежали, за отсутствием более точного термина, к мужскому полу, переходя в женский лишь на короткий период, чтобы забеременеть и родить. Беременность и роды считались долгом насельника перед обществом (тот факт, что эта обязанность была скорее почетной, делал ее уникальной для насельнических нравов), неимоверно увеличивали положительные баллы и вообще имели некую сентиментальную привлекательность для всех, кроме самых мизантропических представителей вида (таких насчитывалось около сорока трех процентов). И тем не менее все сходились на том, что это было нелегким бременем, и лишь немногие из насельников проходили эту стадию своей жизни без громогласных жалоб.

— Я и сам несколько раз собирался поменять пол! — сказал Айсул.

— Это, я вам скажу, не такое уж приятное дело, — ответила администратор. — Особенно когда тебя приглашают на приближающуюся войну и ты вынужден отказаться из моральных соображений. Прошу вас, занимайте выемки.

Они подплыли к нескольким углублениям на площадке для приема посетителей и мягко опустились в них.

— Я и сам надеюсь отправиться на войну! — весело сказал Айсул. — Или, по крайней мере, куда-нибудь поближе к ней. Я только что вернулся от своего портного — он снимал с меня мерку для мундира по самой последней моде.