Сергей Лукьяненко - Осенние визиты

Кирилл повесил трубку.

– Я ошибся, – сказал он.

– Лопух! – Визитер смерил его укоризненным взглядом. – Денег же почти нет!

Он выскочил из будки, побежал к киоску. Кирилл смотрел ему вслед. Потом перевел взгляд на соседний таксофон – там стоял молодой парень с букетиком цветов под мышкой. Мама всегда говорила… говорит… что мужчины не умеют носить цветы в руках. Словно веники носят…

Парень поймал его взгляд, подмигнул. Кирилл отвернулся.

Им не надо помощи.

Все лгут.

Свое надо брать обманом или силой. Силы у них мало.

Он вновь повернулся к парню, показал глазами на телефон, виновато улыбнулся. Парень, не прекращая разговаривать, достал из кармана жетончик. Кирилл вышел, заглянул в его таксофон. Парень сунул ему жетон, шепнул:

– Держи…

Когда Визитер вернулся, Кирилл уже набрал номер. Стоял, слушая длинные гудки.

– Алло?

– Ярослав?

Долгая-предолгая пауза.

– Да, Кирилл.

– Вы меня узнали? – он чуть-чуть удивился.

– Да. Где ты?

– Я не скажу.

Снова тишина.

– Кирилл, ты все понимаешь… Я могу что-то сделать для вас?

Ему хотелось кричать, обругать этого взрослого и сильного человека, способного за пару часов наплевать на ту тень доверия, что появилась между ними.

Значит, ты умеешь плакать лишь о себе, писатель Ярослав Заров?

– Мы уехать хотим, – сказал он. – Далеко. Во Владивосток. Но у нас денег нет.

– Вы голодные? – глупо спросил Заров.

– Пока нет, – ответил Кирилл. Виз показал ему большой палец – «молодец!» Он отвечал как надо, давил на всю ту лживую жалость, что еще оставалась в Зарове.

– Кирилл… я знаю, вы на стройке ночевали…

– Откуда знаете?

– От Визиря. Вечером я туда подойду. Только объясни дорогу, я не хочу его спрашивать. Он заподозрит.

– Давайте в восемь? Доедете до метро «Домодедовская», – начал Кирилл.

– Потом полквартала пройдете…

– Только не надо делать трагического лица, – сказал Визирь. – Жизнь…

Ярослав кивнул:

– И смерть.

– Что поделать-то? Не повезло мальчику, что он стал Прототипом. Но кто из вас от этого в восторге? Я знаю, и вы с Шедченко об этом говорили.

– Откуда?

– Догадаться несложно, Ярик. Люди, которые попадают в жернова судьбы, не бывают этим довольны.

– Все равно это гнусно.

Визирь кивнул. Помолчал секунду, и резко спросил:

– А у тебя есть варианты? Хочешь победы Визитера? После пройденного им пути? Считаешь, он натворит меньше бед, чем старый, жестокий и подлый Посланник Власти?

– Нет, Визирь. Иначе я не был бы не здесь.

Секунду Хайретдинов буравил его испытующим взглядом.

– Хоть это понял, литератор… Во сколько они придут на стройку?

– В девять, – сказал Заров.

– Точно?

– Ровно в девять, – повторил он. – И, кажется, хотят снова там ночевать…

– Это уже не важно. Дети, – Визирь пожал плечами. – Могут сто раз передумать. Могут вообще не прийти, между прочим! Так что рано расстраиваешься.

– Что ты теперь будешь делать?

– Ждать звонка Марии, – Визирь даже удивился вопросу. – И пускать наживку.

Они сменили гостиницу под утро. Теперь на какое-то время это станет нормой поведения. Мальчишек можно не принимать в расчет, но Визирь не должен знать, где они.

«Золотое кольцо» было классом пониже. И номерок уже не такой приятный оказался. Но ради безопасности стоит потерпеть.

Заселившись, Мария и Илья вновь уснули. Ненадолго, до восьми. Спустились в ресторан, достаточно заурядный и дорогой.

Мария переоделась и словно превратилась в другую женщину. Строгий костюм, юбка ниже колен, туфли на высоком каблуке. Карамазов наблюдал за ней, хмурился.

Ему больше нравилась прежняя, спортивная и резкая, Посланница Добра.

Они ели молча и быстро. Как и все в ресторане, пожалуй.

– Стоит позвонить Хайретдинову, – заметила Мария.

– Зачем?

Мария скорчила гримаску.

– Поинтересоваться о впечатлениях от вчерашнего. Прогуляемся?

Из номера, конечно, звонить не стоило. Они поднялись туда на минуту, оделись, вышли на Смоленскую площадь. Пошли к набережной. Карамазову показалось, что улицы пустыннее обычного. И вряд ли причиной была скверная погода – город успел привыкнуть к ветру и дождю.

Скорее – вести о вчерашнем стали для многих последней каплей. Город сжимался, втягивался подобно улитке в панцирь домов.

Город боялся.

– Думаешь, Визирь капитулирует? – спросил Илья. – У меня такого впечатления не сложилось.

– У меня тоже. Но он напуган… сильно напуган. Вчера ты едва его не достал.

– Заров… сука! – Илья грязно выругался. – Геройства ему захотелось!

Мария успокаивающе коснулась его плеча.

– Главное, что мы ушли. Шедченко в реанимации. Визирь под присмотром спецслужб.

– Под плотным?

– Не знаю… он довольно хорошо прикрывается в своей норе. Я знаю лишь, что он до утра просидел с генералом. Объяснялся.

Карамазову показалось, что Мария раздражена. И он даже догадывался, чем.

– Твоя Сила стала меньше?

Девушка не ответила. Они прошли еще метров двадцать, потом Илья заметил:

– Зря ты убила Анну.

– Я не убивала ее! – Мария вскинулась, как ужаленная. – Она лишила себя моей любви! Сама! И ушла!

– Убежала…

– Это не важно, – Посланница Света словно замкнулась. – Ушла. Не захотела Любви и Добра. Предала меня.

– Чем это опасно для нас?

– Если бы ты умел любить, – едко сказала Мария, – то ничем.

Карамазов почувствовал, как заколотилось сердце:

– Ты что, хочешь сказать…

– Успокойся. Я не о твоих постельных подвигах, ты силен как бык. Я о Любви.

– По-своему я тебя люблю, – примиряюще сообщил Илья.

– К сожалению – именно по-своему.

Мария остановилась. Уставилась на идущего навстречу мужчину. Тот говорил по радиотелефону.

– Очень кстати, – сказала она, и шагнула навстречу. – Простите, мне нужен телефон.

Илье показалось – он даже головой качнул, что мужчина на миг заколебался. Потом неуверенно щелкнул сбросом и протянул трубку Марии. Та, не глядя на человека, стала набирать номер.

Где-то в глубине души сонно шевельнулась Тьма …

– СЛАБОСТИ ЛЮБВИ, – шепнула она. – ЛЮБОВЬ СЛАБЕЕТ В ОДИНОЧЕСТВЕ… СЛАБЕЕТ. ТЕБЕ ЭТО НИКОГДА НЕ ГРОЗИТ, ИЛЬЯ…

Карамазов осклабился.

Это он и так знал.

Когда Заров протянул руку к телефону, Визирь погрозил ему пальцем.

– Полагаю, это уже меня. Простите, Ярослав…

Он снял трубку, поднес к лицу, не произнося ни слова. Писатель услышал негромкий далекий шепоток.

– Чего ты хочешь, сука? – спросил Визирь.

Его лицо оставалось безучастным. Лишь пальцы постукивали по столу, выбивая какой-то сложный ритм.

– Это не оскорбление, Мария. Это вполне приемлемое для тебя имя.

ОН ЧТО, ИДИОТ? КАК ОН ПРЕДПОЛАГАЕТ ЗАМАНИВАТЬ ПОСЛАННИЦУ ДОБРА В ЛОВУШКУ – ПОСЛЕ ПОДОБНОГО РАЗГОВОРА.