Джордж Кинг - Сердце полуночи

- Я уже примерно лет шестнадцать одеваюсь самостоятельно. Не сомневаюсь, что и теперь я смогу обойтись без посторонней помощи.

- Но господин Кляус всегда...

- Мне нет дела до того, как вел себя Кляус. А теперь - брысь!

Слуга исполнил приказание, не проронив больше ни слова. Казимир еще раз вздохнул, с тоской глядя мимо кружевного шатра, натянутого над его постелью, на покрытый вычурной лепниной потолок.

"Как непривычно видеть все это после гнилых стропил "Красного Крылечка", подумал он. - Лепнина на потолке, да еще в гостиной засели какие-то юристы..."

Он схватился сильными пальцами за резное дерево кровати и сладко потянулся. Мускулы под повязками туго натянулись. Вспоминая Юлианну, какой он видел ее прошлой ночью, Казимир улыбнулся.

Затем он снова сел, спустив ноги с кровати. "Где Торис? - подумал он неожиданно. - Что могло с ним случиться? Был ли он вчера вечером среди зрителей - свидетелей его победы? Вряд ли. В этом случае он наверняка дал бы о себе знать. Наверное, он вернулся в храм".

Казимир вскочил на ноги, собираясь одеться и немедленно отправиться в храм Мшила, но вспомнил о юристах.

Елечи его поникли. Как Мейстерзингер он был обязан с ними встретиться.

Казимир потянул на себя дверцы платяного шкафа и замер. Никогда в жизни он не видел столько красивой одежды. Глядя в недоумении на самые разные камзолы и платья, он подумал, что было бы весьма кстати, если бы кто-нибудь все-таки помог ему одеться.

Новый Мейстерзингер спустился по широкой каменной лестнице. Он был в алой накидке, желтой рубашке и оранжевом камзоле. Камзол был почему-то перепоясан кожаным ремнем, а вышитая золотом перевязь смяла кружева на воротнике. Под красные складчатые бриджи он надел чулки, которые почти что соответствовали цветовой гамме всего остального костюма. Высокие ботинки для верховой езды достигали середины голеней, а стальные шпоры угрожающе позвякивали о каменный пол при ходьбе.

С важным видом Казимир прошествовал в уставленный книжными шкафами кабинет, где дожидались его юристы. При его появлении все трое почтительно встали. Казимир нетерпеливо бросился в кресло и спросил:

- Что вам угодно?

Самый старший из троих и самый суровый на вид поклонился с изящным достоинством.

- Прежде всего, господин Казимир, позвольте представиться. Мое имя Ауслер.

- Меня зовут Шелцен, - сказал второй и тоже поклонился.

- А я - Махен, - закончил третий.

- Да, конечно, - вздохнул Казимир. - Так что же вам угодно?

- Сегодня мы должны решить сколько неотложных и важных дел, Мейстерзингер, - сказал Ауслер.

- А именно? - Казимир нетерпеливо взмахнул рукой.

- Во-первых, нужно правильно оформить ваше восшествие на пост Мейстерзингера Гармонии. Во-вторых, необходимо решить вопрос с похоронами вашего предшественника. В третьих - завещание.

- Что касается моего прихода к власти, то тут все соответствует праву и закону. Во время турнира трубадуров я стал вторым, уступив только Кляусу. Теперь Кляус мертв...

Ауслер неуверенно улыбнулся:

- Это понятно. Но вы не можете не признать, что вы сменили предыдущего Мейстерзингера на его посту при несколько необычном... да что там! При уникальном стечении обстоятельств. За всю историю Гармонии подобного ни разу не случалось. На протяжении двадцати лет Гармонией правил один человек. Его смерть и ваше... неожиданное появление заставляют господ аристократов колебаться. Ваша власть становится неустойчивой.

- Что же важнее - закон или мнение аристократов? - перебил Казимир.

- Безусловно закон важнее, однако...

- А что говорится в законе о случаях, когда Мейстерзингер умирает?

- Его должность переходит к человеку, который на состязании был вторым.

- Вот именно, - Казимир коротко кивнул. - Мне, как и вам, это известно. Не сомневаюсь, что аристократия тоже прекрасно осведомлена в этом вопросе.

- Прошу прощения, мастер Казимир, - вставил Махен. - Мы говорим сейчас не о законе, а о власти. Законы в Гармонии перестают действовать, если их не поддерживают влиятельные горожане и аристократия. То же самое может быть сказано и о власти Мейстерзингера.

- Ваше дело - закон, - отрезал Казимир. - Мое дело - власть. Надеюсь, это понятно? Теперь о похоронах. Шелцен, скажите, разве вы не у меня на службе?

- Да, Мейстерзингер.

- Тогда позаботьтесь о торжественных похоронах Зона Кляуса, и не забудьте известить меня, когда начнется панихида. Я не хочу пропустить кремацию, закончил он со странной улыбкой.

- Хорошо, сэр.

- Теперь, кажется, осталось решить вопрос с завещанием.

- Оно здесь, - сказал Махен, доставая измятый свиток пергамента и протягивая его Казимиру.

Юноша отстранился:

- Прочтите его.

Удивленно взглянув на Мейстерзингера, Махен развернул похрустывающий пергамент и некоторое время молчал, глядя исподлобья на Казимира.

- Это довольно длинный документ, - сказал он наконец.

- Тогда просто ответьте на несколько моих вопросов. Какая часть обстановки усадьбы принадлежала Зону Кляусу?

- Ему принадлежит вся обстановка и домашние принадлежности, - сухо ответил юрист.

- Он завещал что-нибудь семье?

снова спросил Казимир, нисколько не удивленный ответом.

- У Зона Кляуса не было семьи, - возразил Махен.

- Но у него был... - начал Казимир и осекся. Людям понадобится совсем немного времени чтобы сообразить - сын оборотня тоже может оказаться оборотнем.

- Есть ли в усадьбе что-нибудь государственное, казенное, что могло бы здесь остаться?

- Нет.

- Гм-м... - Казимир задумался, пытаясь найти выход из затруднительного положения. Наконец он сказал: - Придется объявить завещание не имеющим силы.

- Вы не можете сделать этого, сэр, - осторожно возразил Махен. - Завещание свободного гражданина - если доказана его подлинность и соответствие букве закона - не может быть объявлено недействительным ни лицом, ни органом государственного управления

- Скажите мне, Ауслер, имею ли я право, будучи Мейстерзингером Гармонии, объявить кого-то государственным преступником? - спросил Казимир. Безусловно, однако...

- В таком случае Зон Кляус был государственным преступником, - заявил Казимир, не слушая его возражений. - Он обвиняется в намеренном поджоге приюта "Красное Крылечко" и убийстве всех тех, кто находился внутри. А теперь скажите мне, Махен, имеет ли право государственный преступник распоряжаться своим имуществом?

- Нет, - ответил Махен, с унылым видом сворачивая пергамент. - Так же как не имеет права на торжественные похороны за счет государства.

- Совершенно правильно, - кивнул Казимир. - Отмените похороны, Шелцен, пусть Зон Кляус будет похоронен в общей могиле вместе с бедняками.

Казимир с победоносным видом огляделся по сторонам. Ни один из юристов не осмеливался даже пошевелиться.