Джордж Кинг - Сердце полуночи

Вернувшись к столу, Рихтер принялся накладывать парящую горячую массу из настоя и разбухших трав на грудь Ториса Он действовал осторожно и методично, не пропуская ни одного квадратного дюйма кожи. Красно-оранжевая масса странно контрастировала с сине-черными синяками на ребрах мальчика.

Когда процедура была закончена, Рихтер отступил на шаг назад, держа на весу окрасившиеся руки. Затем он взял Ториса за кисти и сразу отпустил.

Казимир в смиренном молчании наблюдал за дальнейшими действиями алхимика. Он не отвернулся даже тогда, когда старик принялся резать все еще живое тело, жечь огнем, приставлять пиявки. Взгляд его был прикован к грудной клетке друга, которая продолжала подниматься и опускаться. Так прошло несколько часов, но ничто не изменилось, ни в лучшую, ни в худшую сторону.

Наконец Рихтер убрал пиявок, сполоснул руки и принялся бинтовать раны.

- Это все? - сердито спросил Казимир, оттолкнувшись от стены.

- Идем, Казимир, - остановил его голос Юлианны. Девушка взяла его за руку и заставила отвернуться от сгорбившегося над своей работой врача. - Давай перенесем Ториса в постель и немного отдохнем сами.

Казимир устало опустил голову. Рихтер уже завязывал последний бинт, и Казимир осторожно поднял забинтованное тело Ториса на руки. Юлианна пошла вперед, придерживая перед ним двери. Так они поднялись на второй этаж и оказались в скромной маленькой спаленке. Юлианна сняла с кровати покрывала, Казимир уложил Ториса на простыню и закрыл его несколькими одеялами, чтобы тот согрелся.

Девушка положила руку на плечо Казимира.

- Мы ничего больше не сможем для него сделать, - сказала она. Затем рука ее опустилась, Юлианна медленно шла к двери. - Пусть поспит.

Казимир рассеянно кивнул и сел в кресло. Он продолжал смотреть на Ториса, и девушка вздохнула.

- Ты тоже должен отдохнуть, Казимир. Завтра утром ты снова должен будешь исполнять обязанности Мейстерзингера Гармонии.

- Пусть Гармония обойдется без меня, - с горечью пробормотал Казимир.

- Но город не может без тебя...

Казимир с усилием оторвал взгляд от бледного лица Ториса. Глаза его казались глубокими и темными словно колодцы.

- А я не могу без него.

Утренний свет застал Казимира бодрствующим в том же самом кресле. Вокруг глаз его залегли темные тени. Казалось, сон нисколько не помог Торису. Мальчик был обожжен, избит грабителями и изрезан врачом, он сильно осунулся и исхудал, и только его упрямые легкие не сдавались, продолжая свою работу. С утра обоих навестила Юлианна, но серый от усталости Мейстерзингер не обратил на нее ни малейшего внимания. Слуга, который явился с сообщением о собравшихся просителях, добился большего успеха: Казимир швырнул в него башмаком.

К середине утра его оставили в покое.

После полудня Казимир сдался и крепко заснул.

- Ты должен многому научиться, - раздался глубокий голос, разгоняя отрывочные сновидения Казимира. - А сон, надо сказать, не лучший учитель.

Худая, узкая рука коснулась онемевшего плеча Казимира и слегка его встряхнула. Юноша, неожиданно осознав, что он все-таки уснул, вздрогнул и открыл глаза. По его опухшему лицу проскользнула гримаса отвращения - он не мог простить себе этой слабости.

Не обращая внимания на руку, которая все еще лежала на его плече, Казимир повернулся к Торису. Мальчуган все еще спал, хотя за окнами уже стемнело. Сквозь открытые окна в спальню врывался прохладный ночной ветерок.

Рука с плеча Казимира внезапно исчезла, и послышался глухой топот ботинок по полу. В темноте вспыхнула и поплыла вокруг его кресла свеча, и от ее яркого света Казимир заморгал. Наконец он разглядел узкое худое лицо с моноклем в глазу.

- Мастер Люкас! - невольно ахнул Казимир.

Бард опустил свечу на стол, и ее свет отбросил на его лицо зловещую тень. Усаживаясь на краешек постели Ториса, Люкас хитро улыбнулся. Его пронзительные глаза в упор рассматривали Казимира.

- Зови меня просто Геркон, - сказал бард. - Этой привилегией пользуются все мои ученики.

- У учеников есть учителя, - сонно пробормотал Казимир. - Учителей нанимают. Кто нанял Геркона Люкаса?

- Жители Гармонии, которым нужен правитель, - с легкой злостью в голосе отозвался Люкас. - Пока у них есть только дитя, которое живет в усадьбе правителя.

- Все правители - дети, нетерпеливые и несмышленые дети, - парировал Казимир, окончательно просыпаясь. - А теперь уходи, Геркон Люкас!

Геркон поднял бровь, выронил монокль и, ловко поймав его налету, стал рассеянно протирать его носовым платком.

- Когда ты проиграл состязание, я слишком быстро покинул тебя. То, как ты развенчал Зона Кляуса и его способы управления, доказывает, что я поторопился. Теперь я не отвернусь от тебя, хотя в качестве правителя Гармонии ты оказался довольно беспомощным.

Казимир двинулся вперед вместе со своим креслом. Его глаза впились в лицо барда, а голос стал похож на рычание зверя.

- Я получил власть по закону, я учредил государственную религию, объявил Кляуса вне закона, обратил его собственность в доход городской казны и распорядился, чтобы его похоронили как нищего бродягу. И все это - за два дня. Я бы не назвал это беспомощностью.

Вокруг глаза Люкаса, того, в котором он держал монокль, образовалась грубая складка кожи. Бард заправил под нее свой стеклянный кружок и слегка прикрыл глаза, скептически глядя на Казимира.

- За два дня ты привел в бешенство аристократов и весь Хармони-Холл. Ты смутил народ, пренебрег своими обязанностями и... - он указал рукой на Ториса, - оставил умирать своего лучшего друга.

Казимир скрипнул зубами.

- Я долго искал его, а потом не отошел ни на шаг от его кровати! Мне плевать на богатых и на Хармони-Холл! Они - всего лишь горстка испорченных и развращенных людей по сравнению с сотнями и тысячами бедняков.

- Ты глуп, Казимир. Богатые - это все! Тебе нужно учиться еще очень многому, - устало сказал Люкас. - Это так. Разве я не прав?

- Какое право имеешь ты, простой бард, поучать меня?

- Глупые люди выбирают себе учителей по их дипломам, - спокойно ответил Люкас, снимая с головы свою широкополую шляпу и небрежно проводя пальцами по полям, - а умные люди выбирают учителей по их урокам.

Бард поднялся и надел шляпу на голову.

- Идем со мной. Мы начнем наши занятия прямо сейчас.

Казимир поглубже уселся в кресло.

- Я не оставлю Ториса.

- Оставить его ты не хочешь, а

спать - можешь? - холодно переспросил Люкас.

Казимир отвернулся, скрестив на груди руки.

- Сегодня он все равно не проснется, Казимир, - продолжил бард неожиданно мягким голосом, в котором не слышно было ядовитой злости. - Уверяю тебя. Если он проснется завтра, когда народ восстанет, он потеряет все.