Тед Деккер - Кровь. Царство химер

Томас поплелся походкой Паршивого в направлении, указанном служанкой. Единственным признаком жизни было приглушенное журчание голосов, ставшее громче, когда он добрался до покоев Кваронга.

Томас вошел в коридорчик, ведущий к королевской спальне, и остановился. На стене впереди висел ковер с изображением черной змеевидной летучей мыши — шатайки, которой поклонялись Паршивые. Слева, за плотным бирюзовым занавесом, слышались голоса. Справа, за другим занавесом, было тихо.

Томас шагнул направо. Отвел занавес, увидел, что комната пуста, и вошел.

В центре лежала длинная циновка, на которой стояли бронзовые кубки и высокий кувшин. Видимо, это была столовая. Мебели у Обитателей Пустыни практически не водилось — из-за нехватки дерева, но они прекрасно обходились и без нее. Вокруг циновки лежали большие подушки, украшенные гербом с летучей мышью. По углам горели факелы, озаряя штук двадцать мечей, серпов, булав и прочих боевых орудий Орды, развешенных на дальней стене.

В правом углу стояла большая тростниковая бочка. Томас подошел, заглянул. Застоявшаяся пустынная вода. Ее находили в карманах близ поверхности земли, и там Обитатели Пустыни выращивали свою пшеницу и рыли мелкие колодцы. Пить ее они предпочитали, смешав с пшеницей и дав перебродить, и Томаса это совсем не удивляло.

Не пить эту вонючую воду он сюда пришел.

Томас выглянул в коридор. Никого.

Но тут чья-то рука потянула в сторону занавес на противоположной стене, и он поспешно отступил обратно.

— Глоточек перед выходом, генерал?

— Почему бы и нет?

Томас ринулся в единственное возможное укрытие. За бочку. Присел в углу и затаил дыхание.

Занавес отвели. Тихий шорох — опустили.

— Удачный день, мой господин. И впрямь удачный.

— И это только начало.

Журчание — из кувшина полился эль. В один кубок, потом — в другой. Томас задвинулся глубже, стараясь не коснуться стены шатра.

— За моего лучшего генерала, — произнес вкрадчивый голос.

«Моим» генерала мог назвать только Кваронг.

— За Мартина, генерала из генералов.

Кваронг и Мартин! Бронза звякнула о бронзу. Они выпили.

— За нашего высочайшего правителя, который вскоре будет править и всеми лесами, — сказал генерал.

И вновь звякнули кубки.

Томас осторожно выдохнул, набрал в грудь воздуха. Сунул руку под плащ и взялся за кинжал. Чудесный миг! Он может прикончить сейчас обоих; труда это не составит. Три шага — и они в аду.

— Вся прелесть плана — в его дерзости, — произнес Кваронг. — Пусть они сомневаются, но вынуждены будут поверить — с нашим-то войском на пороге. Мы заговорим о мире, и им придется выслушать. Когда обнаружится его предательство, будет слишком поздно.

О чем это он? Томаса даже пот прошиб.

Он вытянул шею, стараясь разглядеть обоих. Увидел Кваронга в белом одеянии, без капюшона. С большой бронзовой подвеской в виде шатайки на груди. Но куда больше подвески Томаса заинтересовала прическа вождя. В отличие от большинства его подданных, волосы у Кваронга были длинные и мелкозавитые. Лицо казалось странно знакомым.

Томас отогнал ненужные мысли.

Генерал стоял к нему спиной. Плащ с капюшоном, черный кушак.

— И будет мир, — сказал Мартин.

Кваронг усмехнулся:

— Разумеется. Мир.

Они снова выпили.

Кваронг отставил кубок и испустил довольный вздох.

— Уже поздно, и меня манят прелести моей жены. На рассвете собери внутренний совет. Остальным — ни слова, друг мой. Ни слова.

Генерал поклонился.

— Доброй ночи.

Кваронг направился к выходу.

Томас едва сдержал порыв броситься на него. О каком предательстве речь? Он мог бы сейчас убить обоих, но был риск, что поднимется тревога. Кваронг узнает, что разговор подслушан, и до книг будет не добраться. Перерезать глотку вождю можно и позднее, когда тот уснет.

Кваронг отвел занавес и вышел.

А генерал остался.

Подумать только — убить Мартина. Ради этого, пожалуй, стоило рискнуть и тревогой.

Генерал кашлянул, аккуратно поставил кубок и повернулся к выходу. И тут, вероятно, заметил что-то, потому что вдруг остановился и вперил взгляд в угол, где таился Томас.

В комнате стало тихо. Томас взялся за кинжал. Если, убив Мартина, он разрушит планы врагов, это может оказаться поважнее книг. Ведь…

— Эй?

Томас напрягся.

Генерал сделал пару шагов к бочке и вновь остановился.

Ну, Томас! Давай!

Нет, не сейчас. Генерал еще мог отвернуться. Меньше шансов, что успеет закричать, если напасть со спины.

Тот стоял неподвижно довольно долго. Потом вздохнул и отвернулся.

Томас мгновенно выпрямился и метнул кинжал. Если враг и услышал свист летящего оружия, отреагировать он не успел. Несколько раз перевернувшись в воздухе, кинжал вонзился в основание шеи и перерезал спинной мозг.

Генерал рухнул мешком.

Томас мигом оказался рядом и прикрыл ему рот рукой. Но генерал уже не смог бы поднять тревогу.

Выдернув кинжал, Томас вытер лезвие о его плащ. По шее Мартина струйкой потекла кровь. Капнула на пол — раз, другой.

Томас подтащил труп к бочке, поднял и погрузил в воду. Великого генерала найдут утопленным, как какого-нибудь преступника.

Уильям ждал там, где Томас его оставил, в углу — с порога не разглядишь.

— Все в порядке?

— Подождать надо. Их бесстрашный вождь развлекается с женой, — ответил Томас.

— Ты нашел спальню?

— Вроде бы нашел. Но, как я сказал, она пока занята. Дадим ему немного времени.

— У нас нет времени! Скоро солнце взойдет.

— Время у нас есть. Зато его больше нет у великого генерала Мартина. Если не ошибаюсь, я его только что убил.

Ждали они меньше получаса. То ли Кваронг сослался на жену, чтобы выпроводить генерала, то ли просто предпочел удовольствию сон, только, когда Томас с Уильямом остановились, прислушиваясь, у входа в его предполагаемую спальню, никаких других звуков, кроме тихого размеренного храпа, до них не донеслось.

Томас отодвинул занавес, заглянул. Увидел нечто вроде прихожей, освещенной единственным факелом. В углу, свесив голову меж колен, сидел одинокий охранник.

Томас поднес палец к губам, указал на стражника. Уильям кивнул.

Не сводя с охранника глаз, Томас на цыпочках направился к занавесу на другой стене комнаты. Уильям тем временем сделал свое дело. Глухой удар — и Паршивый растянулся без сознания. Коли повезет, он так и не узнает о ночных пришельцах. И его не утопят в бочке, чего он, будучи охранником, несомненно, заслужил, позволив ворам проникнуть в спальню Великого.

Это и впрямь оказалась спальня. Бесстрашный вождь громко храпел, раскинувшись на ложе из подушек. Рядом свернулась клубочком его жена.

Войдя, они опустили занавес, постояли, давая глазам привыкнуть к темноте. Сквозь тонкую стену сюда просачивался тусклый свет из приемной.