НФ: Альманах научной фантастики 14 (1974)

Все это, вместе взятое, так ошеломило Лэха, что он автоматически нажал кнопку, опустился и, только выйдя в просторный, наполненный народом зал с голубоватым светящимся потолком, пришел в себя и глухо, растерянно выругался:

– Чтоб им провалиться, дьяволам! Чтоб их наконец задавило как-нибудь, прижало и расплющило!

Выходило, что старые дома с цветочками, пушка за оградой, ресторан с живыми огурцами - обман, ложь. Маскировка, под которой тот же привычный комплекс, та же военно-промышленная тощища. У Лэха заныло сердце - ведь некуда же деваться, некуда! - но через полминуты он почувствовал металлический вкус во рту и взбодрился. Собственно, иначе и быть не могло, мир надо брать таким, как он есть.

– Ладно… Черт с ними, с этими гадами!

– С какими?

Он вымолвил это в пространство, но смотрел прямо перед собой на девушку в алюминиевых брюках и светлой кофточке, которая как раз приближалась. Получилось, будто он обращается к ней.

– Нет, это я так… Не скажете, где тут пятьсот сороковые?

Девица указала ему на один из коридоров, что радиально расходились от голубого зала. Он побрел, поглядывая на номера. Ему и в самом деле было бы не ответить, кого он имеет в виду под теми, которых хорошо бы расплющить. Какие-то люди, которые не то чтобы планировали Лэха угнетать, но были к этому причастны. Не именно одного Лэха, естественно, а всех. Те, которые начинают с маленьких уступок несправедливости, злу и, постепенно восходя по социальной лестнице, кончают черт знает чем.

…Пятьсот тридцать пять, восемь… Вот наконец сорок.

Постучался. Ответа не последовало. Отворил сам. Тут было что-то вроде прихожей, обставленной дорогой индийской мебелью. Две двери вели куда-то дальше. Постучался наугад.

Изнутри отозвались:

– Войдите!

Голос Кисча, который Лэх хорошо знал по присланным пленкам.

Лэх вошел. За кабинетным столом в высоком кресле сидел Сетера Кисч и что-то писал.

У него было две головы.

Мгновение они смотрели друг на друга, потрясенные. Лэх - в два глаза, Кисч - в четыре. Затем Кисч с легким криком вскочил, щелкнул на стене выключателем. С минуту из темноты доносилась какая-то возня. Голос Кисча, прерывающийся, нетвердый, спросил:

– Кто вы? Что это вообще такое?

Лэх откашлялся, чувствуя, как пересохло вдруг горло.

– Лэх.

– Какой Лэх?

– Ты же мне писал. Твой школьный друг.

– Школьный друг… А-а-а…

Опять щелкнул выключатель. Кисч стоял посреди комнаты, бледный, с дрожащими губами. Поправлял прическу. Вторая, дополнительная, как будто бы помоложе, голова исчезла. Правда, свет в комнате был каким-то нереальным - повсюду мерцали зеркала, обмениваясь бликами.

– Кто тебя сюда пустил?

– Меня?

– Ну да!

– При мне было твое письмо. Они посмотрели на подпись. Проверили у меня рисунок пальцев. То есть отпечатки.

– А как ты вообще попал в этот город?

– Но ты же пригласил. Собственно, звал не один раз. Просто настаивал.

– О господи! - Кисч вздохнул. - Вот это номер. Я и представить себе не мог, что ты на самом деле приедешь. Даже не думал о таком.

– Зачем же ты звал тогда?

– Если тебе при случайной встрече сказали «Очень рад познакомиться», ты же не принимаешь этого буквально. Не думаешь, что человек, который раньше о тебе и слыхом не слыхал, действительно вне себя от восторга.

– Да, конечно. - Лэху уже было понятно, что его миссия окончится ничем.

– Ошибся.

– Ты бы еще спросил, зачем я вообще начал переписку. Посиди вот так под землей безвыходно почти полтора десятка лет, не только друга детства вспомнишь.

– Но ты писал, все время разные там коллоквиумы, съезды.

– Мало ли что я писал. Куда мне ехать в таком виде?

– В таком виде?.. Значит, у тебя все-таки… - Лэху даже неудобно было выговорить. - Значит, у тебя не одна голова?

– Не одна. Сейчас не видно, потому что специальное освещение… Потом ведь отсюда не выпускают, все засекречено. Случайность, что ты прорвался.

– Боже мой! - Лэха объяло ужасом. Вот она, наука сегодняшнего дня. - Понимаешь, я и представить себе даже не мог, что ты сидишь вот так под землей. Но все равно, конечно, наивно, что я взял и прямо приехал. Не написал сначала, что собираюсь.

– Ничего. Что уж теперь.

– Ты извини.

– Ничего. Садись.

Они сели. Лэх осмотрелся. Комната была большая и сильно заставленная. Кроме многочисленных зеркал, шкафы, диваны, шведская стенка, турник. Тут еще были рояль, зеленая школьная доска на штативе, полка мини-книг, телевизор, слесарно-токарный станок, прозрачная загородка для игры в теннис и прыжков, мольберт с палитрой и кистями. Чувствовалось, хозяин проводит здесь почти все или все свое время.

Кисч побарабанил пальцами по столу.

– Вот и хозяйство. За той дверью еще зимний садик и бассейн. Тут, в общем, вся жизнь… А как ты?

– Так все… - Лэх замялся. - В целом, как я тебе писал. С деньгами постепенно становится туговато. Живем… Мобилей себе каждый год не меняю, необходимое пока есть.

– Что Рона? Не очень скучает с тех пор, как сыновья на учебе?

– Привыкла.

Помолчали, молчание сразу стало тягостным. Желтый листок концерна «Уверенность» стал перед мысленным взором Лэха. Что делать, если уж такой человек, как Кисч, стал почти заключенным, им с Роной и думать нечего о самостоятельности.

Чувствуя, что надо о чем-то говорить, он откашлялся.

– Как это тебя с головами? Или по собственному желанию?

– Ну что ты, кто пожелает? Мы тут занимались регенерацией органов. Сам-то я не биолог, электронщик, но работать пришлось с биоплазмой. Сделали такой электронный скальпель, и как-то я себя поранил - у нас же дикая свистопляска с разными облучениями. Короче говоря, выросла еще одна голова. Сначала смотрели как на эксперимент, можно было еще повернуть по-другому. А потом вдруг сразу стало поздно.

– Почему?

Кисч промолчал.

– А когда тебе приходится думать, - начал Лэх, - то есть когда думаешь

– в две головы, что ли? Одновременно? Как на рояле в две руки? Вернее, в четыре.

– Зачем же в две… - Хозяин внезапно прервал себя. Его руки взметнулись к переключателю на стене, потом он неловко с отразившимся на лице усилием опустил их. - Перестань! Ну перестань же! - Руки еще раз поднялись и опустились. - Извини, Лэх, это не тебе… Так о чем мы? Нет, естественно, я не в две головы. Каждый сам по себе.

– Кто «каждый»? - Лэх чувствовал, что холодеет. - Это все же твоя голова?

– Не совсем. Голова, строго говоря, не может быть «твоей», «моей». Только «своей».

– Как? Вот у меня, например, моя голова.

– Нет. Ведь не имеется же такого тебя, который существовал бы отдельно от этой головы. Поэтому неправильно о своей голове говорить со стороны - вот эта, мол, моя.

– Не понял.

– А что тут понимать? Помимо головы, личности нет. Но зато там, где имеется голова, мозг, там налицо и сознание… Ты хоть отдаленно представляешь себе, что такое твое собственное «я», личность?