Алексей Калугин - Не так страшен черт

Из машины я снова позвонил в офис.

- Были звонки? - спросил я у Светика.

- Несущественные, - ответила она.

- Понятно... А как Сережа?

- Сидит на месте. Даже обедать не выходил.

- Надеюсь, ты его покормила?

- Конечно... Он интересуется, когда ты вернешься в офис.

- Пока точно не знаю.

- Мне тебя ждать?

- Нет, можешь закрывать офис и идти домой.

- А как же Сережа?

- У него наверняка есть мобильник. Дай мне его номер и скажи, чтобы посидел где-нибудь в кафе. Я перезвоню ему, как только освобожусь.

- Есть какие-нибудь новости? - поинтересовалась Светик после того, как продиктовала мне номер сотового телефона Сергея.

- Нетелефонные... Я просил тебя поискать в архивах НКГБ человека по кличке Щепа. Удалось что-нибудь найти?

- Да, - я услышал, как Светик быстро защелкала клавишами, открывая нужный файл. - Вот... Первушин Олег Тихонович, 22 года, проживает, согласно прописке, в районе Ново-Бибирево. Программист высокого класса. В колледже ему прочили большое будущее, но Первушин бросил учебу и подался в компанию программистов, занимающихся разработками дэд-программ. Два года назад он был арестован при попытке взлома банкомата с помощью поддельной кредитной карточки. Ему грозила высылка из Московии, но кто-то внес за него довольно-таки крупную сумму залога, и Первушина выпустили на свободу. Также у него имеются два привода за драки в общественных местах. Но, поскольку серьезно пострадавших не было, Первушин оба раза отделывался небольшим штрафом.

- Это все?

- Все.

- Ты не проверила адрес, по которому должен проживать Щепа?

- Проверила. По указанному адресу живут его родители, которые утверждают, что уже полгода не видели сына дома. Да и говорить они о нем особенно не хотят: в свое время строили планы на его счет, старались дать сыну хорошее образование, а он, по их же собственным словам, вместо того, чтобы стать человеком, связался с отребьем.

Распрощавшись со Светиком, я пересказал Гамигину то, что удалось узнать о Щепе.

- Щепа занимался созданием дэд-программ? - удивленно приподнял бровь черт.

- Да, может быть, и сейчас этим занимается, - ответил я. - Я, признаться, плохо себе представляю, что это такое...

На самом-то деле я вообще ничего не знал о дэд-программах. Да и не мог знать по той простой причине, что впервые услышал это слово сегодня. Компьютеры и все остальное, что было с ними связано, никогда не вызывали у меня повышенного интереса, поэтому и за новинками компьютерных разработок я следил только по тем коротким публикациям, что время от времени появлялись в широкой печати. Но расписываться перед детективом Гамигином в собственной некомпетентности мне не хотелось, поэтому я предоставил ему возможность первому продемонстрировать свои знания по данному вопросу.

- Дэд-программирование относится к области нелегального бизнеса, - сказал черт, не заметив или только сделав вид, что не заметил моей небольшой хитрости. - Даже по законам Московии заниматься дэд-программированием офциально запрещено, но, насколько мне известно, власти Московии смотрят сквозь пальцы на то, что на подведомственной им территории этот вид программирования получает все более широкое распространение. Программист, занятый созданием дэд-программ, загружает исходные данные, которые предоставляет ему заказчик, в собственный мозг. После этого он подсознательно выбирает отдельные блоки из других известных ему программ, которые могут быть использованы в данном конкретном случае. В результате этой операции он получает алгоритм для решения задачи, которую не потянет ни одна другая программа.

- Разве нельзя сделать то же самое с помощью обыкновенного компьютера? удивился я.

- Можно. Но даже простой перебор с помощью компьютера всех комбинаций, какие только возможно составить из ныне существующих программных блоков, занял бы не один год. Дэд-программисты, подбирая требуемые блоки интуитивно, проделывают то же самое всего за несколько часов. Кроме того, дэд-программисты зачастую используют совершенно парадоксальные сочетания отдельных блоков, которые искусственный компьютерный интеллект даже не стал бы пробовать, сочтя совершенно нереализуемыми.

- Но, если известен принцип создания дэд-программ, почему нельзя поставить их изготовление на промышленную основу?

- Дэд-программирование наносит невосполнимый вред психическому здоровью человека, который этим занимается. Кроме того, любая дэд-программа самоуничтожается после однократного использования. Заниматься созданием дэд-программ могут только программисты очень высокого класса, знакомые со всеми современными разработками. Такие люди не станут попусту гробить собственные мозги, поскольку и без дэд-программирования могут зарабатывать с их помощью огромные деньги.

- Везде, кроме Московии, - закончил я за черта.

- Верно, - согласился со мной Гамигин. - Даже с учетом того, что высококлассные программисты постоянно покидают Московию, их здесь все еще гораздо больше, чем рабочих мест для специалистов соответствующего уровня. Ну а о заработках московских программистов я уже и не говорю. Для многих из них дэд-программирование является единственным способом хоть как-то свести концы с концами.

Гамигин отлично запомнил дорогу, по которой мы уже однажды проехали, и ему уже не требовались мои подсказки. В нужном месте машина свернула в проулок и встала на уже знакомую нам парковку с неработающими счетчиками. О том, что жизнь в Интернет-кафе к вечеру пошла веселее, свидетельствовало то, что несколько мест на стоянке уже были заняты. Изрядно потрепанные колымаги, рядом с которыми мы припарковались, не годились нашему "Хэлл-мобилю" даже на запчасти. Единственный автомобиль, смотревшийся в этой компании необычно, был новенький светло-серый "Даймлер-Бенц" на водородном двигателе, стоявший возле самого выезда со двора.

Прежде чем покинуть машину, Гамигин повернулся ко мне вполоборота и спросил с чрезвычайно серьезным видом:

- Ты думаешь, здравомыслящий демон рискнул бы вернуться вместе с тобой в притон, в котором уже во время первого визита на нас бросился придурок с ножом?

Признаться, вопрос поставил меня в тупик. Главное, я не мог взять в толк, к чему Гамигин задал его.

- Ты хочешь сказать, что нам не следует снова туда заходить? - спросил я, указав взглядом на козырек, нависающий над лестницей, ведущей в Интернет-кафе.

- Мой врач-психокорректор считает, что у меня не все в порядке с инстинктами самосохранения, - ответил на это черт. - Он считает, что прогулки по краю пропасти доставляют мне некое противоестественное наслаждение, но даже самому себе я не решаюсь в этом признаться.

Глядя на невозможно серьезное лицо детектива Гамигина, я почувствовал, как изнутри меня начинает распирать смех. Вначале я еще пытался как-то его сдержать, но очень скоро убедился в том, что мне это не удастся. Откинувшись на дверцу машины, я ударил ладонью по коленке и захохотал в полный голос.