Антология мировой фантастики. Том 5. Контакт. Понимание

– Боюсь, я стал бы тебя слушать, Нед, но мы подискутируем как-нибудь в другой раз, скажем, лет через двадцать. Идет?

Раулинс попробовал улыбнуться.

– Конечно. Если я не покончу жизнь самоубийством от тяжести вины за это дело.

– Ты не покончишь с собой.

– Но как же я буду жить в согласии со своей совестью, если вытяну Дика Мюллера из его скорлупы?

– Увидишь. Ты решишь в конце концов, что поступил правильно. Или что выбрал меньшее зло. Можешь мне поверить, Нед, в эту минуту тебе кажется, что твоя душа будет проклята раз и навсегда. Но ты не прав.

– Посмотрим, - тихо произнес Раулинс.

Бордмен был теперь более скользок, чем когда-либо, и он взял на вооружение отеческий тон. Умереть в лабиринте - единственный способ сохранить свою совесть. Однако едва эта мысль засветилась у Раулинса в голове, как он прогнал ее, ужаснувшись. Затем посмотрел на экран.

– Мы пойдем туда, - сказал он. - Я сыт по горло этим ожиданием.

Мюллер видел, как они подходят, и не понял, почему он так спокоен. Впрочем, он уничтожил одного робота, и с тех пор они перестали посылать сюда этих нахальных проныр. Но на экранах он видел людей, которые разбили лагерь во внешних зонах лабиринта. Он не мог различить их лица, не мог также понять, что они там делают. Несколько человек разбили лагерь в зоне Е, другая группа - в зоне F. Перед этим Мюллер видел, как несколько человек погибли во внешних зонах.

Конечно, у него были свои способы борьбы. Можно, например, затопить зону Е водой из акведука. Он однажды сделал это совершенно случайно. И город почти целый день был вынужден устранять последствия этого наводнения. Он припомнил, как во время этого наводнения зона Е была изолирована перегородкой, чтобы вода не разлилась дальше. Если бы эти люди не утонули в первом потоке, то уж конечно, в панике напоролись бы на какую-либо ловушку. Были и другие способы, чтобы не допустить их в центр города.

Но Мюллер ничего не предпринял. Знал, что причина его бездействия кроется в желании избавиться от этого многолетнего заключения. Он ненавидел и опасался их, его приводило в ужас это вторжение, однако позволял им прокладывать себе дорогу. Встреча была уже неизбежна. Они уже знают, где он. Но знают ли они, кто он? А, значит, найдут его к своему или его сожалению. Ведь может оказаться, что за время своего долгого изгнания он излечился от своего недуга и снова сможет пребывать среди людей. Но в глубине души он знал, что это не так.

Дик Мюллер провел среди гидрян несколько месяцев, а потом, поняв, что не сможет ничего сделать, сел в свою капсулу и стартовал к кораблю, вращающемуся на орбите. Если у жителей Беты Гидры есть своя мифология, то он обогатил ее.

На корабле он подвергся операциям, которые должны были вернуть его Земле. Когда он уведомил электронный мозг корабля о своем присутствии, то внезапно увидел в отполированном щите пульта свое отражение и испугался. Гидряне не пользовались зеркалами. Мюллер обнаружил на своем лице новые морщины, но его испугали не они, а удивительные, чужие глаза. «Мышцы слишком напряжены», - подумал он.

Окончив программирование своего возвращения, он вошел в диагностический кабинет, где заказал капли ДИЧ-40 для успокоения нервной системы, а также горячую ванну и массаж. Но когда он вышел оттуда, его глаза были по-прежнему такими же странными. И, кроме того, у него был нервный тик. От тика отделаться было несложно. Но глаза остались такими же. «Собственно говоря, они ничего особенного и не выражают, - думал он. - Это впечатление производят веки. Они напряжены из-за того, что я вынужден был дышать в закрытом комбинезоне. Это пройдет. У меня за плечами несколько трудных месяцев, но теперь это пройдет».

Корабль поглощал энергию ближайшей звезды. Механизм подпространственного двигателя пришел в действие. Но несмотря на нуль-перелет, некоторое абсолютное время должно было пройти, пока корабль, как игла, прошивает континуум. Мюллер читал, спал, слушал музыку. Он уверял себя, что его лицо уже не застывшая маска. После возвращения на Землю, наверное, ему пригодится такое маленькое перевоплощение. Эта прогулка состарила его на несколько лет. Ему нечем было заняться.

Корабль вышел из подпространства на расстоянии нескольких тысяч километров от Земли, и разноцветные огоньки принялись плясать на пульте связи. Ближайшая станция космического слежения потребовала сообщить его координаты. Он приказал мозгу корабля дать ответ.

– Уравняйте скорость, господин Мюллер. Мы вышлем вам пилота, чтобы он сопровождал ваш корабль до Земли, - сообщил контролер движения. И этим также занялся мозг корабля.

Мюллер увидел напоминающую медный шар станцию космического слежения. Довольно долго она росла перед ним, пока корабль ее не догнал.

– У нас есть для вас сообщение, ретранслированное с Земли, - сообщил контролер. - Говорит Чарльз Бордмен.

– Давайте, - сказал Мюллер.

Экран заполнило лицо Бордмена, розовое, свежевыбритое, пышущее здоровьем. Лицо хорошо отдохнувшего человека. Бордмен улыбнулся.

– Дик, как это великолепно, что я тебя вижу.

Мюллер включил личный контакт и через экран стиснул руку Бордмена.

– Привет, Чарли. Один шанс из шестидесяти пяти, правда? Но, видишь, я вернулся.

– Я должен сообщить об этом Марте?

– Марте? - Мюллер задумался. (Это та голубоглазая девушка, головокружительные бедра и острые пятки). - Да, скажи ей. Было бы славно повидаться с ней сразу же после посадки.

Бордмен фыркнул, затем резко изменил тон.

– Как дело, прошло хорошо?

– Никак.

– Но ты вступил с ними в контакт?

– Я попал к ним, конечно. Они меня не убили.

– Они были враждебны?

– Они меня не убили.

– Это так, но…

– Ведь я жив, Чарли, - Мюллер почувствовал опять этот нервный тик. - Мне не удалось изучив их речь… Не знаю, заметили ли они меня вообще. Но мне казалось, что они заинтересовались.

– Может, они телепаты?

– Не знаю, Чарли.

Бордмен минуту помолчал.

– Что они с тобой сделали, Дик?

– Ничего.

– Не думаю.

– Я просто измучен долгим путешествием. Но в хорошей форме. Разве только немного разнервничался. Хочу дышать натуральным воздухом, пить настоящее пиво, есть настоящее мясо и иметь приятную компанию в кровати. Тогда я буду чувствовать себя великолепно. А позже, может быть, предложу какие-нибудь способы возможных контактов с гидрянами…

– Это ускорение отражается на твоей аппаратуре, Дик.

– Что?

– Тебя слишком громко слышно.

– Это вина ретрансляционных станций. Черт возьми, Чарли. Что может быть общего у этого с ускорением?

– Ты меня спрашиваешь? Я только пытаюсь понять, почему ты так кричишь на меня?

– Я не кричу, - возразил Мюллер.