Роберт Хайнлайн - Однажды

И он мягко подтолкнул его к дверям.

После нескольких стаканов пива и пары сигарет Дженкинс малость успокоился, и профессор завел разговор.

- Как получилось, что вы записались на этот курс, Говард?

- Только на нем я мог заниматься вместе с Эстеллой.

- Так я и думал. Но позволил вам остаться - из собственных соображений. Я знал, что вас нисколько не интересует теоретическая философия, но решил, что ваш твердолобый материализм послужит неплохим противоядием разным диким измышлениям, которые нередко возникают на такого рода занятиях. И вы мне помогли. Возьмем к примеру, Элен Фишер. Она склонна делать блестящие выводы из минимального количества данных. А вы заставляли ее спуститься с небес на землю.

- Честно говоря, доктор Фрост, я никогда не видел смысла во всех этих заумных рассуждениях; я предпочитаю иметь дело с фактами.

- Вы, инженеры, ничем не лучше метафизиков - вы игнорируете любые факты, которые не можете разложить по полочкам. Если вы не можете попробовать его на зуб - его для вас не существует. Вы верите в механистическую, детерминированную вселенную, и начисто отрицаете за человеком право на сознание, волю и свободу выбора - те факты, с которыми вы только что столкнулись.

- Все это может быть объяснено на уровне рефлексов.

Профессор развел руками.

- Вот сейчас вы заговорили, как Марта Росс - она способна объяснить все, что угодно с позиций библейского фундаментализма. Почему бы вам обоим не согласиться, что существуют явления, которых вы не понимаете? - он замолчал и наклонил голову. - Вы ничего не слышали?

- Кажется, да.

- Давайте, проверим. Рановато, но, возможно, кто-то вернулся.

Они поспешили в кабинет - и стали свидетелями невероятного, наводящего суеверный ужас зрелища.

В воздухе, возле камина, парила фигура в белом, окруженная мягким перламутровым сиянием. Пока они в растерянности застыли в дверях, фигура повернулась к ним лицом, и они увидели, что лицо у нее - Марты Росс, просветленное и нечеловечески величавое. Раздался голос:

- Мир вам, братья.

Волна кротости и вселенской любви обволокла их как материнское благословение. Фигура приблизилась - и они узрели, что от плеч ее ниспадают огромные белые крылья хрестоматийного ангела. Фрост выругался, но еле слышно и как-то вяло.

- Не страшитесь. Я вернулась, как вы просили. Дабы просветить и помочь.

Голос доктора окреп:

- Вы Марта Росс?

- Я отвечаю на это имя.

- Что случилось после того, как вы надели наушники?

- Ничего. Какое-то время я спала. А потом проснулась и отправилась домой.

- И ничего больше? Тогда как вы объясните свой внешний вид?

- Я выгляжу так, как вы, сыны человеческие, представляете себе Слуг Господних. Какое-то время я служила в миссии в Южной Америке и там пришлось расстаться со смертной жизнью во славу Божию. Так я вступила в Вечный Город.

- Вы попали в Рай?

- Вот уже который век я сижу у подножия Золотого Трона и пою осанну в Его честь.

Дженкинс не выдержал:

- Марта... ах, Святая Марта... скажи: где Эстелла? Ты ее видела?

Фигура неспешно повернулась, глянула на него:

- Не надо страха.

- Да скажи же, где она!

- В том нет нужды.

- Никакой пользы, - с горечью пробормотал он.

- Я помогу. Внемлите же: Любите Господа нашего всем сердцем, и любите ближнего своего как самого себя. И это все, что вам надобно знать.

Говард промолчал, потому что не знал, что ответить, но он был явно не удовлетворен. Фигура же продолжила:

- Мне пора. Да благословит вас Господь.

Она сверкнула и исчезла.

Профессор коснулся руки молодого человека.

- Пойдемте подышим свежим воздухом.

Он вывел покорного и молчаливого Дженкинса в сад. Какое-то время они молча прогуливались. Наконец Говард осмелился на вопрос:

- Мы что, в самом деле видели ангела?

- Полагаю что так, сынок.

- Но это же безумие!

- Миллионы людей не согласились бы с этим - событие невероятное, но никак не безумное.

- Но это же противоречит всем современным воззрениям... Рай... Ад... Господь собственной персоной... Воскрешение... Или все, во что я верил ложь, или я тронулся рассудком.

- Не обязательно - и даже маловероятно. Я весьма сомневаюсь, что вы когда-нибудь узрите Ад либо Рай. Вы будете следовать по тому временному пути, который соответствует вашей натуре.

- Но она выглядела РЕАЛЬНОЙ.

- Она и БЫЛА реальной. Я полагаю, что загробная жизнь реальна для всех, кто верит в нее всем сердцем, как, должно быть, Марта, но, думаю, вы будете подчиняться законам, совместимым с вашими взглядами агностика - за исключением одного нюанса; когда вы умрете - вы вовсе не умрете, и не важно, как бы убежденно вы не настаивали на этом. ДЛЯ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА ЭМОЦИОНАЛЬНО НЕВОЗМОЖНО ПОВЕРИТЬ В СОБСТВЕННУЮ СМЕРТЬ. Такого рода самоуничтожение неосуществимо. Вы тоже окажетесь в загробном мире, но в таком, который подходит материалистам.

Но Говард не слушал. Он пощипывал верхнюю губу и хмурился.

- Послушайте, док, почему Марта не захотела сказать, что случилось с Эстеллой? Это довольно-таки некрасиво с ее стороны.

- Я сомневаюсь, чтобы она знала, мальчик мой. Марта отправилась по пути, который немногим отличается от нашего; Эстелла же решила исследовать не то далекое прошлое, не то будущее. С практической точки зрения друг для друга их не существовало.

Неожиданно в доме раздалось чистое контральто:

- Доктор! Доктор Фрост!

Дженкинс резко обернулся.

- Это Эстелла!

И помчался к дому, доктор с трудом поспевал за ним.

Но это была не Эстелла. В холле стояла Элен Фишер: свитер в грязи и разорван, чулки исчезли, щеку украшал еще не заживший шрам. Фрост остановился, внимательно оглядел ее.

- С тобой все в порядке, детка? - поинтересовался он.

Она по-мальчишечьи ухмыльнулась.

- В лучшем виде. Видели бы вы того парня.

- Ну-ка, рассказывай.

- Чуть погодя. Не уделите ли чашечку кофе блудной дочери? И я бы не стала воротить нос от яичницы и парочки, нет, дюжины тостов. Там, где я побывала, есть приходилось довольно-таки нерегулярно.

- Да-да, конечно, сейчас, - согласился Фрост. - Но где же вас все-таки носило?

- Да дайте же девице перекусить сначала, - взмолилась она. - От вас я ничего не скрою. Да, чем это Говард такой недовольный?

Профессор шепотом объяснил положение дел. Девушка сочувственно поглядела на Дженкинса.

- Ах, так ее еще нет? А я-то думала, что вернусь последней; меня так долго не было. Кстати, какой сегодня день?

Фрост посмотрел на часы.

- Вы вернулись как раз во-время: сейчас около одиннадцати.

- Какого черта! Ах, простите, доктор. "Все страньше и страньше", как сказала бы Алиса. И все это - за пару часов. Так вот, чтоб вы знали, меня не было по крайней мере несколько недель.

Когда третья чашка кофе последовала за последним тостом, Элен перешла к рассказу: