Александр Громов - Первый из могикан

— Вострецова Ольга Алиновна?

— Так точно, мэм.

— Меня зовут Евгения Зинаидовна Фаустова, я полковник эф-бэ. У нас есть к тебе несколько вопросов. Садись.

Прямо перед столом, блестя белой эмалью, торчал, как бледная поганка, одноногий металлический табурет, намертво привинченный к полу; сбоку распахивало кожаные объятия уютное мягкое кресло. Куда именно сесть, Фаустова не подсказала. Сейчас же Ольге пришло в голову, что, возможно, выбор клиентом места рассматривается здесь как деталь психологического портрета. «Виновна или нет» — так вопрос, по-видимому, не стоит. «Робеет или нет» — куда ближе к истине.

Ольга выбрала кресло.

Действительно мягкое, расслабляющее. Тем хуже. Но выбрать табурет — значит сразу признаться: заранее настроена на бой, напряжена, комфорт неуместен. И тем самым вскрыть свою слабину. Плюхнулась в кресло — либо наивная дура, либо, напротив, объект, достойный внимания.

Мимолетная поощрительная улыбка хозяйки кабинета показала Ольге, что она недалека от истины.

Допрос — с какой стати? Беседа — это пожалуйста. Вот она я, спрашивайте, но знайте, что содержание разговора я буду вынуждена сообщить своему начальству. Надеюсь, вы видите, что на мне полицейская форма? Это намек. Если хотите — вызов. Последней, кому удалось на время добиться терпимых отношений между ДФБ и Министерством порядка, была Анастасия Шмалько. Дела давно минувших дней.

— Слушаю, мэм.

— Видела вчера твое выступление, — начала Евгения Зинаидовна. — Совсем неплохо, даже хорошо. Кофе выпьешь?

— Нет, мэм, спасибо.

— Как хочешь. Давно выступаешь за мытищинский отряд?

— Третий год в команде, мэм. Но раньше, как правило, была запасной.

— И сразу такой успех, — поддакнула Евгения Зинаидовна. — Опередила Верхогляд и чуть-чуть не достала Шлейхер. Отчего, как ты думаешь? Везение?

— Было и везение, мэм, — откровенно ответила Ольга. — Да вы же сами, наверное, видели, как я едва не сорвалась на «скакалке». Быть бы мне в хвосте десятки, если бы сорвалась…

— Что все же отнюдь не так плохо, верно?

— Верно, мэм.

— Есть свое кредо?

— Конечно. Я борюсь с Вязким миром, а не с соперницами.

— Любопытно… А если соперницы борются именно с тобой?

— Их право. И, по-моему, их проблемы, мэм. В Вязком мире есть только Вязкий мир, там нет никаких соперниц. Я о них забываю, они мне неинтересны.

— Почему? Аутотренинг?

— Нет. Так было со мной всегда. Зачем усложнять? Телепортация — это единоборство только с Вязким миром. Как мне может помочь или помешать кто-то посторонний?

— Понятно. Ты не командный игрок, верно?

— Э-э… В каком смысле, мэм?

— В широком.

Ольга чуть помедлила с ответом. Вопросы хозяйки кабинета вызывали недоумение.

— В спорте — нет, наверное. А на службе… Мне трудно судить. Во всяком случае, взысканий за плохую работу в группе у меня пока не было. Я думаю, с этим вопросом лучше всего обратиться к моему непосредственному начальству.

— То есть будем считать так: в группе ты работать можешь, если надо. Поставлю вопрос иначе: тебя никогда не привлекали игровые виды спорта? Футбол, волейбол, водное поло?

— Никогда.

— Значит, только сама? Одна на одну против чего-то, что сильнее тебя, так?

— М-м… Я только стараюсь увеличить время, когда сильнее я, вот и все. Нельзя победить Вязкий мир, можно лишь использовать его.

— Надо ли это понимать так, что ты не ставила перед собой цель занять призовое место?

— Не знаю… Нет, я обрадовалась серебру, мэм. Точно, обрадовалась. А цель… Я хотела выступить как можно лучше, вот и все.

— Что ж, похвально, — кивнула Евгения Зинаидовна. — Самолюбие, но не тщеславие. Такой человек, как правило, надежнее и ответственнее, но и хлопот с ним полон рот. Однако при правильном руководстве те, кто, подобно тебе, обладает этим ценнейшим даром в сочетании с умом, хваткой и преданностью делу, могут рассчитывать на быстрый служебный рост. Ты ведь хочешь доказать, что чего-то стоишь, прежде всего себе самой, а не другим, не так ли?

— Не знаю, мэм. Может быть. Я не думала об этом.

— А ты подумай.

Секунду или две Ольга размышляла: чего же все-таки здесь от нее хотят? Ответ не пришел, а недоумение осталось. С кем играет эта кошка — с мышкой? Очень возможно, что она так и думает. Э нет, меня так просто не схарчишь, и она это уже поняла. Зачем тогда игра? Почему нельзя просто и ясно изложить, что нужно Департаменту от Ольги Вострецовой?

Стукачество? Это, пожалуй, самое вероятное, хотя нет никакой надобности вызывать человека в это здание ради вербовки. А «кошка» — то выглядит скверно, сразу видно, что недосыпает… Хочется ли ей играть это еще вопрос. А контрвопрос звучит так: умеет ли она иначе?

— Думаю, что вы правы, мэм. — Ольга вежливо наклонила голову и сейчас же вздернула подбородок. Может, нахамить? Чего, в самом деле, в душу лезут?

Нет, успеется. Сначала надо послушать. А чтобы что-то услышать, приходилось самой отвечать на непонятно зачем задаваемые вопросы о спорте, о семье, об учебе, о планах на будущее, как ближайшее, так и отдаленное… Ольга все меньше понимала, чего же здесь от нее хотят. Намереваются как-то использовать — это бесспорно. Но этот официальный вызов… Хотят перетащить к себе, что ли? Чего ради?

Так и оказалось.

— Как бы ты посмотрела на то, чтобы перейти на оперативную работу к нам в Департамент?

Ольгу словно огрели мешком из-за угла. Оперативная работа! Не нудное патрулирование улиц, не воспитательная канитель с «трудным» контингентом, не разбор визгливых бытовых склок, не развоз по специальным клиникам пьяных и обкурившихся обалдуек, не каждодневные малопродуктивные попытки привить правильные рефлексы упрямым и тупоумным эксменам, не многочасовая скука в оцеплении, наконец! Ну и, разумеется, не спокойная судейская должность с верным куском хлеба на старость, предел маминых мечтаний. Это все не для нее.

Долой будни и мелочевку! Долой придирки к выправке, нагоняи за превышение власти, кляузы «безвинно пострадавших от произвола», оправдательные рапорты, прокурорские проверки, ядовитые нотации Сциллы Харибдовны, чтоб она была здорова! Долой родное отделение, облупленные стены «обезьянника», унылые кабинеты и комнату психологической разгрузки, где на недавно обновленном лозунге «Пользуйся только своим сексатором!» кто-то опять приписал вверху: «Непрерывно». Наконец-то предложена настоящая работа: выслеживание опасных преступников, молниеносные операции по задержанию, решаемые на ходу хитрые головоломки, опьянение риском, быть может, работа, связанная с проникновением в подрывные организации изуверские секты…

Одно мгновение Ольгой владел восторг, и Евгения Зинаидовна не могла его не заметить.