В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

Никита промямлил что-то весьма неопределенное.

– Вот видите…- резюмировал безжалостный врачеватель.- И вы хотите, чтобы ваш… потомок… был таким же?

– А жене нравится!-вдруг совершенно неожиданно для себя и совершенно нелогично выпалил Никита.

– Нравится - не нравится…- бормотал врач, внимательно изучая данные медицинской карты из Центральной Службы, возникающие перед ним на экране дисплея.- Вы, конечно, самонадеянный молодой человек… И у вас еще не полностью реализованы ваши возможности…

– Да не хочу я ваших замороженных гениев!-завопил Никита так, что на каком-то приборе вспыхнул тревожный красный глазок.-Мне их и даром не надо!

– А вы посоветовались с имплантантом?

– С кем?! - не понял Никита Орешников.

– С вашей женой, разумеется. Как она относится к этой дикой идее? Ведь ее желание имеет в конечном счете решающее значение… А тут - известный риск… Вы берете на себя ответственность за этот… далеко ведущий шаг?

– Беру! - отрезал Никита.- И она согласна. Она мне сама говорила!

– Все так говорят…- снисходительно махнул рукой врач.- Пока не доходит до дела… А потом передумывают… И соглашаются на другие… лучшие модели…Врач пожевал губами.- Когда вы видели вашу жену последний раз? - ехидно спросил он.

“Нет, пожалуй, не робот!” - решил Никита и ответил:

– Три дня назад. Специально прилетала на семейный совет из Центральной Бразилии…

– Ну вот видите… Целых три дня… Она могла и передумать… Все-таки такой выбор ослепительных достоинств… Не всякая женщина устоит!

– А моя - устоит! - вдруг весело и освобождение засмеялся Никита.-Моя жена… она, знаете, весьма первобытная, несовременная и немодная женщина! - Он засмеялся еще громче.- Так вот, она относится к этой дикой, безумной идее весьма положительно! Да! И мы хотим иметь ребенка… от самих себя, вот! И кстати сказать,- распалялся он,- почему это в вашей… генной библиотеке… нет набора генов… токаря?

– Токаря?! - всплеснул руками врач.- Простого токаря?

– А я вот не простой токарь! - всерьез взъярился Никита Орешников.- Я, если хотите знать, токарь-виртуоз! И тоже лауреат трех Межпланетных конкурсов!

– Этого же нет в вашей медкарте…- растерянно пролепетал врач. Потом совсем по-домашнему уставился на Никиту с откровенным любопытством: - А что? - И стал почесывать затылок…

“Нет, не робот!” - легко подумал Никита.

– Пройдите в операционную… - деловито сказал врач.

– Зачем? - испугался Никита.

– Мы еще раз проверим ваши анализы… Идите, идите… Виртуоз!

– Поздравляю! - через некоторое время приветствовал его дежурный оператор, выходя из-за пульта и протягнвая Никите руку.-У вас будет мальчик. Минуточку… Вот его согласованные параметры. Вес… Рост…

Индекс… Можете заранее выбрать имя…

И строго предупредил:

– Явитесь за ребенком тридцатого мая в девять часов пятнадцать минут по среднеевропейскому времени. Следующий!

Великой страсти вообще не бывает. Природа позаботилась о том, что если бы А. не познакомился с В., то он точно так же был бы счастлив с С,…Для меня это научный факт.

Английский писатель, XX век

С тех пор как я встретил тебя, человечество стало богаче на одну любовь.

Русский писатель, XX век

Пока ты не пошел вразнос, ты должен разбираться с этими делами сам, вот и все. Это вопрос самолюбия,

Американский писатель, XX век

Нильс Голышев, старший психолог Биоинформационного центра, любил дежурить у Картотеки. Обычно он усаживался в кресле в одной из гостиных и смотрел на безбрежное зеленое море, которое простиралось до самого горизонта. Впрочем, на горизонте человек с хорошим зрением мог бы различить лишь размытые, бледноголубые, переходящие в небо очертания залива. Зеленое море, начинающееся прямо перед окнами, слегка прочерченное желтыми и синими ленточками дорог и юркой серебристой петляющей речкой, было единым лесным массивом. Здание центра располагалось, подобно древним замкам, на горе.

И все тут было естественным и взаправдашним: и лесной массив необычной площади, и возвышенность со светящимся в ночи, уходящим в небо зданием, из окон которого открывался неповторимый, гипнотически действующий вид.

Огромный неподвижный лес дышал, как это было во все времена, тишиной и ни с чем не сравнимым спокойствием. Иногда его оттенки менялись: вблизи он казался светло-зеленым, почти прозрачным, вдоль его далекой кромки различались графически четкие отдельные столетние вершины.

Нильс оторвал взгляд от окна и стал наблюдать по монитору за немногочисленными в это время суток посетителями. Некрасивая девушка с глянцевым от слез носиком… Сорокалетний коротконогий крепыш, упорно не желавший ни с кем встречаться взглядом… Деловитая дама неопределенного возраста в огромных дымчатых очках…

Он привык читать мысли с листа по тем немногочисленным признакам, которые простому смертному совершенно незаметны, но для специалиста представляются чуть ли не кладом. И он мог наперед предсказать все действия этих людей. Сюда приходили, приняв немалую дозу психотропных средств, уединялись в кабинах, припадали к спасительным экранам дисплеев, долго выговаривались, обнажая свою душу перед машиной, которая в этот момент представлялась им какой-то высшей инстанцией, наделенной правом вершить справедливость. И ей, Картотеке, доверяли то, что никогда не позволяли себе открыть людям, разве что посторонним или случайным знакомым, с которыми и встретиться-то больше никогда не доведется; отбросив все запреты, извлекали из глубин своего подсознания то, о чем можно было только думать, думать бесконечно, пока не хватит решимости войти в кабину Картотеки и положить на ее алтарь обнаженную, на все согласную душу.

Некоторые из посетителей требовали у бесстрастно мерцающего экрана немедленной помощи, они были готовы на все, лишь бы их освободили от непривычной, казалось бы, ненужной, все съедающей душевной боли.

Другие пациенты приходили, одержимые желанием отомстить, наказать, реабилитироваться. И вся Картотека - восемь миллиардов закодированных био- и психополей - нацелена была практически на одну задачу - классический треугольник. Стандартную задачу. Все дело лишь в начальных значениях входных параметров, хранящихся в необъятной магнитной памяти Большого Анализатора.

Треугольник… Проклятый треугольник… Нерешаемый треугольник, в математике известный как вариант задачи трех тел, поглощал столько сил, парализовал столько умов, сжигал столько эмоций, что недаром его стали называть форменным бичом двадцать первого века. Население Земли разрослось настолько, что частота возникновения этих пресловутых треугольников стала угрожающей. Поэтому и решили ввести в действие Картотеку, задуманную, в сущности, как “скорая помощь” тем, кто не может или не хочет самостоятельно пройти весь бурелом человеческих отношений.