В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

И все же пошли. Внимательно изучили каждый метр на опушке и в лесу - не меньше чем на сотню метров в глубину,-но ничего заслуживающего внимания не обнаружили. Направились обратно к деревне.

– Григорий Федотович,- начал снова разговор Костя,- согласитесь, что все это мало похоже на правду? Вы в тот день случайно не…

– Эх, мил человек, думаешь, ежели я выпил малость, так и… Не-е. Эту дрянь употребляю нечасто. А тогда кум налил полстопки за рождение внучки, только и делов-то. Так что, считай, был все одно что трезвый.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно, как погляжу!- Анциферов качнул кудлатой головой.- Туман тот порожден законами жизни. Тут ему и место.

– Что вы имеете в виду?

Анциферов цепко взглянул на Костю, как бы размышляя, доверять ли ему сокровенное, потом все же решился:

– Я так разумею, мил человек: жизнь ведь штука мудрая. Все вот это…- Он обвел взглядом небо и все, что было впереди и кругом-лес, луг, реку…-Все это создавалось мильёнами годов, и все как есть друг с дружкой спаяно накрепко. Ну, к примеру, солнце нагревает землю, стало быть, улетучивает влагу, влага подымается к небу, а оттуда опять же дождем проливается на землю. Все связано, мил человек, понимаешь? Круговорот. А попробуй-ка поставь заслон солнцу! Вот то-то.- Анциферов тяжко вздохнул, и глубокие морщины резче обозначились на лбу.- Люди, мил человек, творят дела великие, но и опасные дела!

– Все это правильно, Григорий Федотович.- Костя шагал, закинув руки вместе с папкой за спину и глядя под ноги.- Все правильно.

– Да уж куда верней. Вот намедни Санкова Ивана сынишка тут цветок видал. Ну, цветок не цветок и дерево не дерево - в полсосны этой будет,- то будто стекло, то будто молоко тебе парное. И говорит, переливается цветом, однако все ближе к сизому да лиловому.

– Я что-то ничего не пойму,- сказал рассеянно Костя.

Анциферов слегка приподнял одно плечо:

– А ты вникай, мил человек. Вникай. Ведь ежели тот цветок диковинный, так и предназначение его, надо думать, особое. Верно ведь? Вот Венька подошел к цветку тому ближе, и веришь ли, услыхал, как загубленная березка стонет, как поломанный куст охает, как воздух задыхается… А с цветка того, говорит, будто семена слетают… такими, говорит, клубочками пара. И летят, летят во все стороны…

Костя остановился и недоверчиво посмотрел на Анциферова:

– Где же теперь цветок?

– Нету,-уверенно сказал тот.-Разослал своих посланцев к людям-и ладно. Чего ему больше делать?… Да ты не бойся, мил человек, Венька врать не станет, не сомневайся!

Долго шли молча. Анциферов хитро усмехнулся:

– Эк я тебя ошарашил!

– Да,-признался Костя.-Но у вас есть свои какие-то догадки в отношении тумана и вот этого… цветка? Что они такое, по-вашему?

– Что? А ты все еще не догадался?

Анциферов долго держал в толстых непослушных пальцах помятую пачку “Севера” и только теперь вспомнил, что хочет курить. Он внимательно оглядел вынутую папиросу и начал искать по карманам спички.

Костя протянул ему зажигалку.

– Благодарствую,- сказал Анциферов.- Так в самом деле не знаешь?

– Нет.

– Хм… Ну вот, к примеру, был бы ты мальчонком, а тебя беспрестанно обижали б драчуны постарше. Что б ты делал? Ежели покладистый да терпеливый, пытался бы как-то приспособиться, держаться в сторонке, не мешать. Ну а уж коли они, эти драчуны, совсем бы тебя одолели и ежели бы ты не нашел с ними никакого сладу, ты бы сам замахал кулаками, а после, может, и куснул бы их!… Вот так и тут, с природой.

– Значит, вы считаете…

– Считай не считай, мил человек, а натерпелась она, матушка, от нас, ох как натерпелась!

4. Трудный разговор

После обеденного перерыва Васильев пригласил к себе в кабинет помощника. Предложил сесть.

– Семен Ипполитович,- начал он осторожно,- я ценю вашу долголетнюю работу в прокуратуре, ваш богатый опыт, но, простите… не могу понять, как вы, уважаемый всеми Семен Ипполитович, сквозь пальцы смотрели на то, как ведется дело Загранцева. Ну, смотрите, на что это похоже!- Васильев раскрыл папку.- Где вы умудрились набрать таких свидетелей? Один лежал в психиатрической, другой был пьяный, третий еще черт знает что!

– Какие уж есть, Василий Васильевич,-скромно возразил Семен Ипполитович.-Других по данным эпизодам просто не было.

Васильев протестующе приподнял над столом руку:

– Затем, как вы распорядились сто двадцать второй статьей УПК? Вы дали санкцию на арест в тот момент, когда Загранцев уже удрал из КПЗ!

– Кто же мог предполагать… И потом, он не удрал, а исчез.

– Удрал!- жестко повторил прокурор.- И не ищите вы себе забот! Исчезнуть может призрак, исчезнуть может мираж, а преступник совершает побег - не мне вас учить, Семен Ипполитович!

– Но здесь особый случай, я же докладывал вам: Загранцев имеет такую способность-исчезать. Как это происходит, пока не ясно. Его просто бесполезно арестовывать…

– Подождите. Кто дал санкцию на арест?

– Я.

– Вы. Так почему это не выполнено до сих пор?…

Помощник видел, что прокурор не в духе, придирается к мелочам, упорно не хочет понять очевидного -того, о чем говорилось уже не раз,- и ему стало неприятно.

Он с нетерпением ждал окончания разговора.

– Учтите, Семен Ипполитович,-продолжал тем же недовольным голосом прокурор,- о неблаговидных деяниях Загранцева знает весь город, и уже кое-кто, нечистый на руку, пытается под шумок разбогатеть за его счет-те же Травкины, те же Журины… Правда, к чести Груздина, они уже разоблачены.

Семен Ипполитович медленно кивнул:

– Константин Сергеевич в этом вопросе выбрал верную позицию: он был убежден, что Загранцев ни на что подобное не способен, и оказался прав. Да и зачем ему?

Васильев красноречиво вскинул плечи:

– Симпатизировать преступнику…

– Вы опять о том же, Василий Васильевич! Здесьособый случай и…

– Послушайте!- Прокурор поморщился.- Перестаньте вы, в самом деле, с этим особым случаем - уши режет!- Он встал и прошелся до двери и обратно, потирая шею.- В общем, не знаю, чем закончится расследование,-ваша версия, мягко говоря, слишком фантастична!- но уж коли начали это дело вы, так вам его и заканчивать.

5. Снова в городском парке

Костя спустился с насыпи. Позади остался железнодорожный мост, по которому только что прогромыхала его электричка, впереди, за огородами, белели первые дома Привольного.

Был теплый приятный вечер. Рабочий день закончился, и Костя с досадой думал о том, что, если бы не задержался так долго в Акимове, успел бы застать Семена Ипполитовича на месте. А теперь что? Звонить ему домой? Вроде как-то неловко. И все же другого выхода не было. Костя позвонил сначала домой Семену Ипполитовичу, затем в прокуратуру. Ни там, ни там его не оказалось. Беспокоить Васильева побоялся: вряд ли тот ответит согласием. Ведь веских оснований для официального вызова профессора Ильина нет. А одной “философии” Анциферова и его, Костиных, умозаключений вряд ли достаточно для такого важного решения.