В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

На этаже, где помещалась администрация, народу оказалось неожиданно много. Сновала та же молодежь.

Все - танцуя. Меня обтекали, как столб. Друг друга они тоже не замечали. На гудящих воздушных карах проплыла пустая рама для мнемофильмов. Ее поддерживали двое мужчин в синих халатах. Бородатые ребята - по пояс голые, лоснящиеся - делали лепку на стенах. Пена из декорационных фломастеров застывала, образуя причудливые узоры.

У двери с надписью “Дирекция” невероятно тощий, изнуренный человек размахивал, как ветряк, руками.

Одет он был наподобие новогодней елки - цветные тряпочки, бляшки, зеркальца; просвечивали желтые ребра.

Его собеседник пятился на коротких ногах.

– Нет, нет, нет!- фальцетом кричал тощий.- Я не позволю! Никаких драконов - ни трехглавых, ни огнедышащих! Сугубый реализм. Учтите это! Я так вижу.

– Витольд,- пытался говорить собеседник,- ну совсем маленький дракончик. Вроде ящерицы. Пусть себе летает…

Тощий его не слушал:

– Ни драконов, ни ящериц, ни морских змеев. Запомните!- И потряс пальцем перед носом толстяка. Тот воззвал:

– Бенедикт, хоть ты скажи…

Третий участник разговора - высокий, громоздкий,сонно прикрывая веки, думал о своем.

Тощий застыл с пальцем у носа.

– Ни одной запятой не дам переставить. Все. Я сказал!-высокомерно уронил он и пошел по коридору, вихляя всем телом.

– Могу я работать в таких условиях, Бенедикт?возмутился толстяк.

– М-да…- подумав, изрек высокий. Заметил мой взгляд:- Вы ко мне?

Я предъявил удостоверение.

– Вот, очень кстати,- сказал высокий.- Инспектор из Столицы. По вопросам культуры.

– От сенатора Голха?- растерянно спросил толстяк.

– Не только. Возникла необходимость общей инспекции,- туманно ответил я.

– Боже мой, это же нелепо!- Толстяк всплеснул руками.- Какой инспектор? Зачем нам инспектор? Я вчера говорил… Он ни словом не обмолвился об инспекторе.

– Герберт,- предостерегающе сказал высокий.- Инспектор разберется сам.- Повернулся ко мне:- Разрешите представиться, директор Дома, Бенедикт.Вежливой улыбкой поднял верхнюю губу, показал крепкие зубы.-Наш финансовый бог-советник Фольцев.

– Очень, очень приятно,- сказал советник. По лицу его было видно, что он испытывает совсем другие чувства.

– Как здоровье сенатора?-заботливо спросил директор.

– Неплохо,- отрезал я.

– Как же так…- растерянно начал советник.

Директор его перебил:

– Прошу вас.- Указал на дверь, распорядился: - Герберт, пришли Элгу.

В кабинете он усадил меня за обширный стол-календарь, испещренный множеством пометок.

– Итак, господин Павел?

– Может быть, без господина?- предложил я.

– Отлично,- сказал директор.- Я для вас просто Бенедикт.

– Меня интересует ваш Дом,- сказал я.- Хочется познакомиться поближе. Гремите.

– Да. Дом у нас замечательный,- сказал директор.- Уникальный Дом. К нам приезжают специально из других стран, чтобы принять участие в Спектакле. Знаете, в Италии есть фонтан Грез: если бросишь туда монетку, то обязательно вернешься. Так к у нас. Кто хоть один раз участвовал в Спектакле, тот обязательно приезжает еще.

Директор все время улыбался, а глаза его оставались холодными. Мне это не нравилось. Он вполне мог оказаться фантомом. Впрочем, торопиться не следовало.

Фантомом мог оказаться кто угодно. Даже я сам.

– Разумеется, это далось не сразу,-сказал директор.- Кропотливая работа. Пристальное изучение вкусов молодежи. Ее духовного мира. Вы знаете, у молодежи есть свой духовный мир! Что бы там ни писали каши социологи!

Мне очень хотелось прочитать записи на столе. Такие торопливые пометки-для себя-могут сказать многое. Но директор как бы невзначай нажал кнопку, и поверхность очистилась.

– Чрезвычайно интересно,- сказал я.

– Мы ведь не просто копируем историю,- еще доброжелательней сказал директор.- Мы воссоздаем ее заново. Разумеется, в чем-то отступая от действительности, но в рамках. Иного я бы и не допустил.- Он поднял широкие ладони.- Какой смысл рассказывать! Сегодня у нас сдача нового Спектакля. Надеюсь, вечер у вас свободен?

– В какой-то мере,- сказал я, не желая себя связывать.

– Обязательно приходите!-с энтузиазмом воскликнул директор.- Мы делаем восемнадцатый век. Морское пиратство. Я распоряжусь, чтобы вам оставили марку.

В это время в кабинет вошла светловолосая женщина, очень симпатичная.

Директор обрадовался:

– Элга! Наконец-то! Познакомьтесь. Павел - Элга. Она как раз занимается этой… культурой.

Элга обещающе улыбнулась. Ее короткая юбка едва доходила до середины бедер, декольте на блузке располагалось не сверху, а снизу, открывая живот и нижнюю часть груди.

– Элга вам все покажет,-сказал директор.-Тем более что она специалист. А меня извините, Павел,Спектакль. Ни одной свободной минуты.

– Буду рад,- ответил я, поднимаясь.

– Пойдемте,- сказала Элга и посмотрела на меня многозначительно.

Я поймал взгляд директора-тоже многозначительный, мужской. Очевидно, предполагалось, что теперь новый инспектор поражен в самое сердце. Они не знали, что я год работал в Скандинавии среди “вольных фермеров” и видел не такое.

В коридоре топтался мрачный парень в синем халате. Увидев директора, он произнес инфракрасным голосом:

– Бенедикт…

– Я уже все сказал,- недовольно ответил директор.

Парень посмотрел на Элгу, потом с откровенной ненавистью на меня и высказал свою точку зрения:

– Ладно. Монтировать камеру - Краб. Записывать фон - Краб. Ладно. Вы Краба не знаете. Ладно. Вы Краба узнаете.

– Я занят,- сдерживаясь, сказал директор.

Парень напирал грудью.

Я хотел послушать этот захватывающий диалог, но Элга увлекла меня вперед. Мы прошли мимо бородатых ребят, занимающихся лепкой. Один из них коротко свистнул и сказал довольно явственно:

– Элга опять повела барана.

Бараном был, конечно, я. Я спросил:

– Кто это?

–А… художники. Хулиганят-непризнанные гении.- Элга фыркнула. У нее это получилось на редкость привлекательно.

– Нет, этот парень с лицом гориллы.

– И верно, похож.- Она легко рассмеялась.- Это Краб, мнемотехник. Странный какой-то парень. Все время что-то требует. Бенедикт устал с ним.

Я оглянулся. Мрачный парень весьма агрессивно втолковывал что-то директору. Тот, морщась, кивал.

Вид у него был затравленный. Бенедикт действительно устал.

– Что бы вы хотели осмотреть?- спросила Элга.

– Элга… а дальше?

– Просто Элга.

– Просто Павел. Я бы хотел осмотреть как можно больше.

– Благодарю.- Она прямо-таки обдала меня синевой. Я подумал, что радужка глаз у нее подкрашенная.-Все-это очень много, Павел. Может быть, мы сначала посидим где-нибудь, Павел?

Мое имя таяло у нее во рту.