Фантастика, 1962 год

– Что это, по-твоему? - спросил Таланов.

Его темно-карие, глубоко сидящие глаза смотрели испытующе и, как показалось Виктору, недоверчиво.

“Ну что ж, он прав, - не без горечи подумал Виктор. - Я.ничего в этом не понимаю. А он теперь жалеет, что взял в рейс меня, а не Вендта… Правда, Вендт уже стар для дальних полетов, зато…”

– Не знаю, - Виктор глядел прямо в глаза Таланову. - Я ведь не специалист в психиатрии. Все это кажется мне странным - такое внезапное и бурное развитие болезни у совершенно здорового, уравновешенного человека… и без предшествующей травмы…

– На Карела и тяжелые травмы не очень действовали, - сказал Таланов. - Я был с ним в том рейсе “Сириуса”… знаешь, когда погибли Беренс и Фальковский на астероиде и Карел их разыскивал. Случилось это все на глазах у Карела, Беренс был его лучшим другом, а помочь ничем нельзя было… Так вот, если Карел тогда не сошел с ума, пять лет назад…

– Понятно, - сказал Виктор. - Пойдемте к нему, энергии, наверное, уже начал действовать.

Карел сидел, растерянно озираясь.

– Что со мной творится? - голос звучал спокойно, но видно было, что Карел испуган. - Я что - заболел?

– Да, немножко, - Виктор сел к нему на койку. - Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Лучше. Что это было?

– Расскажи-, что ты чувствовал, - вместо ответа попросил Виктор.

Карел нахмурился.

– Мне трудно, - сказал он. - И потом… я боюсь.

– Чего боишься?

– Мне кажется, если я буду рассказывать, это вернется.

Виктор вздохнул.

– Расскажи, - мягко повторил он. - Нам нужно знать, в чем дело, иначе…

Он не договорил. Лицо Карела исказилось от страха.

– Что иначе? Я все еще болен? Я не выздоровел?

– Послушай, Карел, надо спокойней, - вмешался Таланов. - С тобой бывали вещи похуже, а ты выпутывался. Со всеми бывало всякое, верно?

– Такого не было, - убежденно сказал Карел. - То все было вне меня, понимаете? А это - внутри. Поэтому я боюсь. Я теряю себя.

– Ну, объясни, что это значит.

– Не знаю, как объяснить, - Карел помолчал. - Сначала я вдруг подумал, что все это ни к чему. Ну, все, что мы делаем. Просто мне стало неинтересно. И вы, и все кругом, и я сам. Но когда мне говорили: встань, ходи, садись, - я это делал. Только уже будто не я, а кто-то другой, внутри меня.

Он тревожно посмотрел на товарищей.

– Это душевная болезнь, да? - спросил он.

– Не думаю, - сказал Виктор. - Откуда у тебя вдруг душевная болезнь? Ты же не новичок в космосе.

Лицо Карела немного прояснилось.

– Это верно, - сказал он. - Но только что же тогда? Понимаете, мне потом стало казаться, что все вокруг не настоящее. Как во сне. Или будто на картине нарисовано, только движется.

– Это как понять? - спросил Виктор.

– Да не знаю. Ну, плохая картина, такие тусклые краски, словно они выцвели, да и вообще нарисовано неубедительно. А сам я будто высох, уменьшился. И внутри меня кто-то сидит. - Лицо Карела опять свела гримаса страха и отвращения. - Я иду, а это будто кто-то другой идет, не я, не мое тело. Или, может, мое, но ведет его кто-то другой. А сам я как будто невесомый… - Он вдруг застыл, глаза его уставились в одну точку. - Это опять начинается… Не надо было говорить! Я знал, что не надо говорить!

– Успокойся, Карел! - Виктор положил ему руку на плечо и почувствовал, что все большое, сильное тело Карела сотрясается от страшного напряжения. - Это пройдет.

– Пройдет? Думаешь, пройдет? Ты ведь не знаешь, что это, и никто не знает. Зачем ты говоришь, когда не знаешь! Вот, вот, я опять потерял себя! - Карел побледнел. - Там, внутри, опять кто-то другой! Виктор, друзья, помогите мне, я ведь болен, этого не может, быть, того, что я чувствую!

Он лег и уткнулся лицом в подушку. Таланов и Виктор молча переглянулись. Виктор достал из шкафа прозрачную трубку с белыми таблетками.

– Проглоти, Карел, - приказал он.

Карел сел, взял таблетку и проглотил. Потом начал ощупывать себя.

– Виктор, только по совести скажи: я все такой же? - вдруг спросил он. - Ну, я. не стал меньше?

– Нет. Это тебе кажется. - Виктор вздохнул. - Я дал тебе снотворное, тебе нужно поспать и успокоиться. Спи, Карел, мы что-нибудь придумлем. Обязательно.

– Или придумайте, или убейте меня, - сказал Карел угрюмо. - Так жить все равно нельзя. Я ведь не знаю, чего хочет этот, другой, внутри меня. Я не могу так.

– Карел, это болезнь. Ты же понимаешь, что никого другого внутри тебя нет. - Виктор говорил тихо и спокойно. - Спи. Главное - не бойся, мы тебя вылечим.

– Мы можем сделать для Карела только одно: уберечь его от дальнейших страданий, - сказал Юнг, - и доставить на Землю. Там его вылечат.

– Анабиоз? - спросил Таланов.

– А что же еще? - Юнг пожал плечами. -У нас не остается ничего другого. Карел страдает. А в полете ему, наверное, станет еще хуже. И чем это может кончаться, мы не знаем, верно?

– Виктор, ты как? - спросил Таланов.

– Не знаю. Пока не могу понять, что случилось.

– Но ты соглашаешься насчет анабиоза?

Виктор подумал.

– Отложим до завтра. Я буду дежурить эту ночь в медицинском отсеке.

– А это не опасно? - спросил Герберт Юнг. - Карел ведь очень сильный. В случае чего…

– Я дам ему снотворное.

– Будут дежурить двое, - сказал Таланов. - Ты и Юнг. Спать по очереди.

Карел проснулся вечером. Виктор дал ему таблетку энергина, поговорил с ним. Энергии на этот раз подействовал совсем ненадолго. Карел дрожал от страха, он был неузнаваем. Он, конечно, не уменьшился, но лицо его так осунулось и побледнело, что Карел казался совсем другим человеком. И глаза у него были еще более странные, чем днем. Виктор присмотрелся и увидел, что Карел сильно косит.

– Ты хорошо видишь? - спросил он.

– Плохо, - сейчас же отозвался Карел. - Очень плохо. Туман, все струится. Вот тут, - он показал рукой влево, - какое-то переливчатое пятно. И ты расплываешься, я тебя плохо вижу.

Действие энергина проходило, Карел стал говорить тише, бессвязней, все время будто прислушивался к чему-то внутри себя. Виктор дал ему снотворного.

– Ложись пока спать, - сказал он Юнгу.

Через четыре часа он разбудил Юнга.

– Если проснется Карел, дашь ему еще снотворного, - сказал он и сразу уснул.

Ему показалось, что спал он всего минуту. Юнг тронул его за плечо, и он вскочил, протирая глаза.

Карел лежал на спине, ровно и глубоко дыша; он слегка разрумянился от сна и казался совсем здоровым. Виктор взглянул на часы: двадцать минут третьего, он не проспал и двух часов.

– Что случилось, Герберт? - спросил он.

Юнг молчал. Он сидел сгорбившись, весь будто сжался. Прямые светлые волосы, всегда так аккуратно зачесанные назад, свисали на лоб. Виктор поглядел на его бледное, сразу осунувшееся лицо и до боли прикусил губу.

– Герберт, что с тобой? - еле выговорил он.

Юнг поднял на него светло-голубые глаза: в них был испуг.