Фантастика, 1962 год

– Я тоже… я болен, как Карел. То же самое, что он говорил, - Юнг внезапно схватился за голову обеими руками. - Голова стала легкая, как воздушный шар… Может улететь… Да… и все, как во сне…

Виктор подошел к нему. Юнг отшатнулся и закрыл лицо руками.

– Ть можешь остаться один? Я сейчас же вернусь.

– Иди, пока я не гляжу, - глухо ответил Юнг. - Когда ты ходишь, мне кажется, что ты идешь сквозь меня.

Выходя из кабины, Виктор обернулся: Юнг сидел, зажмурив глаза и держась за голову.

– Карел позавчера порвал скафандр, - сказал Владислав. - Я совсем забыл. Разрыв был совсем маленький. - - Как же это он порвал скафандр? - спросил Таланов. - Легкое ли дело!

– А я вам говорил, что мы зверька видели в городе. Карел поймал его для Юнга. Зверек был красивый такой, с голубоватой блестящей шкуркой, похож на кошку, только мордочка остренькая, как у лисенка, и глаза большие, темные. Зверек начал вырываться, а у него когти острые, вот он когтем и зацепился за скафандр на плече. Тут Карел, конечно, бросил с ним возиться и начал чинить скафандр.

– Ну вот. Значит, это инфекция, - почти удовлетворенно резюмировал Таланов.

Он замолчал. Все трое подумали об одном и том же.

– И от этого они все погибли, да? - тихо проговорил Владислав. - Тогда…

Таланов и Казимир молчали. Болезнь эта, по-видимому, развивается молниеносно. Уже неважно, кто будет следующим. Два-три дня - вот что осталось им всем в лучшем случае. Потом болезнь.

И смерть. В таком состоянии не доведешь ракету до Земли.

Первым заговорил Таланов.

– Владислав, мы с тобой поедем сейчас в город. Надо, мне кажется, проверить ходы, идущие вглубь, под почву.

Владислав быстро взглянул на него.

– Вы что-нибудь заметили? - спросил он.

– А ты?

– Ничего определенного. Но вчера, еще до того, как Карелу стало совсем плохо, мы с ним спустились в люк на главной площади и там… ну, словом, там кто-то есть, какие-то живые существа, я в этом уверен. Хотя ничего определенного сказать не могу.

– А все же? - спросил Таланов.

– За нами кто-то следил. Я не видел, скорее чувствовал.

– Почему сразу не сказал?

– Из-за Карела. С ним начало все это твориться… Он тоже как будто чувствовал, что следят, а потом наверху я его опросил, и он ответил, что это нам показалось.

– Да ведь ему все стало казаться сном, - заметил Таланов.

– Ну да, но это потом, а тогда я решил, что мне тоже показалось.

– А теперь ты так ие считаешь?

– Не считаю.

Таланов подумал.

– Казимир, можешь ты сочинить небольшую записку на их языке? Написать крупными знаками несколько простых вопросов? На всякий случай.

– Постараюсь, - Казимир поднял сияющие синие глаза на Таланова. - Что надо написать? Мой “Линг”, я думаю, быстро справится.

“Линг” - это был электронный анализатор языка, усовершенствованный Казимиром, его гордость и радость. Все знали: Казимир потому и согласился на внезапную и долгую разлуку со своей Кристиной, что не устоял перед блестящей возможностью испытать способности “Линга” на совершенно чуждых языковых системах.

– Я думаю так: “Мы прилетели к вам издалека”. Тут надо рисунком показать, откуда мы: отметить путь от Земли до них. Кстати, как все-таки они называют свою планету?

– Боюсь, что на слух этого не уловишь. У них очень сложная фонетическая система, все зависит от высоты и модуляции звука. Не то Энимеен, не то Инемиин…

– А “Линг” что говорит?

– В том-то и дело, что “Линг” не говорит, а пишет, - смущенно сказал Казимир. - Он все это подробно объясняет, а я все равно не могу уловить особенностей произношения. Если б.услышать живую речь…

– Да, если б! - усмехнулся Таланов. - Словом, запиши текст. Дальше так: “Хотим срочно поговорить с вами. Мы ваши друзья. Почему вы прячетесь?” Ну, хватит на первый раз. Тем более, что непонятно, где и как мы их увидим.

– Сочиняй, - сказал Таланов. - Привет “Лингу”. Я пока пойду к Виктору.

Владиславу не хотелось снова видеть больных - впрочем, Виктор все равно держал их теперь в изоляторе и никого туда не впускал. Не хотелось смотреть и на то, как молниеносно перемигиваются зеленые и красные огоньки на белом пульте “Линга”.

Он остался в кабине и откинулся на спинку сиденья, почувствовав страшную усталость. “Мы все равно ни черта не успеем… К чему это все?” - подумал он и вдруг испугался: а что, если это уже начало болезни?

Он вскочил и начал быстро расхаживать по кабине.

Потом решил проверить, не кажется ли ему собственное тело чужим, и стал делать гимнастические упражнения. Казимир появился в тот момент, когда Владислав с яростью наносил удары по невидимой мишени.

Владислав сразу остановился и почувствовал, что краснеет.

Но Казимир и не думал издеваться над ним.

– Разминаешь мускулы? Правильно! - мечтательно сказал он. - Эх, сейчас бы в наше дорогое Закопане! Снег блестит, лыжи сами идут…

– Неплохо бы… - согласился Владислав и вздохнул. - Написал письмо?

– А как же! “Линг” в два счета…

Таланов появился в дверях.

– Ну-ка, покажи, как оно выглядит, - сказал он.

– Вот, пожалуйста, - Казимир протянул ему плотный лист бумаги, разрисоваиный непонятными знаками: строка покрупнее, над ней вплотную ряд мелких значков. - Надеюсь, это будет им понятно. Если только, конечно, это их язык…

– Чей же еще? - спросил Таланов.

– Кто знает? Может, те, которые живут в подземельях, истребили жителей этой планеты, - задумчиво ответил Казимир. - Убили тех, кто любил свет, потому что сами боятся света, ненавидят его…

– Мрачная картинка, - сказал Владислав.

– А ты представляешь себе что-нибудь более веселое? - осведомился Казимир.

Таланов задумчиво разглядывал письмо.

– Почему они пишут в два ряда? - спросил он.

– Верхний ряд, с мелкими значками, обозначает высоту и модуляцию звука. У них, по-видимому, много гласных и есть разные варианты их звучания, меняющие смысл слова. Очевидно, слух у них более тонкий и изощренный, чем у нас. Без этого верхнего ряда нельзя понять, что говорится в основном тексте. Зато основных знаков немного.

– Нелепо, - заметил Владислав. - Ведь проще иметь побольше основных знаков.

– В наших земных языках тоже сколько угодно нелепостей, - сказал Казимир.

– Ты нигде не встречал в их книгах упоминаний о подземельях, о ходах под городом? - спросил Таланов.

– Нет. Впрочем, я ведь очень мало читал.

– Ладно. Едем, Владислав.

Они мчались во весь дух по дороге среди холмов. Кустарник, растущий на крутых склонах, хлестал своими гибкими красно-розовыми ветвями по стенкам вездехода. Впереди уже показался город со своими непривычными для земного глаза спиралеобразными улицами, овальными и круглыми зданиями без окон и дверей, со слегка поблекшей светящейся росписью на стенах. Белые и бледно-зеленые, как небо, палевые и светло-бронзовые здания выступали среди буйно разросшихся, одичавших деревьев, кустарников и ползучих растений, вьющихся по стенам и куполообразным крышам. Весь город был словно залит кровью, темневшей и сгущавшейся на большой площади, посреди которой белело овальное здание с округлой крышей и стенами, слабо светящееся, как гигантское серебристое яйцо. Деревья, посаженные на некотором расстоянии от него, своими темно-багровыми ветвями с узорчатой пурпурной листвой уже касались светящихся, плавно закругленных стен. Снизу, от полосы кустарника тянулись цепкие алые побеги; колыхаясь в воздухе, они безуспешно силились зацепиться за безукоризненно гладкие стены и, достигнув ветвей деревьев, обвивались вокруг них.