НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

– Добрый вечер, - сказал Виктор.

Молодой человек молча наклонил голову.

– Это ко мне, - сказал долговязый. - Не обращай внимания.

Молодой человек снова кивнул и закрылся газетой.

– Прошу сюда, - сказал долговязый. Они прошли в спальню направо, и долговязый сел на кровать. - Вот кресло, - сказал он. - Садитесь и выкладывайте.

Виктор сел. В спальне густо пахло застоявшимся табачным дымом и офицерским одеколоном. Долговязый сидел на кровати и смотрел на Виктора, не вынимая руки из кармана. В гостиной хрустела газета.

– Ладно, - сказал Виктор. Не то, чтобы ему удалось полностью преодолеть отвращение, но раз он сюда пришел, надо было говорить. - Я примерно представляю себе, кто вы такие. Может быть, я ошибаюсь, и тогда все в порядке. Но если я не ошибаюсь, то вам полезно будет узнать, что за вами следят и стараются вам помешать.

– Предположим, - сказал долговязый. - И кто же за нами следит?

– Вами очень интересуется человек по имени Павор Сумман.

– Что? - сказал долговязый. - Санинспектор, что ли?

– Он не санинспектор. Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать. - Виктор встал, но долговязый не пошевелился.

– Предположим, - повторил он. - А откуда вы это, собственно, все знаете?

– Это важно? - спросил Виктор.

– Предположим, что не важно, - произнес он.

– Ваше дело - проверить, - сказал Виктор. - А я больше ничего не знаю. До свидания.

– Да куда же вы, погодите, - сказал долговязый. Он нагнулся к туалетному столику, вытащил бутылку и стакан. - Так хотели войти и теперь уже уходите… Ничего, если из одного стакана?

– Это смотря что, - ответил Виктор и снова сел.

– Шотландское, - сказал долговязый. - Устраивает?

– Настоящее шотландское?

– Настоящий скоч. Получайте. - Он протянул Виктору стакан.

– Живут же люди, - сказал Виктор и выпил.

– Куда нам до писателей, - сказал долговязый и тоже выпил. - Вы бы все-таки рассказали толком…

– Бросьте, - сказал Виктор. - Вам за это деньги платят. Я вам назвал имя, адрес вы сами знаете, вот и займитесь. Тем более что я на самом деле ничего не знаю. Разве что… - Виктор остановился и сделал вид, что его осенило. Долговязый немедленно клюнул.

– Ну? - сказал он. - Ну?

– Я знаю, что он похитил одного мокреца и что он действовал вместе с городскими легионерами. Как его там… Фламинта… Ювента…

– Фламин Ювента, - подсказал долговязый.

– Вот-вот.

– Насчет мокреца - это точно? - спросил долговязый.

– Да, Я пытался помешать, и господин санинспектор треснул меня кастетом по голове. А потом, пока я валялся, они увезли его на машине.

– Так-так, - произнес долговязый. - Значит, это был Сумман… Слушайте, а вы молодец, Банев! Хотите еще виски?

– Хочу, - сказал Виктор. Что бы он ни говорил себе, как бы он ни взвинчивал себя, как бы он себя ни настраивал, ему было противно. «Ну и ладно, - подумал он. - И на том спасибо, что в доносчики я по крайней мере не гожусь. Никакого удовольствия, хотя они теперь и начнут жрать друг друга. Голем был прав: зря я полез в это дело… Или Голем хитрее, чем я думаю?»

– Прошу, - сказал долговязый, протягивая ему полный стакан.

– Который час? - сонно спросила Диана.

Виктор аккуратно снял бритвой полоску мыла с левой скулы, поглядел в зеркало, потом сказал:

– Дрыхни, малыш, дрыхни. Рано еще.

– Действительно, - сказала Диана. Диван скрипнул. - Девять часов. А ты что там делаешь?

– Бреюсь, - ответил Виктор, снимая следующую полоску мыла. - Захотелось вдруг побриться. Дай, думаю, побреюсь.

– Сумасшедший, - сказала Диана сквозь зевок, - Вечером надо было бриться. Всю меня исполосовал своими колючками. Кактус.

В зеркало ему было видно, как она ломающимися шагами подошла к креслу, забралась с ногами и стала смотреть на него. Виктор ей подмигнул. Опять она была другая, нежная-нежная, мягкая-мягкая, ласковая-ласковая, свернулась, как сытая кошка, ухоженная, обглаженная, благостная - совсем не та, что ворвалась к нему вчера в номер.

– Сегодня ты похожа на кошку, - сообщил он. - И даже не на кошку - на кошечку, на кошаточку… Чего ты улыбаешься?

– Это не про тебя. Просто почему-то «опомнилось…

Она зевнула и сладко потянулась. Она тонула в пижаме Виктора, из бесформенной кучи шелка в кресле выглядывало только ее чудное лицо и тонкие руки. Как из волны. Виктор стал бриться быстрее.

– Не торопись, - сказала она. - Обрежешься. Все равно мне уже пора ехать.

– Поэтому я и тороплюсь, - возразил Виктор.

– Ну, нет, я так не люблю. Так только кошки… Как там мои шмотки?

Виктор протянул руку и потрогал ее платье и чулки, развешанные на обогревательной решетке. Все высохло.

– Куда ты спешишь? - спросил он.

– Я же тебе говорила. К Росшеперу.

– Что-то я ничего не помню. Что там с Росшепером?

– Ну он же повредился, - сказала Диана.

– Ах, да! - сказал Виктор. - Да-да, ты что-то говорила. Откуда-то он там вывалился. Здорово расшибся?

– Этот дурак, - сказала Диана, - решил вдруг покончить с собой и выбросился в окно. Кинулся, как бык, головой вперед, проломил раму, но забыл при этом, что находится на первом этаже. Повредил коленку, заорал, а теперь лежит.

– Что это он? - равнодушно спросил Виктор. - Белая горячка?

– Что-то вроде.

– Подожди, - сказал Виктор. - Так это ты из-за него два дня ко мне не приезжала? Из-за этого вола?

– Ну да! Главный врач мне приказал с ним сидеть, потому что он, то есть Росшепер, без меня не мог. Мне приходилось изображать журчание воды и рассказывать ему про писсуары.

– Что ты в этом понимаешь, - пробормотал Виктор. - Ты вот ему про писсуары излагала, а я тут мучился один, тоже ничего не мог, ни строчки не написал. Ты знаешь, я вообще не люблю писать, а последнее время… Вообще жизнь у меня последнее время… - Он остановился. «Какое ей дело? - подумал он. - Спарились и разбежались». - Да, слушай… Когда, ты говоришь, Росшепер сверзился?

– Третьего дня, - ответила Диана.

– Вечером?

– Угу, - сказала Диана, грызя печенье.

– В десять часов вечера, - сказал Виктор. - Между десятью и одиннадцатью.

Диана перестала жевать.

– Правильно, - сказала она. - А ты откуда знаешь? Принял его некробиотическую телепатему?

– Подожди, - сказал Виктор. - Я тебе сейчас расскажу кое-что интересное. Но сначала - а ты что делала в этот момент?

– Что я делала?… А, да. Я в тот вечер, помнится, психанула. Мотала я бинты, и вдруг такая тоска на меня навалилась, как головная боль, хоть в петлю. Сунулась я мордой в эти бинты и реву, да как реву! - в три ручья, с детства так не ревела…

– И вдруг все прошло, - сказал Виктор.

Диана задумалась:

– Да… Нет… Тут вдруг Росшепер как заорет на улице, я перепугалась и выскочила…

Она хотела сказать еще что-то, но в дверь застучали, рванули ручку, и голос Тэдди прохрипел из коридора: «Виктор! Виктор, проснись! Открой, Виктор!» Виктор замер с бритвой в руке. «Виктор! - хрипел Тэдди. - Открой!» - и бешено вертел дверную ручку Диана вскочила и повернула ключ. Дверь распахнулась, ворвался Тэдди, мокрый, растерзанный, и в руке у него был обрез.