НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

– Нет, - сказал Виктор. - Не соблаговолю. Я занят.

– Все-таки это твоя дочь! Неужели ты опустился до такой степени…

– Я занят! - рявкнул Виктор.

– Тебя не волнует, что с твоей дочерью?

– Перестань валять дурака, - сказал Виктор. - Ты, кажется, хотела избавиться от Ирмы. Ты избавилась. Чего тебе еще нужно?

Лола принялась плакать.

– Перестань, - сказал Виктор, морщась. - Ирме там хорошо. Лучше, чем в самом лучшем пансионе. Поезжай и убедись сама.

– Грубая, бездушная, эгоистическая свинья, - объявила Лола и повесила трубку. Виктор шепотом выругался, снова выключил телефон и вернулся к столу.

– Слушай, Голем, - сказал он. - Что вы там делаете с моими детьми? Если вы там готовите себе смену, то я не согласен.

– Какую смену?

– Ну, какую… Вот я и спрашиваю: какую?

– Насколько мне известно, - сказал Голем, - дети очень довольны.

– Мало ли что… Я и без вас знаю, что они довольны. Но что они там делают?

– А разве они вам не говорили?

– Кто?

– Дети.

– Как они мне могли говорить, если я здесь, а они там?

– Они строят новый мир, - сказал Голем.

– А… Да, это они мне говорили. Но это же так, философия… Что вы мне опять врете, Голем? Какой может быть новый мир за колючей проволокой? Новый мир под командованием генерала Пферда!… А если они там заразятся?

– Чем? - спросил Голем.

– Очковой болезнью, естественно!

– В шестой раз повторяю вам, что генетические болезни не заразны.

– В шестой, в шестой… - проворчал Виктор, потеряв нить. - А что это такое вообще очковая болезнь? Что от нее болит? Или, может быть, это секрет?

– Нет, это везде опубликовано.

– Ну расскажите, - сказал Виктор. - Только без терминов.

– Сначала - изменения кожи. Прыщи, волдыри, особенно на руках и на ногах… иногда - гнойные язвы…

– Слушайте, Голем, а это вообще важно?

– Для чего?

– Для сути.

– Для сути - нет, - сказал Голем. - Я думал, вам это интересно.

– Я хочу понять суть! - сказал Виктор проникновенно.

– А сути вы не поймете, - сказал Голем, слегка повысив голос.

– Почему?

– Во-первых, потому что вы пьяны…

– Это еще не причина, - сказал Виктор.

– А во-вторых, потому что это вообще невозможно объяснить.

– Так не бывает, - заявил Виктор. - Вы просто не хотите говорить. Но я на вас не в обиде. Подписка, разглашение, военный трибунал… Павора вот забрали. Бог с вами. Я только не понимаю, почему ребенок должен строить новый мир в лепрозории. Другого места не нашлось?

– Не нашлось, - ответил Голем. - В лепрозории живут архитекторы. И подрядчики.

– С автоматами, - сказал Виктор. - Видел. Ничего не понимаю. Кто-то из вас врет. Либо вы, либо Зурзмансор.

– Конечно, Зурзмансор, - хладнокровно сказал Голем.

– А может быть, вы оба врете. А я вам обоим верю, потому что есть в вас что-то… Вы мне только скажите, Голем, чего они хотят? Только честно.

– Счастья, - сказал Голем.

– Для кого? Для себя?

– Не только.

– А за чей счет?

– Для них этот вопрос не имеет смысла, - медленно сказал Голем - За счет травы, за счет облаков, за счет текучей воды… за счет звезд.

– Совсем как мы, - сказал Виктор.

– Ну нет, - возразил Голем. - Совсем не так.

– Почему? Мы тоже…

– Нет, потому что мы вытаптываем траву, рассеиваем облака, тормозим воду… Вы меня поняли слишком буквально, а это аналогия.

– Не понимаю, - сказал Виктор.

– Я вас предупреждал. Я сам многого не понимаю, но я догадываюсь.

– А есть кто-нибудь, кто понимает?

– Не знаю. Вряд ли. Может быть, дети… Но даже если они и понимают, то по-своему. Очень по-своему.

Виктор взял банджо и потрогал струны. Пальцы не слушались, Он положил банджо на стол.

– Голем, - сказал он. - Вот вы - коммунист. Какого черта вы делаете в лепрозории? Почему вы не на баррикаде? Почему вы не на митинге? Москва вас не похвалит.

– Я - архитектор, - спокойно сказал Голем.

– Какой вы архитектор, если вы ни черта не понимаете? И вообще, чего вы меня водите за нос? Мы с вами час бьемся, а что вы мне сказали? Жрете джин и напускаете туману Стыдно, Голем. И врете бесперечь.

– Ну уж и бесперечь, - сказал Голем. - Хотя не без этого. Не бывает у них гнойных язв.

– Дайте сюда стакан, - сказал Виктор. - Уже напились. - Он плеснул из бутылки и выпил. - Черт вас разберет, Голем. Ну зачем вам все это? Что это за игры? Если можете рассказать - рассказывайте, а если это тайна - нечего было начинать.

– Это очень просто объясняется, - благодушно сказал Голем, вытягивая ноги. - Я же пророк, вы меня сами так обзывали. А пророки все в таком положении: знают они много и рассказать им хочется - поделиться с приятным собеседником, похвастаться для придания себе веса. А когда начинают рассказывать, появляется этакое ощущение неудобства, неловкости… Вот они и зуммерят, как господь бог, когда его спросили насчет камня.

– Как угодно, - сказал Виктор. - Поеду в лепрозорий и узнаю все без вас… А ну подскажите что-нибудь.

Он с интересом следил, как отнимаются руки и ноги, и думал, что хорошо бы выпить еще стакан для комплекта и завалиться спать, а потом проснуться и поехать к Диане. Все получится не так уж плохо. И вообще все не так плохо. Он представил себе, как споет Диане про подводную лодку, и ему стало совсем хорошо. Он взял мокрое весло, которое лежало на корме, и оттолкнулся от берега, и лодка сразу же закачалась. Никакого дождя не было, даже облаков не было, был красный закат, и он поплыл прямо на закат, и весла срывались с верхушек волн. Лечь бы на дно… И он бы лег, но было неловко, потому что над ухом лениво гудел голос Голема:

– …Они очень молоды, у них все впереди, а у нас впереди - только они. Конечно, человек овладеет Вселенной, но это будет не краснощекий богатырь с мышцами, и конечно, человек справится с самим собой, но только сначала он изменит себя… Природа не обманывает, она выполняет свои обещания, но не так, как мы думали, и зачастую не так, Как нам хотелось бы…

Зурзмансор, который сидел на носу лодки, повернул голову, и стало видно, что у него нет лица, лицо он держал в руках, и лицо смотрело на Виктора - хорошее лицо, честное, но от него тошнило, а Голем все не отставал, все гудел…

– Ложитесь спать, - пробормотал Виктор, растягиваясь на дне лодки. Шпангоуты резали ему бока, и было очень неудобно, но уж очень хотелось спать. - Ложитесь спать, Голем…

Проснувшись, он обнаружил, что лежит в постели. Было темно, в окна с дробным треском хлестал дождь. Он с трудом поднял руку и потянулся к ночнику, но пальцы наткнулись на холодную гладкую стену. «Странно, - подумал он. - А где Диана? Или это не санаторий? - Он попробовал облизать губы, толстый шершавый язык не повиновался. Очень хотелось курить, но курить было нельзя ни в коем случае… - Ага, собственно, мне хочется пить».