НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

– Все, финиш, - сказал Жора, отряхивая с себя голубые глаза.

– Мы должны спасти его, - сказал я.

– Свежо предание.

– Но он, может быть, жив.

– Вот сам и иди, - сказал Жора зло.

– Пойду, - сказал я, глядя в растерянности на развалины дома и не видя щели и отверстия, в которое можно было бы проникнуть.

А Жора пошел вдоль развалин, не оборачиваясь, будто забыл о Лукьяныче.

– Так нельзя! - крикнул я, догоняя его. Жора не ответил.

Потом остановился, глядя вверх.

Я проследил за его взглядом и увидел, что на высоте трех метров завал пересекает трещина.

– Жди здесь, - сказал Жора.

– Нет, - сказал я, - только вместе.

Жора выругался и начал карабкаться наверх. Я помог ему. Потом Жора протянул мне руку, и я тоже взобрался.

Трещина была узкой - внизу темнота. Жора кинул туда камешек. Камешек застучал по плитам - значит, провал был неглубоким.

Жора посмотрел на небо. Небо было бесцветным, вечерним.

– Черт знает что, - сказал он. - Из-за этого болвана Галку

погубим.

Но видно, доброе начало в этом грубом на вид парне победило. Он протиснулся в трещину, спрыгнул вниз, исчез из виду. И тут же я услышал изнутри:

– Прыгай, тут невысоко.

Я послушался его. Каменная россыпь ударила по ногам, я ушибся, упав на бок. Я зажмурился. Когда открыл глаза - вокруг была темнота. Еле-еле можно было угадать фигуру Жоры.

– Ты живой? - спросил он.

– Ничего, - сказал я.

– Тогда пошли. Нам надо вниз спуститься, его туда затянуло. Жора пошел вперед, я, поднявшись, последовал за ним.

– Ты за стену придерживайся, - сказал Жора, - здесь стена есть. И в самом деле, справа была стена.

– Лестница, - предупредил меня Жора, и я угадал по тому, как его черная тень начала уменьшаться, что он спускается вниз. Я спускался следом, нащупывая ногой ступеньки.

– Осторожнее!

Одной ступеньки не было.

А вот и лестничная площадка.

– Никогда не подумаешь, что внутри есть такие пространства, - сказал я.

– Помолчи. Неизвестно, кто нас слушает.

– Кто здесь может быть? - сказал я, внутренне улыбнувшись, развалины не казались мне страшными. Дом как дом, старый… Мы спускались по следующему маршу лестницы.

И в этот момент что-то горячее и быстрое ударило меня по шее. Я вскрикнул. И присел. Горячее давило, шевелилось - это было Живое.

– Ты что?

Мягкие, шерстяные пальцы ощупывали мои щеки… Одной рукой я пытался оторвать их от лица, а второй непроизвольно шарил по стене. Кончиками пальцев я нащупал выключатель и нажал на него. Зажегся свет. Лампа под белым плафоном буднично освещала лестницу.

Горячие пальцы оторвались от моего лица - большая летучая мышь заметалась под потолком. И исчезла…

Внизу стоял Жора, смотрел на потолок.

– Мутант, - сказал он.

Я почувствовал страшный упадок сил и опустился на ступеньку. Жора подошел ко мне, нагнул мою голову, осмотрел шею, провел по ней пальцами. Потом показал мне пальцы. Они были в крови.

– Вампир, - сказал он. - Хорошо, что свет загорелся.

– Вампир? - Мой голос звучал глухо, я его сам не узнал. Словно говорил какой-то старик.

– Думаю, он много не успел отсосать. Пошли.

– Там могут быть другие?

– Могут. Зря я тебя взял с собой. Если боишься, вылезай.

– А Лукьяныч?

– Вот именно.

Мы вышли в низкий длинный коридор. Он был освещен такими же белыми круглыми плафонами. Двери были закрыты. На полу толстый слой пыли. У стены стоял открытый ящик с разноцветными погремушками. Из-за двери послышалась стрекотня пишущей машинки.

– Жора!

– Я слышу, - сказал он. - Иди.

– Но там кто-то есть.

– Иди, тебе говорят!

Но я все же приоткрыл дверь.

Там была полутемная комната. Свет в нее проникал из коридора. В разбитое окно потоком, достигая пола, вливалась груда кирпича. На столе стояла пишущая машинка. Возле нее недопитая бутылка молока и кусок колбасы. Никаких других дверей в комнате не было. И ни одного человека.

– Не заходи! - Жора протянул руку, оттащил меня и захлопнул дверь. - Тебе жить надоело?

Сзади послышался треск. Я вздрогнул и оглянулся. Погремушки выпрыгивали из открытого ящика и падали на пол - как блохи.

– Идем, - сказал Жора.

В конце коридора была еще одна лестница. В подвал. Подвал был длинным и низким. Из труб капала вода, вода была на полу, по воде плавали широкие светло-зеленые листья кувшинок, но вместо цветов в воде покачивались колбы, наполненные розовой жидкостью.

– Лукьяныч! - позвал Жора.

В ответ - тишина. Мертвенная, угрожающая.

– Погиб он, - сказал Жора. - Зря мы сюда сунулись - сами не выйдем.

Но пошел дальше по подвалу, отбрасывая башмаками колбы и листья кувшинок. В трубе что-то запело, будто там была заточена птица.

И тут мы увидели Лукьяныча. Он медленно и неуверенно брел нам навстречу. Трудно вообразить облегчение и радость, которые я испытал при виде старого вахтера.

– Лукьяныч! - и побежал к нему.

Тот услышал.

– Ну вот, - сказал он, - а я думал - кранты.

Труба, пересекавшая подвал под самым его потолком, вдруг изогнулась, разорвалась пополам, и на каждом торце образовалась зубастая безглазая морда. Морды повернулись к Лукьянычу.

– Ложись! - крикнул ему Жора. - Ложись, тебе говорю!

Но Лукьяныч растерялся или не услышал этого крика. Он остановился, поднял руки и стал отмахиваться от морд.

Из морд поползли белые волосатые языки, они схватили Лукьяныча за руки, обвили их и стали дергать, словно хотели втянуть в трубу.

Лукьяныч бился, пытался оторвать от себя эти белые языки и потом, прежде чем мы успели подбежать, как-то лениво и равнодушно опустился в воду - во все стороны поплыли, словно опасаясь коснуться его, листья кувшинок.

Языки втянулись обратно в морды, морды прикоснулись друг к дружке, и труба, словно так и положено, вытянулась под потолком.

Лукьяныч лежал в воде. Я приподнял его голову.

– Поздно, - сказал Жора.

Я поднял руки вахтера. Пульса не было.

– Пошли, - сказал Жора. - Кончился Лукьяныч.

– Нет, - сказал я, - мы не можем его оставить. Я попытался поднять Лукьяныча, он был невероятно тяжелым, выскользнул из моих рук и упал в воду.

– Жора, ну помогите же мне! - сказал я.

– Дурак, - сказал Жора, - посмотри.

Лукьяныч быстро темнел, рот оскалился, показались неровные золотые зубы. Сомнений не оставалось. Он был мертв. Но оставить человека в подвале - это было выше моих сил. И Жоре пришлось буквально оттаскивать меня от тела вахтера. Он повел меня прочь, к лестнице. И тут я услышал сзади голос Лукьяныча:

– Погоди… Щукин, погоди.

– Он живой! - крикнул я и вырвался из рук Жоры. Но подбежав к Лукьянычу, я в ужасе замер.

Его широко открытые глаза были совершенно белыми, более того, они были покрыты короткими, белыми, светящимися волосками. Лукьяныч смеялся. Он хотел дотянуться до меня, и я стал отступать - его пальцы, пальцы скелета, почти дотянулись до меня - и вдруг Лукьяныч кучей тряпья упал в воду и стал растворяться в ней. Я не помню, как Жора вытащил меня оттуда…