НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

Я очень устал. И, наверное, потерял немало крови. Я хотел остановиться и отдохнуть, но остановиться было страшно.

Мы шли в лабиринте железных ящиков разного размера и формы. Ящики были ржавыми, они вздрагивали, и изнутри доносилось постукивание, словно кто-то просил выпустить его наружу… Стенка одного была выломана.

– Вырвались, - сказал Жора. - Теперь держись.

Я не знал, кто вырвался, и не было сил спрашивать.

Небо было синим, вечерним, и уже появились первые звезды. Где-то далеко летел самолет. Стены ящиков смыкались над головами, и мы шли по узкому извилистому ущелью.

Местность начала понижаться. Мы опускались в какую-то воронку.

Ящики кончились, но приходилось перебираться через завалы бревен, бревна были гнилые, между ними летали светлячки. Жора шел уверенно. Только один раз он остановился и замер, приложив палец к губам. Я тоже замер. Я уже понял, что единственное спасение - во всем слушаться сталкера. Я не могу сказать, что раскаивался в том, что отправился в этот несчастный поход. Я был за пределами страха и любопытства.

Мы стояли, ожидая, пока длинная вереница больших белых крыс перейдет нам дорогу. Крысы не обращали на нас внимания. Каждая из них тащила в зубах маленькую куколку. Последняя, совсем еще крысенок, видно, устала и уронила куколку на землю. Когда крысы исчезли, Жора наклонился и поднял куколку.

– Посмотри, - сказал он, протягивая мне куколку. Хоть и было довольно темно, я понял, что куколка изображала

Лукьяныча, размером с мизинец, оловянного, раскрашенного, в кителе

и фуражке.

– Хорошо работают, - сказал Жора.

– Кто?

Но Жора не ответил. Он быстро побежал вперед, перед ним мелькнуло какое-то живое существо.

– Стой! - крикнул Жора, кидаясь вперед.

Раздался вой.

Я подошел. Жора лежал на земле, между бревен, навалившись телом на ободранную, худую собаку. Собака повизгивала и вырывалась.

– Ты не видела здесь девочку? - спрашивал Жора у собаки. Собака не отвечала. Только скулила.

– Ну и черт с тобой, - сказал Жора и отбросил собаку. Та кинулась в сторону.

Жора проследил, куда она побежала.

– За ней, - сказал он.

Нам пришлось перебраться через быстрый, пахнущий карболкой мутный ручей, пробраться сквозь завал картонных коробок, набитых тряпьем. Там была дверь. Из-за нее вырывался луч света.

Жора приоткрыл дверь, и странное зрелище предстало перед нашими глазами.

Вокруг низкого, длинного стола сидело множество собак, ободранных, худых, во всем схожих с той собакой, которую поймал Жора. Собаки смотрели, не отрываясь, на стол. Там, освещенные толстыми горящими свечами, бегали автомобильчики и паровозики. На большом блюде посреди стола - груда блестящих украшений. Некоторые из автомобильчиков вдруг начинали толкаться, слабые падали со стола.

– Эй, - сказал Жора. - Кто видел девочку? Собаки как по команде повернулись к двери. Одна из них зарычала. И тут мы услышали далекий детский плач.

– Это она! - сказал Жора.

Он побежал через комнату с собаками, и те отступили рыча. Я бежал за ним. Собаки нас не тронули.

Мы выскочили из воронки, и пришлось долго перебираться через расползающиеся тюки с шерстью, потом по щиколотку в грязи шлепать в мертвом кустарнике, и неожиданно перед нами открылась грязная поляна, по краям которой было вырыто множество выгребных ям, источающих сильное зловоние.

Посреди поляны возвышалось странное сооружение, похожее на башню рыцарского замка. И я не сразу сообразил, что это нижняя часть громадной фабричной трубы. В трубе была сделана дверь. Из нее на землю падал тусклый квадрат света. Оттуда и доносился детский плач.

Это был замок Сольвейга. Как его в самом деле зовут, даже он сам не помнит. Я единственный живой человек, который его видел. В прошлом году я добрался до его башни. Это самая дальняя точка, до которой я забирался в Зону. Сольвейг тогда сказал мне, что озера Желания нету. И я ему поверил. Он знает.

Он его искал много лет.

Он сам себя называл Сольвейг. Я проверял. Есть такая опера, там Сольвейг прибегала к нему на лыжах. Но старик, наверно, спутал ее с соловьем. У него раньше был патефон. Но сломалась игла. Я обещал ему принести иглу, но не нашел - теперь их не делают

Как же эта Галка добралась до старика? Здоровые мужики погибают, а она добралась

У него в замке стоит золотой трон. Обшарпанный, правда, но золотой. Галку он привязал к трону. Она была чуть живая, рубаха в клочья, джинсы разодраны… Эх, и напереживалась эта дура! А тут еще попала в плен к маньяку!

Старик стоял перед ней. В одной руке открытая банка со сгущенным молоком. В другой - гнутая алюминиевая ложка. Глаза дикие, ополоумевшие.

Она ела это молоко, вся физиономия в молоке, по распашонке, по лифчику течет молоко, джинсы в молоке, даже волосы в молоке - видно, она сопротивлялась вначале, мотала головой. А теперь уже ничего не соображает, только кричит иногда, как воет

– Кушай, - говорил, скрипел старик, - кушай, моя королева. Мне ничего для тебя не жалко.

Он совал ей ложку в рот, она старалась отвернуться, он топал ногами, сердился.

– Оставь Галку! - сказал я.

Он не сразу сообразил, что мы пришли. Потом испугался, кинулся в угол, схватил лом. Халат распахнулся, он под ним в чем мать родила, жилистый. Он поднял лом и пошел на нас.

Я нагнулся, уклонился от лома и врезал ему в левую скулу.

А Щукин тем временем стал распутывать Галку, она только всхлипывала. Вокруг на полу валялись пустые банки, и весь пол - сплошная липкая белесая лужа.

Щукин скользил по молоку, я помог ему освободить Галку, она не могла стоять, мы отнесли ее к старому дивану, на котором обычно спал старик. Во все стороны с дивана кинулись пауки. Пауки у него ручные, умеют танцевать, он мне сам показывал.

– Дядя Жора, - повторяла Галка, - дядя Жора…

Я открыл флягу с коньяком, заставил ее глотнуть. И тут же Галку начало рвать сгущенным молоком.

Я думал, что она помрет. Но ничего, через несколько минут отошла. Оказывается, старик ее кормил больше часа, банок пять, как минимум, в нее всадил. Он псих, он самое дорогое ей отдавал.

Пока мы откачивали Галку, старик очнулся, стал плакать, просить, чтобы мы у него ее не отбирали.

Я поглядел наружу. Уже почти совсем стемнело.

– Будем ночевать здесь, - сказал я.

– Нельзя, нас ждут, - сказал мой технолог. - Ее мать сходит с ума.

– Моя мать с утра пьяная, - сказала Галка.

– Ты хочешь остаться здесь?

– Нет, уведи меня, дядя Жора.

– А что тебя в эту дырку потянуло?

– Мне нужно было… нужно было озеро Желаний.

– Из-за мамы? - спросил Щукин.

– Из-за мамы? А зачем ей?

– А тогда для чего? - спросил я.