НФ: Альманах научной фантастики 34 (1991)

– С вами трудно спорить, - вежливо сказал Павор.

– А вы не спорьте, - сказал Виктор. - Не надо спорить. - Он нежно погладил желвак и добавил: - Впрочем, у меня это, наверное, от невежества. Все ученые - поборники прогресса, а я - не ученый. Я просто небезызвестный куплетист.

– Что это вы все время хватаетесь за затылок? - спросил Павор.

– Какая-то сволочь долбанула, - сказал Виктор. - Кастетом… Правильно я говорю, Голем? Кастетом?

– По-моему, кастетом, - сказал Голем. - А может быть, и кирпичом.

– Что вы такое говорите? - удивился Павор. - Каким кастетом? В этом захолустье?

– Вот видите, - наставительно сказал Виктор. - Прогресс!… Давайте снова выпьем за консерватизм.

Позвали официанта, выпили еще раз за консерватизм. Пробило девять, и в зале появилась известная пара - молодой человек в мощных очках и его долговязый спутник. Усевшись за свой столик, они включили торшер, смиренно огляделись и принялись изучать меню. Молодой человек опять пришел с портфелем, портфель он поставил на свободное кресло рядом с собою. Он всегда был очень добр к своему портфелю». Продиктовав официанту заказ, они выпрямились и стали молча глядеть в пространство. «Странная пара, - подумал Виктор. - Удивительное несоответствие. Они выглядят, как в испорченном бинокле: один в фокусе, другой расплывается, и наоборот Полнейшая несовместимость. С молодым человеком в очках можно было бы поговорить о прогрессе, а с долговязым - нет. Долговязый мог бы двинуть меня кастетом, а молодой в очках - нет… Но я вас сейчас совмещу. Как бы это мне вас совместить? Ну, например, вот… Какой-нибудь государственный банк, подвалы… цемент, бетон, сигнализация, долговязый набирает номер на диске, стальная башня поворачивается, открывается вход в сокровищницу, оба входят, долговязый набирает номер на другом диске, дверца сейфа откатывается, и молодой по локоть погружается в бриллианты».

Доктор Р. Квадрига вдруг расплакался и схватил Виктора за руку.

– Ночевать, - сказал он. - Ко мне. А?

Виктор немедленно налил ему джину Р. Квадрига выпил, вытер под носом и продолжал:

– Ко мне. Вилла, фонтан есть. А?

– Фонтан - это у тебя хорошо придумано, - заметил Виктор уклончиво. - А что еще?

– Подвал, - печально сказал Р. Квадрига. - Следы. Боюсь. Страшно. Хочешь - продам?

– Лучше подари, - предложил Виктор.

Р. Квадрига заморгал.

– Жалко, - сказал он.

– Скупердяй, - сказал Виктор с упреком. - Это у тебя с детства. Виллы ему жалко! Ну и подавись своей виллой.

– Ты меня не любишь, - горько констатировал доктор Р. Квадрига. - И никто.

– А господин Президент? - агрессивно спросил Виктор.

– «Президент - отец народа», - оживляясь, сказал Р. Квадрига. - Эскиз в золотых тонах… «Президент на позициях» Фрагмент картины: «Президент на обстреливаемых позициях».

– А еще? - поинтересовался Виктор.

– «Президент с плащом», - сказал Р. Квадрига с готовностью - Панне Панорама.

Виктор, соскучившись, отрезал кусочек миноги и стал слушать Голема.

– Вот что, Павор, - говорил тот. - Отстаньте вы от меня. Что я еще могу? Отчетность я вам представил. Рапорт ваш готов подписать. Хотите жаловаться на военных - жалуйтесь. Хотите жаловаться на меня.

– Не хочу я на вас жаловаться, - отвечал Павор, прижимая руку к груди.

– Тогда не жалуйтесь.

– Ну посоветуйте мне что-нибудь! Неужели вы ничего мне не можете посоветовать?

– Господа, - сказал Виктор. - Скучища. Я пойду.

На него не обратили внимания. Он отодвинул стул, поднялся и, чувствуя себя очень пьяным, направился к стойке. Лысый Тэдди перетирал бутылки и смотрел на него без любопытства.

– Как всегда? - спросил он.

– Подожди, - сказал Виктор. - Что это я у тебя хотел спросить?… Да! Как дела, Тэдди?

– Дождь, - коротко сказал Тэдди и налил ему очищенной.

– Проклятая погода стала у нас в городе, - сказал Виктор и оперся на стойку, - что там на твоем барометре?

Тэдди сунул руку под стойку и достал «погодник». Все три шипа плотно прилегали к блестящему, словно отлакированному, стволику.

– Без просвета, - сказал Тэдди, внимательно разглядывая «погодник». - Дьявольская выдумка. - Подумав, он добавил: - А вообще-то, бог его знает, может быть, он давно уже заломался - который год уже дождь, как проверишь?

– Можно съездить в Сахару, - предложил Виктор.

Тэдди ухмыльнулся.

– Смешно, - сказал он. - Господин этот ваш, Павор, смешное дело, двести крон предлагает за эту штуку.

– Спьяну, наверное, - сказал Виктор. - Зачем она ему…

– Я ему так и сказал. - Тэдди повертел «погодник», поднес его к правому глазу. - Не отдам, - заявил он решительно. - Пусть-ка сам поищет. - Он сунул «погодник» под стойку, посмотрел, как Виктор крутит в пальцах рюмку, и сообщил: - Диана твоя приезжала.

– Давно? - небрежно спросил Виктор.

– Да часов в пять примерно. Выдал ей ящик коньяку. Росшепер все гуляет, никак не остановится. Гоняет персонал за коньяком, жирная морда. Тоже мне - член парламента… Ты за нее не опасаешься?

Виктор пожал плечами. Он вдруг увидел Диану рядом с собой. Она возникла возле стойки в мокром дождевике с откинутым капюшоном, она не смотрела в его сторону, он видел только ее профиль и думал, что из всех женщин, которых он раньше знал, она - самая красивая, и что такой у него больше никогда, наверное, не будет. Она стояла, опершись на стойку, и лицо ее было очень бледным и очень равнодушным, и она была самой красивой - у нее все было красивое. И всегда, когда она плакала, и когда смеялась, и когда злилась, и когда ей было наплевать; и даже когда мерзла, а особенно - когда на нее находило… «Ох и пьян же я, - подумал Виктор, - и разит, наверное, от меня, как от Р. Квадриги. - Он вытянул нижнюю губу и подышал себе под нос. - Ничего не разобрать».

– Дороги мокрые, скользкие, - говорил Тэдди. - Туман… А потом, я тебе скажу, что Росшепер этот - наверняка бабник, старый козел.

– Росшепер - импотент, - возразил Виктор, машинально проглотив очищенную.

– Это она тебе рассказала?

– Брось, Тэдди, - сказал Виктор. - Перестань.

Тэдди пристально на него посмотрел, потом вздохнул; крякнув, присел на корточки, покопался под стойкой и выставил перед Виктором пузырек с нашатырным спиртом и початую пачку чая. Виктор глянул на часы и стал смотреть, как Тэдди неторопливо достает чистый бокал, наливает в него содовую, капает из пузырька и все так же неторопливо мешает стеклянной палочкой. Потом он придвинул бокал к Виктору. Виктор выпил и зажмурился, задерживая дыхание. Свежая и отвратительная, отвратительно-свежая струя нашатыря ударила в мозг и разлилась где-то за глазами. Виктор потянул носом воздух, сделавшийся нестерпимо холодным, и запустил пальцы в пачку с чаем.

– Ладно, Тэдди, - сказал он. - Спасибо. Запиши на меня, что полагается. Они тебе скажут, что полагается. Пойду.