НФ: Альманах научной фантастики 30 (1985)

Он остановился шагах в десяти от нас и посмотрел счастливо вокруг, и улыбнулся - небу, всему миру, но главным образом, конечно, нам.

– Добрый день! - сказал он. - Как живем, ребята? - и сам же весело ответил: - Прекрасно! Ведь нельзя плохо, а?

– Нельзя, - важно подтвердил Артем, а мне вдруг захотелось дернуть его за руку: «Помолчал бы уж, карапуз несчастный!…», но я не сделал ничего такого, постеснявшись незнакомого человека.

– Я с Венеры прилетел, - сообщил венерянин. - У нас там тоже весело и тоже весна стоит.

– У нас весна скоро кончится и лето наступит, - с сияющей рожей похвастал Артем, и тут уж я не выдержал и ткнул его в спину кулаком - легонько, конечно, а то ведь такой рев поднимет, хоть уши зажимай.

– Чем вы тут занимаетесь? - спросил венерянин.

– Гуляем, - ответил я.

А Гошка добавил:

– Играем.

– Во что же, интересно?

– А во что придется, - сказала Маринка. - И в салочки, и в прятки, и через веревочку прыгаем.

– Только ты и прыгаешь, - буркнул Артем, злясь на меня, - он был младше на три года и страшно поэтому переживал и все грозился стать когда-нибудь старше меня, и уж тогда, на правах старшего брата… - чего только ни изобретал мозг этого человечка, которому впервые в школу-то идти лишь этой осенью!… - Мы в марсиан играем! - гордо солгал он: ведь ни в каких марсиан никто из нас отродясь не играл.

Но мне понравилось это вранье, и всем, наверное, тоже, потому что Валька со странной фамилией Дуло, эдакая тощая длинная девчонка, конопатая, с куцей, как намокшая веревка, косой, которую она украшала синим бантом не на конце, как все порядочные люди, а посередине, - так вот, эта Валька, привычно шмыгнув носом, заявила вдруг:

– Я была марсианкой, а они, - она ткнула пальцем в нашу с Артемом сторону, - устанавливали со мной контакт.

В другой раз я бы задохнулся от такой чудовищной лжи, но теперь промолчал и только согласно кивнул головой, и все тоже дружно закивали - не каждый день можно так красиво врать самому венерянину, вот ведь какое дело,

– В марсиан играете? - изумился тот. - Это здорово. А я как раз туда лечу. Какие же они, эти марсиане?

– Живые, - не моргнув глазом, выдал Моня, мой одноклассник, - И даже очень.

– Это ясно, что живые, - усмехнулся венерянин. - Я другое спрашиваю: какие они из себя?

– Ну, как бы это сказать, - начал Моня, - все на нас похожие и уж веселые - будь здоров! - Он окинул критическим взглядом Валентину Дуло и насмешливо добавил: - А она первобытной марсианкой была.

– Ну-ну, - сказал венерянин. - Спасибо за информацию. Мне она очень пригодится.

– А вы что, и вправду летите на Марс? - полюбопытствовал Гошка.

– Я же сказал! На Земле у меня только пересадочная станция.

– У-у, - пропела Маринка разочарованно, - а мы думали, вы специально к нам прилетели.

– Ясно, к вам! - улыбнулся венерянин. - Я ведь мог отправиться сразу на Марс, но вот решил навестить вас, поболтать немножко - знаете, скучно все время одному в ракете…

– А вы еще прилетите? - жалобно спросил Артем.

– Обязательно, Уж тогда и в салочки поиграем, и в прятки…

– И в марсиан? - ввернул я.

– Можно и в них. Но это после, когда я вернусь, когда все дела будут сделаны…

Он помолчал немного, а потом вдруг сказал:

– Но я не хочу, чтоб вы забывали обо мне - мало ли, что там случится в дороге! Может, я подарю вам на память игрушки?

– Игрушки? - недоверчиво переспросили мы хором.

– Да. То есть нет. Я хочу сказать вот что: дайте мне сюда ваши игрушки, какие у кого есть с собой, и я вдохну в них венерянскую жизнь. Вы будете глядеть на них и вспоминать нашу встречу, и, как знать, может, кто-нибудь из вас, когда вырастет, прилетит на нашу планету и поднимет над головой эту игрушку - я знак приветствия, и тогда все поймут, что прилетел друг.

Увы, у нас с Артемом во дворе была лишь одна игрушка на двоих - плюшевый медведь, который изображал пассажира на борту океанского лайнера, потому что никто из ребят пассажиром становиться не хотел - все желали быть только капитанами.

И мы отдали венерянину нашего мишку, и он вдохнул в него волшебную жизнь Венеры.

– Артем, Борис! Обедать, живо! - на балконе третьего этажа вдруг показалась наша мама.

И тотчас, словно ожидая этой команды, запрыгали солнечные зайчики от распахиваемых окон и дверей, и, как дружная канонада, понеслось со всех сторон:

– Обедать, обедать, обедать! Марш по домам!

– Вот видите, - сказал венерянин, - вас зовут. Значит, и мне пора. До свидания!

– Всего хорошего, - сказал я первым, и все подхватили хором: - Всего хорошего!

Он вошел в ракету и захлопнул за собой люк. Мы, помню, тогда ни капельки не удивились, когда громадная ракета совершенно бесшумно взлетела над двором, хотя, нет, легкое недоумение, конечно, появилось: ведь не такие уж несмышленыши мы были, отлично понимали, что любая ракета - это гром и пламя, но нам приятен был именно такой - бесшумный и плавный - старт, и мы поверили в его реальность, заставили себя в тот момент забыть о земных ракетных стартах, трескучих и жарких, и все стояли и смотрели ракете вслед до тех пор, пока она не пронзила небо, и небо сомкнулось за ней, чистое синее небо, и тогда мы перевели взгляд на клумбу - ни один цветочек не был на ней примят!

Нам стало грустно, как никогда, и каждый лишь еще крепче прижал к себе свою игрушку, и Артем стиснул нашего мишку что есть силы, а я глядел на него снисходительно, как и полагается старшему брату, и, честно говоря, был взволнован не меньше его.

– Артем, Борис! Марш обедать! Сколько раз повторять?!

– Пошли, - тихо сказал Артем, и все ребята начали разбредаться по подъездам.

Артем шагал молча, бережно неся плюшевого мишку, - он так и притащил бы его домой и сказал бы гордо: «Вот, медведь с Венеры», и прихвастнул бы что-нибудь еще, но тут гадкая зависть вдруг поднялась в моей душе.

– Ну-ка, - потребовал я, останавливая его, - давай сюда мишку.

– Вот еще, - удивился Артем, - с чего это вдруг?

– А что, только ты с ним будешь играть? Он такой же мой, как и твой.

– И ничего ты не получишь, - разозлился Артем. - Раньше думать надо было.

– Это мы еще посмотрим, кто о чем думал. Гони медведя, или по шее заработаешь!

– Подумаешь, - фыркнул Артем, - испугал!… Я на тебя - тьфу! - и пошел дальше.

Все во мне прямо вспыхнуло от обиды - ну мог ли я, хоть и был старшим братом, сдержаться, скажите?

Словом, произошла отчаянная потасовка,

– Я убью тебя! - страшным голосом крикнул я и рванул игрушку на себя.

Но Артем вцепился в нее, как клешами.

– Отдай по-хорошему!

– Фиг тебе, фиг тебе! - прыгало передо мной потное красное лицо Артема. - Два фига!

Ох и драка же была тогда!… Никогда, наверное, мы так не дрались с ним - ни до, ни после.

С балкона раздался сердитый голос отца: