Филип Дик - Нетелепортируемый человек

Да еще был он сам.

И, конечно, Рахмаль ибн Эпплбаум, там, в космосе, на «Омфалосе». Изучающий древнегреческий язык.

В это мгновение из офиса в Нью-Нью-Йорке прибыло второе зашифрованное донесение. Он и его скормил компьютеру, но более поспешно, чем в прошлый раз.

Лента выползла наружу, и он прочитал его, испытывая некоторый стыд, потому что как он ни пытался, ему все-таки не удалось помешать планам Мэтсона, и это тяжким пятном лежало на его совести.

«МЫ НЕ МОЖЕМ ПРОДЕРЖАТЬСЯ. ВИВИСЕКЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ».

«Чем же я могу помочь вам? — спросил он себя, сознавая собственное бессилие. — Бог проклял тебя, Мэтсон, за то, что тебе пришлось сделать, за твою ненасытность. И ты взял с собой две тысячи человек вместе с Фрейей Хольм на погибель, и теперь там мы ничего не можем сделать.

Однако в его силах было осуществить в этой трагедии последний акт — попытаться спасти даже не те легионы землян, что отправляются через врата Телепортов на Китовую Пасть, но спасти того, кто заслуживал временной передышки от взятого на себя бремени, бремени, которое эти два зашифрованных донесения и корпорация «Видфон» сделали бесполезным.

С риском, что следящие устройства ООН могут обнаружить его сигнал, Эл Доскер отправил на волнах УВЧ радиосообщение на «Омфалос» Рахмалю ибн Эпплбауму.

Вызывая «Омфалос», летящего теперь со сверхсветовой скоростью за пределами Солнечной системы, Доскер горько спросил:

— Как, уже приблизились к «Героическим одам»?

— Пока только легенды, — донесся голос Рахмаля, далекий, смешанный с шумами от статической межпланетной интерференции, в то время как принимающая сигналы антенна корабля Доскера бешено вращалась, чтобы поймать слабые далекие импульсы. — Но я считал, что вы не станете входить в контакт со мной, — продолжил Рахмаль. — Если только…

— Если только, — прервал его Доскер, — не произойдет того, что случилось. У нас, в нашем агентстве, имеется такой способ расшифровки, который нельзя изменить. Потому что сведения совершенно не похожи на передаваемые. Слушайте внимательно, Рахмаль.

Он надеялся, что его передача, усиленная корабельным передатчиком, достигает «Омфалоса». Он несколько раз записал и передавал свои слова, чтобы противодействовать высокому уровню шумовых помех и при помощи принципа повторяемости Рахмаль мог бы получить сообщение.

— Вы знаете шутку о заключенном тюрьмы, — начал Доскер, — который встает и кричит: «Три». И все смеются?

— Да, — встревоженно ответил Рахмаль. — Потому что «Три» относится к шуткам со множеством лиц. Она известна всем заключенным, осужденным на длительные сроки.

— Используя этот метод, — начал Доскер, — сообщение с Китовой Пасти было сегодня проанализировано. Мы имеем двоичный компьютер в качестве декодера. Первоначально мы начали с изображений для каждой буквы латинского алфавита. Хвостик означает нуль или закрытые врата; головка — единицу или открытые врата. А нуль или единица и представляет собой двоичный счет, по которому действуют компьютеры. После этого мы открыли пятьдесят форм посланий, в которых описывались всевозможные условия на другой стороне.

Эти послания были составлены таким образом, чтобы каждое из них состояло из неповторяемой последовательности единиц и нулей. Я…

Его голос охрип.

— Я только что принял донесение, которое, переведенное в двоичный код, оказалось состоящим из следующей последовательности:

111010011001110101100000100110101001110000100111110100000111.

И эту двоичную последовательность невозможно расшифровать, ибо она является комбинацией из пятидесяти неповторимых сигналов, известных только нашему декодирующему устройству, находящемуся здесь, на моем корабле. И все это хранится на одной ленте. Но их размер… она дает ложное представление расшифровщикам подлинного донесения.

— И ваша лента, — начал Рахмаль, — где были записаны…

— Я перефразирую, — перебил Доскер. — Ключевым словом было «Спарта».

Тут он замолк.

— Государство военных? — донесся голос Рахмаля.

— Да.

— Против кого?

— Не сообщалось. Пришло второе донесение, но оно добавило очень немного. Если не считать того, что пришло открытым текстом, и в нем сообщалось, что они не смогут продержаться. Военные перебьют их там.

— Вы уверены, что это данные верные? — спросил Рахмаль.

— Только у Фрейи Хольм, Мэтсона и у меня, — начал Доскер, — были декодирующие устройства, в которые можно было заложить эту ложную двоичную последовательность сигналов. Донесение пришло, скорее всего, от Фрейи. Во всяком случае она подписалась под первым донесением.

Потом добавил:

— А под вторым даже не было попытки подписаться.

— Ну что ж, — произнес Рахмаль, — тогда я поворачиваю обратно. Теперь нет смысла в моем путешествии.

— Вам решать.

Доскер подождал, спрашивая себя, каким будет решение Рахмаля ибн Эпплбаума.

«Хотя, — подумал он, — это действительно не имеет никакого значения, потому что настоящая трагедия не в уничтожении и ликвидации двух тысяч лучших людей монополии, она в двадцати четырех световых годах отсюда, а в том, что оболванено сорок миллионов людей, отправившихся туда. И что ещё восемьдесят или около того миллионов последуют за ними, хотя у нас и есть это знание о ТОЙ СТОРОНЕ врат телепортационных установок, но ОНО бесполезно, так как мы не можем сообщить об этом населению с помощью средств массовой информации…

Он все еще думал об этом, когда три корабля-перехватчика ООН бесшумно, словно чёрную скользкую рыбу кольцом окружили его на расстоянии поражения ракетами класса «воздух-воздух» и выпустили их в цель, и корабль Доскера был уничтожен.

Оглушенный и неспособный двигаться, Доскер плыл в скафандре с автономной подачей воздуха, подогревом, водой, передатчиком, устройством для удаления отходов жизнедеятельности, тюбиками с пищей. Его куда-то несло, и время, казалось, остановилось.

Какие-то неясные и даже счастливые мысли одолевали его — о планете с зелеными лесами и о женщинах, о веселой шумной компании.

Он смутно сознавал, что ему осталось жить совсем мало, спрашивал себя, захватит ли ООН и «Омфалос», как и его.

Очевидно, что их неусыпная служба наблюдения обнаружила отправленные им радиоволны, но выследили ли они и Рахмаля, который был на другом конце связи…

«Господи, — обратился к мольбой к Всевышнему Доскер, — я надеюсь, что нет — надеюсь, что только я один…»

И он все еще продолжал надеяться, когда один из преследующих кораблей ООН вплотную приблизился к нему и направил напоминающее робота устройство, которое с величайшей заботой обхватило Доскера, не причиняя вреда его скафандру.

Удивленный, он подумал: