Ник. Горькавый - Астровитянка

— Ангел… весьма буколическое видение ребёнка, более верно, что каждый маленький ребёнок — маленькое и жестокое, вернее, почти внеморальное животное, которое надо ещё вырастить во что-то человеческое… или запрограммировать, что проще, но страшнее… — произнесла задумчиво Никки.

— Это не играет роли в контексте Джерриного вопроса, — заявила Дзинтара.

— Возможно… — с сомнением пробормотала Никки.

В качестве единственного теста за год студентам задали написать сочинение-реферат «Почему я выбрал(а) этот факультет?»

Никки, суммируя раздумья последнего времени, сочинила эмоциональное эссе о своей мотивации выбора будущей специализации и профессии. Сначала она набросала схематичную, но яркую картину прошлой истории человечества.

Человечество делится на Человека Массового, Человека Властного и Человека Учёного (мутанта по гену любопытства). Первые типы чешутся и дерутся ещё со времён полуобезьян, но вывели их из пещер Учёные.

Интеллект и технология защищают социум: люди чаще обедают зверями, чем наоборот; примитивная сила неандертальцев уступила передовому оружию кроманьонцев.

Но Учёный Человек был лишь мудрецом-на-побегушках при королях. Партии Властных Людей использовали Массового Человека как пушечное мясо, а Учёных Людей — как интеллектуальный кастет.

«Ненаучно! — озабоченно решила Никки. — К тому же профессор истории Шаганэ учила, что вопросы собственности важнее всего».

Веками собственность управлялась самим владельцем, клещом вцепившимся в свои земли и своих вилланов и высасывавшим из них все соки…

Девушка спохватилась и удалила последние две строки.

…владельцем, заботившимся о текущей прибыли и долговременной перспективе — чтобы оставить детям процветающее дело. Монархии — образец наследных предприятий.

В двадцатом веке индивидуальных владельцев вытеснили огромные корпорации, управляемые наёмными менеджерами.

Корпус профессиональных управленцев отделил собственность от собственников: миллионы владельцев акций не управляли компаниями, а управленцы не владели управляемой собственностью.

Менеджеры заботились о своей зарплате и карьере, а не о долговременном процветании дела.

Руководители космической программы, получив от учёных однопроцентную оценку риска полётов первых шаттлов, в официальных отчётах в тысячу раз уменьшили расчётную вероятность аварии — ради временного благополучия личной карьеры. Эта ложь привела к крупнейшим в истории катастрофам космических челноков.

«Менеджеры и политики росчерком пера убили больше людей, чем вооружённые преступники…» — отметила мысленно Никки.

Среднебездарный корпус менеджеров образовал высокооплачиваемый и безответственный, а также — при появлении внешней конкуренции — внутренне солидарный класс.

Политики — это менеджеры другого окраса, но того же скелета. Политики любых платформ думают в первую очередь о себе и своей власти, различаясь лишь агрессивностью эгоизма. Пиарные технологии сделали политиков делегатами менеджеров.

Корпус эгоистичных управленцев разросся и превратился в камень на шее человечества.

«Это было время, когда люди решили, что история остановилась… — Никки налила чашку кофе, размешала в нём старомодный сахар. — Но карманы истории всегда полны сюрпризов».

В двадцать первом веке удар по властвующей когорте политиков и менеджеров нанесли крупные собственники: новые королевские династии, соединившие финансовую мощь с ответственностью наследного предприятия.

Но всё равно — Массовый Человек до сих пор находится под властью эгоистичного меньшинства.

Пирамида всегда имеет острый верх — формируется ли она демократическими выборами или монархической передачей полномочий.

Существует ли управленческая система, более оптимальная, чем демократии и династии?

Есть ли более эффективный, Не-Пирамидальный, вариант управления социоструктурами?

Жизнеспособен ли кластер равноправных элементов: людей, компаний или государств?

Как создать общество, свободное от капризов Властного Человека?

Кто сможет управлять социумом, не впадая в необоснованную эйфорию от собственной значимости?

Где взять менеджеров, которые ставили бы интересы управляемой структуры выше собственных?

Безнадёжность этих вопросов и заставляет меня выбрать гуманитарный факультет со специализацией социоэкономического моделирования.

Никки вздохнула: «Я знаю, что это важно, но не знаю, понравится ли мне это. Изучать звёзды приятнее, чем людей».

Управление социумом собачьей упряжки требовало высокой квалификации от эскимоса, менеджера собак: назначение вожака, делёжка сушёной рыбы, организация полудиких животных в иерархическую команду для тяги саней, а не взаимной грызни.

Современный же человек сидит за рулём машины и выбирает путь, а компьютер управляет тысячами деталей. Пора и в политике расстаться с эпохой собачьих упряжек.

Учёные Люди должны дать миру новый уровень социопарадигмы, положив конец жадности одних и мелкости жизни других.

Ещё правит миром Человек Властный, подпираемый в обширный зад государственными и корпоративными пирамидами, но близится схватка между Человеком Учёным и Человеком Властным.

Кто победит в великой битве «Интеллект против Силы»?

Спросите об этом тех неандертальцев.

Никки вздохнула и нажала клавишу отправки файла, терзаемая дурными предчувствиями.

Как ни странно, она получила за сочинение отличный балл. Но наилучшей оценкой девушка сочла большое количество визитёров, которые прочитали её реферат в Сети Колледжа и оставили немало одобрительных восклицаний и замечаний. Реакция людей оказалась очень важной для Никки. Впрочем, многие отклики были анонимны, откровенно враждебны и даже оскорбительны. Дети политиков и менеджеров не восприняли позитивно Никкины идеи по уничтожению «папиной работы».

Учебный год закончился! Дружный вздох облегчения пронёсся по Колледжу. Апогеем предканикулярной эйфории традиционно становился ежегодный Бал Выпускников, устраиваемый тридцатого июня в честь пятикурсников Школы Эйнштейна, но и младшие студенты искренне радовались возможности отдохнуть от наук и отпраздновать начало летних каникул.

Никки пришла на Бал Выпускников в узком длинном тёмно-синем платье с голубыми искрами. Лунный опал на её шее вспыхивал и пускал лазерные лучики в хрустальную причёску, где они запутывались и рассыпались искрами.

Платье очень шло к отросшим прозрачно-серебристым волосам Никки, и многие оборачивались, когда она проходила мимо: юноши смотрели на неё с полураскрытыми ртами, а девушки — с озабоченными лицами. Никки же была рассеянна и от многочисленных приглашений потанцевать неизменно отказывалась. Она совсем не была мрачной — как весной, но всё ещё не могла заставить себя прыгать в бодром танце вместе с другими ребятами.