Юрий Никитин - Скифы

Тимоноф кивнул:

— Да, это мне особенно нравится. Как у иудеев: они люди, остальные — гои. Рабочий скот для евреев. Навоз для их садов и полей. Всякие клятвы еврея перед неевреем не имеют силы, так как нееврей — не человек. К тому же вы своей идеологией в самом зародыше подавляете саму возможность раскола!

Крылов вздохнул:

— К сожалению, люди всегда найдут возможность для раскола.

— Мы будем таких выявлять заранее, — пообещал Тимоноф. — Я предлагаю вам соединиться… ладно-ладно, я предлагаю вам принять нашу организацию в свое движение. Мы могли бы стать ядром вашей ударной мощи. Вам без этого не обойтись.

Он смотрел Крылову в глаза, даже дыхание затаил. Крылов внезапно ощутил, как для него это важно. Некоторое время не сводили глаз один с другого.

— Мне не хотелось бы отпугивать мирных интеллигентных людей от нашего движения, — проговорил Крылов наконец. — Потому мы не можем принять вашу организацию, уж извините. Но мы не будем препятствовать, если ваши люди, оставив вашу организацию, примут участие в нашем движении. Я знаю, что, каких бы собак на вас ни вешали… мол, фашисты, националисты, мракобесы, расисты, — на самом деле у вас собрались люди, что болеют за Россию. А такие люди намного лучше, чем тот скот, что живет только работой, бабами, жратвой и развлечениями. Это все равно скот, один у него диплом, два или нет ни одного.

Тимоноф нахмурился, молчал. Брови сшиблись на переносице, лоб прорезали глубокие складки.

— Не знаю, — проговорил он с сомнением, — правильно ли вы делаете… Все-таки у нас организация с крепким костяком. Ей несколько лет. А сколько скифам?

Крылов оглянулся на календарь.

— Ого, — ответил он, — как время летит! Через пару недель мы собираемся отпраздновать великую победу наших войск над иноземными захватчиками.

Тимоноф спросил с недоумением:

— Через две недели? Что за дата? Бородинское сражение?

Крылов пренебрежительно отмахнулся:

— На Бородинском русская армия потерпела сокрушительное поражение. Но вот две тысячи триста тридцать пять лет назад наша скифская армия пришла на помощь осажденной македонцами Ольвии… это были наши союзники, и наголову разгромила отборнейшее македонское войско во главе с лучшим полководцем Александра Македонского — Зорапионом. Кстати, сам Зорапион пал в битве, а скифы сделали из его черепа чашу. Ну, знаете ли, был у нас тогда такой милый обычай…

Он улыбнулся, глядя на ошарашенного Тимонофа, а взглядом дал понять, что современные скифы подумывают восстановить этой обычай делать чаши из черепов убитых врагов.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Тимоноф сумел выдавить:

— А знаете… из этого сумасшествия может что-то выйти!

К концу дня ввалился Klm, хмурый, челюсти сжаты, губы в одну линию, рот похож на стальной капкан.

— В кафе посидеть не удастся, — сказал он коротко.

У Крылова в кабинете толклись члены инициативной группы, головы забиты предстоящим праздником, надо бы отметить как-то по-особому, на Klm оглянулись с тревогой.

— Что случилось?

— Несчастье.

— Обвал рубля?

— Хуже, — ответил Klm. Помолчал, обвел всех злым взглядом, сказал уже тише: — Сегодня какие-то подонки повеселились в кафе. Ну, столы перевернули да посуду побили — ладно. Но Валентину… с нее сорвали одежду, изнасиловали прямо на столе. Были свидетели.

Раб Божий ахнул, Тор выругался. Наступило тяжелое молчание. Откин спросил:

— А кто?.. Хоть приметы есть?

Klm сказал зло:

— Какие приметы? Они и не скрываются. Их знают все. С соседней улицы ребятишки. Правда, уже великовозрастные. Одному лет под тридцать, высшее образование, естественно, папа дипломы купил всей семье и всем друзьям, другие помоложе… Тот, что самый старший, сынок директора рынка. Дружки — то ли просто собутыльники, то ли из охраны…

— Где их можно застать?

Klm скрипнул зубами:

— Этот… который сынок, его зовут Вадик, сейчас в том же кафе. Там вместо Валентины сейчас обслуживает другая девчонка. Ну, эта выполняет все, что от нее требуют. В том числе и тот пустячок, чтобы ходила только голая. И завтра они будут. Им понравилось там… почему-то.

— С нами как-то связано?

Klm помедлил, ответил осторожно:

— После того как там стали собираться мы… о кафе узнали. В последнее время Валентине пришлось поставить еще четыре стола вдоль улицы. Все возможно, я ничего не исключаю.

Тор отправился к Тимонофу, оттуда звонил дважды, о чем-то намекал, но так осторожничал, что никакие службы по перехвату телефонных разговоров ничего не смогли бы нарыть.

В условленное время с ним прибыло шестеро крепких парней. Молчаливые, собранные, они лишь кивнули Крылову, признавая в нем старшего, но держались в сторонке.

Лишь один угрюмо сострил:

— Девушка — это пуля со смещенным центром тяжести: попадает в глаз, проходит через сердце, бьет по карману и выходит боком.

У него, как обратил внимание Крылов, в руках была спортивная раскрытая сумка. Сверху наброшена майка, очень легко и быстро выхватить из-под нее пистолет, автомат или что-то еще, что со смещенным центром…

Четверых привез Замполит, сам тоже приготовил вязаную шапочку с прорезями для глаз, остальные сошлись справа и слева. Крылов коротко оглядел улицу. Первых ведет Тор, еще бы обошлось без него, с другой стороны подходит Klm, с ним Ласьков, Матросов — вот уж не думал, что они на чем-то сойдутся в одной группе, а на расстоянии дюжины шагов идут вразвалку, делая вид, что они с впередиидущими незнакомы, Янковский и его группа мечемахальщиков, крепкие и отчаянные ребята…

Крылов толкнул дверь, оказавшись в длинном коридоре. Эхо грохочущей музыки очумело металось от стены до стены, шмыгнуло мимо к выходу. Руки заученно, как сто раз прорепетировал перед зеркалом, вытащили из кармана вязаную маску, нахлобучил, тут же достал пистолет. За спиной слышалось шумное дыхание, щелкнул затвор, это Тор вытащил «узи».

Впереди в коридоре показалась парочка: парень тащил девку то ли поблевать, то ли проветрить на улице. Завидев вооруженных людей в масках, застыл, руки разжались, девка с грохотом рухнула на пол.

— Назад! — велел Крылов злым шепотом. — Хватай и тащи телку обратно!

Он проскочил мимо, за ним тяжело несся, как слон Ганнибала, Тор. Зал располагался слегка внизу, всего три ступени, но Крылов сразу увидел Вадика. Семь столов, два свободны, одна пара танцует, с потолка мигают разноцветные лампы. Музыка грохочет, как отбойные молотки по обшивке взлетающего истребителя. Вадик веселился за двумя сдвинутыми столами, с ним еще четверо парней, пятеро совершенно голых девок.

Крылов сразу возненавидел как четверых, что с Вадиком, так и женщин, но сказать не успел ни слова: мимо пронеслись, как стадо бизонов, с десяток человек в масках, у всех в руках пистолеты, автоматы, все разъяренные, как стая пчел.