Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

– Вы сейчас являетесь свидетелем отчаяния этого человека. Он, вы должны понять, несомненно, воспитан в буддистском духе. Даже если это не проявляется внешне, влияние буддизма налицо. Религия, в соответствии с которой никакую жизнь нельзя отнимать, все живое священно.

Мистер Бейнис склонил голову.

– Он восстановит свое равновесие, – продолжал генерал Тедеки, – со временем. Сейчас ему еще не за что зацепиться, откуда он мог бы обозреть свой поступок и постичь его. Эта книга поможет ему, потому что даст ему внешнюю шкалу отчета.

– Понимаю, – сказал мистер Бейнис.

«Другой системой эталонов, которая могла бы ему помочь, – подумал он, – была бы доктрина изначального, первородного греха. Интересно, слышал ли он о ней? Мы все обречены на то, чтобы совершать акты жестокости, насилия и даже злодейства. Это наша судьба, уготованная нам издревне. Наша кара. Чтобы спасти одну жизнь, мистер Тагоми был вынужден отнять две. Логический, уравновешенный разум не может постичь смысла в этом. Добряк вроде мистера Тагоми может сойти с ума от соприкосновения с такой реальностью. Тем не менее критическая, решающая точка находится не в настоящем и даже не в момент моей смерти или смерти этих двух эсэсовцев. Она находится – гипотетически – в будущем. То, что случилось здесь, оправдано или не оправдано только с точки зрения того, что случится позже. Сможем ли мы спасти жизнь миллионов, по сути, всю Японию? Но человек, который сейчас орудует стебельками растений, не в силах подумать об этом в данный момент. Настоящее, окружающая его действительность захлестнула его, из его разума не выходят мертвый и умирающий немцы на полу его кабинета. Генерал Тедеки прав: только время может вернуть к реальности мистера Тагоми. Если же этого не случится, то он, вероятно, отступит в тень душевной болезни, отвратит навсегда свой взор от окружающей жизни, ошеломленный охватившей его безнадежностью. И фактически мы совсем и теми же трудностями. И поэтому, к несчастью, мы не можем оказать помощь мистеру Тагоми. Нам остается только ждать, надеясь, что в конце концов он найдет силы и сам воспрянет духом и не поддастся».

Магазины Денвера оказались современными и шикарными. Одежда, как показалось Юлиане, была потрясающе дорогой, но Джо, казалось, не обращал на это внимания. Он просто платил за все, что она отбирала, и они спешили в следующий магазин.

Ее главное приобретение – после многих примерок и длительного размышления – было куплено к концу дня: светло-голубое платье итальянского производства с короткими рукавами-буфами и чрезвычайно низким декольте.

Она увидела его на манекене в модном европейском магазине. Считалось, что это лучшая модель сезона, и обошлось оно Джо почти в двести долларов.

Теперь к нему ей были необходимы три пары туфель, чуть побольше нейлоновых чулок, несколько шляп и новая черная кожаная сумка ручной работы. Кроме того выяснилось, что декольте итальянского платья требует нового бюстгальтера, который прикрывал бы только нижнюю половину груди. Оглядев себя с головы до ног в зеркале, она почувствовала себя выставленной полуголой напоказ в витрине магазина и поняла, что нагибаться ей небезопасно. Но продавщица заверила ее, что этот полубюстгальтер прочно сидит на положенном ему месте, несмотря на отсутствие шлеек.

«Только соски и прикрывает, – подумала Юлиана, глядя на себя в уединении примерочной, – ни миллиметром выше. А обошелся недешево».

Продавщица объяснила, что он тоже импортный и тоже ручной работы. Потом продавщица показала ей спортивную одежду, шорты, купальные костюмы и махровый пляжный костюм, но тут Джо забеспокоился, и они пошли дальше.

Когда Джо грузил пакеты и сумки в машину, она спросила:

– Правда, я буду выглядеть потрясающе?

– Да, – ответил он рассеянно, – особенно в этом голубом платье. Вот его и наденешь, когда мы пойдем туда, к Абендсену. Поняла?

Последнее слово он произнес отрывисто, так, будто это был приказ. Его тон удивил ее.

– У меня двенадцатый-четырнадцатый размер, – сказала она, когда они пошли в следующий магазинчик.

Продавщица любезно улыбнулась и проводила ее к стойке с платьями. «Чего же мне еще? – подумала Юлиана. – Лучше, пока можно, взять побольше». Глаза ее тут же разбежались: кофты, свитера, спортивные брюки, пальто.

– Джо, – сказала она, – мне нужно длинное пальто, он очень легкое.

Они сошлись на легкой синтетической шубке немецкого производства – более ноской, чем натуральная, и не такой дорогой, тем не менее, возникла легкая досада, и, чтобы утешиться, Юлиана принялась рассматривать ювелирные изделия. На прилавке лежала отчаянно скучная, заурядная дрянь, сделанная без малейшего намека на воображение или оригинальность.

– Мне нужны какие-то украшения, – объяснила она Джо. – Хотя бы серьги или заколки для этого голубого платья.

Она вела его по тротуару к ювелирному магазину.

– Да еще твой костюм, – вспомнила она виновато. – Надо же и тобой заняться.

Пока она рассматривала украшения, Джо зашел в парикмахерскую подстричься. Когда через полчаса он вышел оттуда, она была ошеломлена: он не только остриг волосы как можно короче, но еще и покрасил их. Она едва узнала его: теперь он был блондином. «Боже мой, – подумала она, глядя на него. – А это для чего?»

Пожав плечами, Джо сказал:

– Надоело мне быть макаронником.

Этим он ограничился в объяснениях. Теперь они пошли в магазин мужской одежды и начали делать покупки для него.

Первым был отлично сшитый костюм из нового синтетического материала фирмы «Дюпон», дакрона, затем новые носки, белье и пара стильных остроносых туфель. «Что еще? – подумала Юлиана. – Сорочки и галстуки».

Она вместе с приказчиком выбрала две белые сорочки с французскими манжетами, несколько английских галстуков и пару серебряных запонок. Все вместе заняло минут сорок.

Она удивилась, насколько это быстрее, чем процедура ее собственного одеяния.

Костюм еще нужно было подогнать, но Джо опять забеспокоился и торопливо оплатил счет банкнотами рейхсбанка, достав их из кармана. «Вот что нужно еще, – подумала она, – новый бумажник». Поэтому она с помощью продавца выбрала для него черный, крокодиловой кожи бумажник и на этом удовлетворилась. Они покинули магазин и вернулись к машине. Было уже четыре тридцать, и экипировка – по крайней мере, касательно Джо, – была завершена.

– Ты не хочешь, чтобы тебе чуть заузили пиджака в талии? – спросила она, когда они влились в общее движение.

– Нет.

Голос его, резкий и обезличенный, ее озадачил.

– Что-нибудь не так? Может, я слишком много купила?

«Конечно же, – сказала она про себя себе же в ответ, – я потратила многовато».