Алексей Калугин - Деграданс

– Спокойнее, капитан.

– Но чего мы ждем, товарищ подполковник?

– Ага, значит, хотел проявить инициативу? Припекло тебя? Потому и бегал от меня, да?

Выстрел…

Короткий всплеск…

Бледные лица на весь экран…

«Тащи его из бассейна!» – Шивцов упер ствол обреза в широкую спину охранника. – «А ты чего? – орет он парню лет двадцати с длинными светлыми волосами. – („Сергей Галь… Двадцать девять лет… – машинально бормотал Петунин. – Рок-музыкант… Этих везде можно встретить“). – Кайф решил словить? Помоги придурку!» – Рок-музыкант, не оглядываясь, лезет в бассейн. Он по пояс в крови. Подхватив убитого, Галь и охранник («Александр Павлович Оконников… Двадцать девять лет…»), скользя, чуть не падая, тащат мертвое тело. – «Шевелитесь, падлы!» Парень тянет убитого за руки, охранник снизу выталкивает тело на скользкий бортик. Стекая с одежды, расплывается по полу темно-алая лужа. «Сажай мертвяка к мумиям!» – голос Калинина.

Окровавленные лица…

Тащатся по полу ноги убитого…

Шесть или семь заложников у бассейна, остальные на коленях вдоль стены…

– Товарищ подполковник!

– Молчи, капитан. Приказа пока не будет.

«Бросай его на ковер!» – опять голос Калинина.

Охранник и рок-музыкант бросают убитого под кривую мумию, поставленную посреди искусственного, как бы вытканного плесенью ковра. Обвисшие сухожилия… размотанные кишки…

«Сажай мертвяка под мумию!»

Напрасные хлопоты: убитый не желает сидеть.

«Ладно, бросайте! – это уже голос Шивцова. – Только разденьте до гола».

«Я не могу! Не могууууууууу!» – лицо рок-музыканта в размазанных слезах.

«Чего ты не можешь?»

«Раздеть его не могу».

«Тогда раздевайся сам!»

«Я не могу! Не могуууууууууу!»

«Ну, что за дела? – недовольный голос Калинина. – Витя, у нас материал бунтует».

Всхлипывая, встряхивая головой, то ли чтобы откинуть перепачканные мокрые волосы, то ли от нервного озноба, рок-музыкант бросается к застреленному, пытается стянуть с него брюки.

«Ремень расстегни, мудак».

«Я не могуууууууууу!»

«Хочешь пулю?»

«Да хрен с ним, Витя. Не стреляй. Лучше объясни всем, зачем этого мертвяка надо раздеть?»

Ответ не слышен.

Реклама.

ФИТНЕС-ЦЕНТР «ЖАННА».

СЕГОДНЯ ТОЛЬКО У НАС!

СОЖГИТЕ КАЛОРИИ!

– Товарищ подполковник, у меня все готово для штурма.

– А у меня паспорт готов, – неохотно откликается Стопольский. – С визой Нидерландов. А? Завтра в Амстердаме открывается Международная конференция по проблемам терроризма. А я вместо того, чтобы шляться по Кварталу красных фонарей, пить голландское пиво и шлюх по задницам хлопать, сижу здесь…

ЧАСТНЫЙ ДЕТСКИЙ ПАНСИОНАТ «У СЕМИ НЯНЕК»!

ВАШИ ПРОБЛЕМЫ ДАЛЕКО В ПРОШЛОМ!

ДОВЕРЬТЕ НАМ ВАШЕГО РЕБЕНКА!

– Ты знаешь, что сейчас транслируют по всем каналам?

– Не только знаю. Вижу.

– И что?

– Рекламу?

– Если бы…

Подполковник наклонился к Петунину:

– Плохо смотришь, капитан! Шестьдесят пять каналов. Сто семьдесят два спутниковых. Релейные станции. Ты только прикинь, Алексей Иванович, какая аудитория. Из-за этого нашего трэш-реалиста отменили показ ключевого матча мирового первенства по орбитальному футболу! А? Нравится тебе это? Битву китайских роботов сняли с эфира! Ради чего?

– Я жду приказа, товарищ подполковник!

Стопольский с некоторой грустью, но одновременно с досадой посмотрел на капитана. Любимый ученик, надежда «Антитеррора», а на простой вопрос не может ответить.

КАРИКАТУР-АРТ В КОПЕНГАГЕНЕ.

СТИХИЙНЫЕ ПРОТЕСТЫ ОХВАТЫВАЮТ ЕВРОПУ.

ВОЙДЯ В МЕЧЕТЬ, КАРИКАТУРИСТ-СМЕРТНИК РАСПАХНУЛ ПЛАЩ, ВЫСТАВИВ НА ВСЕОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ НЕПРИСТОЙНОЕ ТАТУ С ЛИКОМ ПРОРОКА.

– Ну?

– Не понимаю вас, товарищ подполковник.

– Очнись. Сколько тебя учить? Мы живем в эпоху спецэффектов и реалити-шоу. Доходит? Трэш-реалист, может, вправду свихнулся, но Калинин-то, черт его побери, не какая-то мелюзга, он не мелочь, а известный журналист. Думаешь, и у него крыша поехала? Да нет, не дурак он. Все понимает. Соучастие в террористическом акте, захват заложников – это, братец, не чепуха. Даже самым мягким законам это минимум пожизненное заключение. К тому же, без права апелляции. Как думаешь, знает это Калинин?

Петунин озадаченно прикусил губу.

Ну, журналист – сволочь, понятное дело.

Из служебного досье Петунин уже знал, что характер у журналиста действительно с гнильцой, нервный, неровный. Всегда был таким. Честолюбие непомерное. Это видно невооруженным взглядом. И все же…

– Догадываешься?

– Товарищ подполковник!

– Только не говори мне, что этого не может быть.

– Вы считаете… Вы полагаете… Да не может быть! Неужели все это инсценировка?

– Я этого не говорил… Но такой возможности не исключаю… – Стопольский нахмурился. – Поэтому и не тороплюсь… Знаешь, кому принадлежат права эксклюзивной трансляции того, что сейчас происходит в галерее?

– «Газетте», наверное.

– То-то и оно! И «Газетта» и Седьмой канал, похоже, засвечены для отвода глаз. А эксклюзивные права на весь цикл, Алексей Иванович, переданы, и вовсе, как ты понимаешь, не безвозмездно, международному медиа-холдингу Эр-Ти-Си . Слышал про такой? Это большая лавка! Очень большая! Там покупают все, что можно купить. Мы выяснили это, отследив и проанализировав сетевые схемы перевода некоторых приличных денежных масс. Открыто это проверить мы, к сожалению, не можем, поскольку используемые нами методы, скажем так, не совсем законны, но, похоже, Алексей Иванович, мы не ошибаемся.

– Но, товарищ подполковник! Если Эр-Ти-Си распоряжается правами показа, это еще не значит, что захват заложников инсценирован.

– А если инсценирован? Что ты головой крутишь? Если мы начнем штурм и появятся новые убитые и раненые? А? Для Эр-Ти-Си это блестящее шоу. А для нас с тобой – конец карьеры. Вместе с «Антитеррором».

– Но Шивцов уже застрелил двух заложников! И женщину там изнасиловали!

– А ты это видел? В упор? Своими глазами? Можешь подтвердить?

– Видел, конечно!

– На экране?

– Ну да!

Стопольский вздохнул и включил обратную перемотку.

ОЧЕРЕДНОЙ КАРИКАТУР-АРТ…

ЧАСТНЫЙ ПАНСИОНАТ…

ФИТНЕС-ЦЕНТР…

– Стоп!

– И что тут?

– А ты смотри внимательней. Видишь, три мумии? Они застыли, как восковые, это понятно. А теперь убитый. Обрати внимание, как он лежит. Его, кстати, усадить так и не смогли, все время падает, не успел остыть, да? Обрати внимание, как откинута его рука? Чувствуешь напряжение? А его ведь только что пристрелили.