Людмила Макарова - Близкие звезды

– Вам тоже не нравятся эти перелеты? – участливо спросила пожилая женщина, сидевшая рядом, и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Я всегда ужасно боюсь. Особенно во время входа в атмосферу: турбины так жутко воют! Если бы не внук, – она кивнула на вихрастого парнишку, лет двенадцати. – Я в жизни бы не поднималась выше третьего этажа.

– Не переживайте, мэм, все будет в порядке, – ответил Рэджинальд. Он слишком хорошо знал, что такое страх перед полетами. Для него этот страх побежденным дважды остался далеко позади. А для нее?

«Кто эта женщина? – задумался капитан. – Кем работала, как жила? И кем я показался ей? Или она напугана так, что хватается за первого встречного…» Рэд сказал ей несколько дежурных фраз, которые обычно говорят в таких случаях, и получил в награду благодарную, чуть грустную и невозможно обаятельную улыбку.

Ему стало интересно, как он выглядит со стороны без формы и как его воспринимают окружающие. Вряд ли кому-то могло прийти в голову, что рядом с ними на борту пассажирского лайнера «Transanalogical corporation» решил прокатиться капитан АСП.

Соседка попросила объяснить мальчишке, как ориентируются пилоты, когда лайнер уходит из зоны действия наземных диспетчеров, и Рэд поймал себя на мысли, что разучился разговаривать с посторонними людьми. Даже находиться среди них было непривычно. Он так и не вспомнил, когда последний раз летал по альфа-радиусу на лайнере. Хотя для большинства людей, чья деятельность не была связана с работой в пространстве, этот вид транспорта был основным связующим звеном внутри родной планетной системы. Гардон мог позволить себе машину класса «земля-космос». А если было далековато, беззастенчиво пользовался малыми бортовыми звездолетами «Моники» не только для служебных поездок.

Симпатичные стюардессы, степенная пожилая дама со своим внуком… Происходящее вокруг, казалось, не имело никакого отношения к преодолению расстояний в безвоздушном пространстве, к которому Рэджинальд успел привыкнуть.

В атмосфере корабли гражданских линий переключались на суборбитальные двигатели. Человечество, наученное горьким опытом Земли-1, теперь трепетно относилось к воздушным оболочкам обжитых планет. Звездолет развернул крылья, ловя сгущавшийся воздух, и корабль начало еле заметно потряхивать.

Пассажирам настойчиво порекомендовали занять места, пристегнуться во время посадки, и стюардесса пошла по проходу, проверяя, как они справились с фиксаторами ремней. Туда – по левому ряду кресел, обратно – по правому. Худенькая шустрая блондинка. Не очень яркая, чуть курносая, но вполне миловидная. Этакая лапочка. Только ножки бы чуть пополнее… Рэд случайно встретился с ней взглядом, когда она еще шла навстречу, и начал подсчитывать время снижения корабля в атмосфере. Получалось, что до посадки еще около тридцати минут. Девушка возникла из-за спинки его сиденья и протянула руку, чтобы проверить крепеж. Рука дрожала.

– Девушка, вы можете мне помочь? – сказал Гардон.

– Да, сэр?

– У меня сбиты настройки видеоканалов. – Гардон ткнул правой рукой в выключенный дисплей, а левой достал удостоверение и показал ей. – Посмотрите сюда. В чем дело?

Девушка впилась взглядом в документ, приоткрыла рот, и Рэджинальду показалось, что она сейчас расплачется. Он прочитал имя на бедже: «Анна».

– Я не могу объяснить, сэр.

– И как мне быть, Анна? – улыбнулся Рэд. – Жалобу на вас писать?

– Давайте сделаем так: если вы действительно работаете в области информационных технологий, мы пройдем с вами к центральному терминалу, и вы выберете тот канал, который вам интересен. Только очень быстро, до посадки совсем мало времени. Договорились?

«Вот это выдержка, – восхитился Гардон. – Ай да девочка».

Он встал и пошел за девушкой по направлению к кабине. За спиной тихо охнула соседка, прижав к себе мальчика. В служебном помещении пристегнутая к креслу сидела вторая стюардесса. Закрыв лицо руками, она механически раскачивалась из стороны в сторону, как сломанная кукла. На соседнем кресле валялся инжектор.

– Мамочка! Я думала, она уснет, – всхлипнула Анна. – Я же… я ей….

– Она уснет, – сказал Гардон, за плечи развернув стюардессу к двери. – А нам с тобой придется поработать. Набирай код, девочка, не бойся.

Энергощит отключился, открылась дверь с золотистой надписью: «Вход только для членов экипажа», и перед Рэджинальдом распахнулось синее окно в небо, расчерченное сеткой координат и колонками телеметрических данных.

– Я космопорт Южный, – сказал динамик. – Эшелон свободен, продолжайте снижение. У вас восемь минут до схода с заданной траектории.

Пилоты, которых согласно штатному расписанию было только двое, даже не оглянулись.

– Энни, в салон иди! – не оборачиваясь бросил первый пилот и спросил у напарника, который, держа в каждой руке по тестеру, сгорбился над раскрытой панелью управления оперением. – Переключаюсь. Есть?

– Нет. Глухо!

– Твою мать!

– Что, механизация вылетела? – спросил Рэд. – На маршевых садимся?

Анна, выглядывавшая из-за его плеча, поднесла кулак ко рту, укусила себя за согнутый указательный палец, то ли вздохнула, то ли всхлипнула и по стеночке вышла из кабины. Пилоты подскочили, ошарашено уставились на вошедшего, и Гардон уже в открытую протянул удостоверение командиру экипажа, остававшемуся на своем месте. Позиция, которую Рэд занимал в электронной табели о рангах, позволяла ему в экстренных случаях управлять любым транспортным средством гражданского космофлота. И, уж конечно, была на несколько порядков выше личных номеров летчиков «Transanalogical corporation», которые автоматически переходили к нему в подчинение в любой нештатной ситуации.

– Да, господин капитан, – сказал первый пилот. – Я Роджер Тинтел.

– Даниил Раек, – представился тот, который держал в руках тестеры.

На вид обоим не было тридцати, и Рэд решил не цермониться.

– Слушаю вас, – сухо сказал он, все еще стоя посреди кабины. – «Господин капитан» можно опустить.

– Система управления «Крыло» не отвечает. Мы не сможем зайти на выделенную площадку. Управление оперением сейчас идет в автоматическом режиме стратосферного спуска. До схода с траектории на маневр шесть минут. Сели бы на маршевых на грузовой терминал, но автопилот блокирует в атмосфере маршевые и тормозные двигатели. Он «завязан» только на управление турбинами.

– Так, – сказал Гардон, – кто из вас садился на маршевых двигателях раньше? Я имею ввиду в живую, а не на тренажере?

Парни переглянулись.

– Тогда меняемся местами. Пусти меня за руль, Роджер. Отключайте автопилот! Живо. Ничего вы там сейчас не протестируете. Выдерните этот ваш атмосферный блок или разбейте к чертовой матери, пока наш элегантный лайнер на куски не развалился!