Борис Долинго - Другое место

- Павел Семёнович, и давно вы так, без квартиры остались? - напрямик спросил я.

- Да уж года четыре, получается. У вас сигарет не будет? - поинтересовался он. - Александр мне покупал, да закончились, а просить купить ещё неудобно.

Я пожал плечами, сходил к вешалке и пошарил в куртках. Найдя пачку "Балканской звезды" я принёс её Семёнычу.

Он поблагодарил, закурил и уставился на начинающий тихонько шуметь чайник.

- Павел Семёнович, вы действительно были доцентом в мединституте?

- Не верится в такое моё прошлое? - спросил Семёныч, выпуская струйку дыма к открытой форточке.

- Не верится как раз в такое настоящее.

- То есть, как до жизни такой дошёл?

- Именно так. У вас хорошее интеллигентное лицо, хоть сейчас и бритая голова.

- Так уж получилось, - Семёныч сел на табурет и стряхнул пепел в пепельницу на столе.

Я решил, что он замолчал надолго, но бомж вздохнул и сказал:

- Видите ли, я, наверное, был очень неустойчив к жизненным потрясениям. Запил и лишился квартиры - всё тривиально.

- Один, что ли жили?

- В тот момент уже один... Я вырос с мамой, без отца. Мать очень гордилась, что дала мне образование. Она вообще была чудная женщина: знаете, говорят, что свекрови, да ещё и с единственным сыном - ведьмы для невесток?

- Есть такое, проверенное практикой, мнение.

- Ну, моя мама была, видимо, исключением из правил... Когда я привёл жену в нашу двухкомнатную хрущёвку, она была счастлива, и они прекрасно ладили. Потом родилась дочка Анечка, мама очень нам помогала. А потом мама умерла, и вы бы видели, как плакала моя жена - все удивлялись, считали, что она играет на публику. Ну, не может же так невестка любить свекровь!

- И вы запили из-за смерти матери? Имея свою семью? - с некоторым недоверием спросил я.

- Нет, но вскоре за этим последовала ещё одна трагедия...

Он задавил окурок в пепельнице и, потянувшись к пачке на столе, вопросительно посмотрел на меня.

- Ну, какие вопросы! - кивнул я.

Семёныч закурил и сказал:

- Понимаете, нет в жизни никакой справедливости...

- И, что самое обидное, никогда, скорее всего, не будет, - согласился я, присаживаясь на второй табурет.

Я снова окунулся в жизнь, откуда сбежал. Там, где я жил уже достаточно долго, не было бомжей, не было проблем этой реальности.

Хотя... Я так, наверное, думаю потому, что в виртуале обстоятельства забросили меня сразу на очень высокую полку общественного бытия. Там ведь тоже была жизнь со всеми её реалиями и проблемами, Я же не мог отличить ту реальность от этой только по ощущениям, по запахам моря и вкусу дорогих напитков. А дешёвых я там и не пил. Так что ощущение жизни у меня там, естественно, и было другое.

Семёныч протянул руку и выключил газ под закипевшим чайником.

- Чайку? - предложил он.

- Да нет, спасибо, пока не надо.

- Как знаете... Видите ли, - продолжал Семёныч, - незадолго до смерти мамы у меня всё стало налаживаться на работе. Я получил доцента. Поскольку профессора у нас по моему профилю не было, мне дали кафедру, я докторскую начал готовить. Потом стало жить повеселее в смысле денег: очень много платных студентов, ну и, сами понимаете, отсюда - выводы. За два года я улучшил жилищные условия и купил машину даже. А лучше б я её и не покупал!

- Машина сыграла какую-то фатальную роль? - догадался я.

- Именно! И я сделал глупость, когда разрешил Наде сдать на права. Но как я мог отказать, когда она хотела? И потом: вместе покупали, вместе и водить будем!

Я сидел и медленно кивал - кажется, уже всё было понятно.

- Я вот, знаете, трусоват, видимо, по натуре - я и на права-то сдал только со второго раза, - продолжал Семёнович. - А Надя сдала сразу же, с первой попытки. Я и ездить-то боялся - навыков никаких, в городе в потоке движения мне страшно. А ей - хоть бы что, как будто всю жизнь за рулём сидела! Я глаза от страха закрываю: вот-вот врежемся, а она смеётся, вжик - и проскочила. Я был уверен в ней, даже лишний раз сам не садился, просил её.

- Да, кажется, понимаю, - сказал я вслух и тоже взял сигарету.

- Они ехали с Анечкой от Надиной мамы, она жила на одном конце Омска, мы на другом. Можно было через весь город, потихоньку, но Наде надо было побыстрее, поехала по обводной дороге. Где-то столкнулась с джипом. Наша машинка от удара аж вылетела за ограждение, а там такие столбики были с железными полосами... Экспертиза показала, что мои погибли уже от удара об это заграждение: машину чуть не пополам разодрало.

- Но это значит, что и у неё скорость была приличная, - совершенно непроизвольно сказал я.

- Да, - согласился Семёныч, - и у неё, наверное, тоже. Но те мужики в джипе, которые не пострадали, заявились ко мне и поставили "на счётчик". Мало того, что я семью потерял, так на меня повесили ещё и десять тысяч долларов ущерба! Ну, я и запил. Я, получилось, остался один, а тут ещё эти бритоголовые ублюдки...

Семёныч как бы извиняясь, провёл рукой по своей бритой голове.

- Ну, и? - спросил я.

- А что - "ну, и"? Приезжают ко мне эти сволочи, говорят: если нет денег сразу, давай квартиру меняй на меньшую, мы тебе вариант найдём. А мне всё бы по фене, мне бы только, чтобы от меня отстали. Я согласился, а дальше как в кино каком-то было: я переехал, а квартира оказалась проданная-перепроданная раз пять. Суды, и всё прочее. Я начал сильно права качать - эти ко мне: жить-то, вообще, хочешь, козёл? А куда мне было податься? Я к тому моменту уже из института вылетел за пьянку.

- Пал Семёныч, - сказал я, переходя на "ты", - я не понимаю, почему ты не боролся?

- Как, как, молодой человек, с ними бороться? Уж если ты попал в такой переплёт, и у тебя нет соответствующей "крыши" - тебе хана!

- Может, ты и прав, Бог миловал, что не попадал, - вздохнул я и вдруг усмехнулся: - Хотя, как посмотреть. Я ведь тоже попадал, но была возможность радикально всё решить. Даже слишком радикально...

Я-то имел в виду, что моё радикальное решение состояло в уходе из мира сего, но Семёныч не мог, естественно, этого знать. Он немного округлил глаза и спросил с какой-то злобной радостью:

- Пришил, что ли, гадов?

- Пришил? Ах, да... Вроде, как, наоборот. Радикально, в общем, всё сделал.

- А..., - сказал Семёныч, так ничего и не поняв, - ну, если так, то... Что ж... молодец, если смог.

Мы как-то незаметно и ненавязчиво обоюдно перешли на "ты".

- Был бы ты в такой же ситуации, и ты бы смог, - заверил я его. - Скажи-ка лучше, и что делал потом? Если честно, ты не выглядишь на человека, который четыре года болтался по помойкам.

Семёныч усмехнулся:

- А я и не болтался. Я вот тут на вокзале только с полгода обитаю.

- А что делал до того?

- Я как из Омска драпанул, попал в Тюмень. Ну, вещички у меня были ещё приличные, внешне смотрелся, можно сказать. В Тюмени случайно встретил одного человека - на вокзале помогал вещи до машины донести. Слово за слово, он меня спрашивает, мол, кто да что - ну, видимо, странновато я ещё для бомжа выглядел. Разговорились. Он мне и предложил посмотреть за его коттеджем, в качестве управляющего имением, так сказать. Я у него больше трёх лет и прожил. Хороший человек был, хоть и из так называемых новых русских. Денег - куры не клюют, но не сволочь, людское отношение было. По крайней мере, ко мне. Он в коттедже-то своём, если уж так говорить, всего несколько раз в год бывал. А там - обстановка, аппаратура, даже спутниковая антенна.