Борис Долинго - Другое место

Правда, в сейфе Калабанова кроме денег Мишка нашёл ещё одну штучку.

- Смотри, какой красавец, - протянул он мне немного странный угловатый пистолет.

- Слушай, какой лёгкий! - удивился я. - Это что?

- Да я специалист по оружию, что ли? - усмехнулся Мишка. - Там написано: "Глок-17, Австрия". Семнадцать патронов, между прочим, я посчитал, да вот ещё обойма. Вам пригодится, отдай сержанту, он разберётся.

- Он пластмассовый, что ли? - спросил я, щупая пистолет. - Не игрушка?

- Ну, скажешь игрушка! Патроны-то, смотри, самые, что ни на есть, серьёзные. Бери!

- А ты как, если что?

- У меня, то есть Калабанова, - усмехнулся Мишка, - есть ещё ТТ, как и у Николая.

По плану действий мы договорились, что вечером мы подъедем к даче и двумя группами подойдём с двух сторон. Мишка подробно нарисовал план этого места, рассказал, как расположены комнаты в большом восемь на девять метров рубленном двухэтажном доме, под которым ещё имелся подвал, где и располагались программисты.

Дача Калабанова только так говорилось, что находится в деревне Луговая. На самом деле она стояла от деревни в паре километров на небольшом хуторке, где имелся лесопильный заводик. Там, собственно, кроме этой дачи, которую Калабанов в своё время купил у семьи разорившегося в перестроечное время профессора, имелась только ещё одна подобная дача. Кроме этих двух домов там стояли контора заводика, собственно, лесопилка и ещё пять домиков посёлочка, где обитали аборигены.

Калабановское гнездо стояло самым крайним слева, если смотреть от дороги, что существенно облегчало нам задачу, поскольку с двух сторон его фактически окружал лес.

Мишка, заночевав там с Николаем, утром осмотрелся и сейчас мог рисовать подробные планы, с указаниями, где перелезть через заборы и как лучше проникнуть в дом. Про эту резиденцию Калабанова знал настолько ограниченный круг людей, что он мог позволить себе держать там только небольшую охрану, и, к счастью, там не было собак.

- Если что, - сказал Мишка, - я сам завалю пару охранников. "Выстрела в спину... не ожидает никто...", - пропел он строку из старинной уже песни Высоцкого.

- Сможешь? - спросил я.

- Эх, Серёжа, после того, как я смог уйти в виртуал...

Мы расстались, условившись периодически перезваниваться.

Я шёл по родному когда-то городу, ставшему для меня теперь уже каким-то очень далёким, и ощущал себя неким резидентом, выброшенным на забытый берег юности бурными волнами странного моря судеб. В сумке у меня лежало более ста тысяч "зелёных" и какой-то очень современный пистолет иностранного производства

Несколько раз я видел в толпе знакомые лица, кого-то узнавал сразу, кого-то не мог вспомнить - ну, помню, что знал когда-то человека, но кто это забыл.

Я чувствовал себя одновременно и радостно, и грустно. Радостно потому, что являюсь высокопоставленным чиновником хоть и виртуального, но вполне значительного государства, и не просто государства, а целой планеты, и потому, что серьёзная операция, задуманная мной и моим другом, почти успешно выполнена.

А грустно мне было из-за того, что в самой глубине подсознания свербила мысль, что иду-то по улицу, фактически, не я, а некий призрак, влезший в плоть простого и ничего не ведающего парня, сознание которого болтается сейчас в виде электронных импульсов где-то во всемирной Сети, полагая, что тренируется в боевых искусствах на каком-то тропическом острове. Так что, при всём при том, был я, получается, чем-то вроде самозванца, которому ничего в этом мире уже не принадлежало, даже его собственное тело. Поэтому скупое осеннее солнце, ненадолго пробившееся сквозь плотные тучи, светило сейчас, в общем-то, не для меня.

Чтобы приглушить эти абсолютно непотребные мысли, я завернул в какой-то бар, располагавшийся в полуподвале. Назывался бар "Спартак" и имел вход в виде большой пивной бочки.

Внутри внизу было неплохо, висели какие-то картинки, связанные с одноимённым футбольным клубом, другие - зачем-то, ни к селу, ни к городу в данном случае, с изображением римских гладиаторов и фирменные рекламки пива разных сортов.

В баре было практически пусто, только за одним столом в углу тяжело двигал челюстями какой-то качок, да скучали за стойкой две ранние жрицы любви, одна из которых, с тёмненькой гривкой волос была очень даже ничего. Или это свет здесь был такой?...

Я вспомнил, что не завтракал, и, попросив меню, сел на скамью за тяжёлый темный деревянный стол, поставив сумку себе под бок.

Заказав субтильному, но гладко выбритому и в белоснежной сорочке официанту яичницу с ветчиной, гренки из чёрного хлеба с чесноком, два бутерброда с красной икрой, кружку "Лёвенбрау" и сто граммов "Смирнова", я продолжал разглядывать бар. Девицы постреливали глазами в мою сторону, но пока оставались за стойкой.

"Чёрт побери!", подумал я. "Неужели и у меня нет права на отдых?" Я достал телефон и позвонил Саше.

Оказалось, что они только-только поднимаются. Я немного злорадно вытащил его из постели, попросив срочно приехать к бару "Спартак". Саша был, конечно, недоволен, но через двадцать минут, когда я как раз успел съесть яичницу, был уже не месте. В конце концов, и в его же интересах было получить компенсацию за одолженные на общее дело долларф.

Я, сунув официанту "пятихатку", чтобы не нервничал, вышел, отдал Александру сумку, сообщил последние новости и вернулся в бар допивать пиво.

Официант, которого звали Олегом, доверительно сообщил мне, что девушки интересуются, не хочет ли молодой человек провести приятно время. Я усмехнулся Олегу и подмигнул шалуньям за стойкой...

В общем, очнулся я часов в семь вечера на какой-то квартирке. Рядом со мной спала та чёрненькая, которая понравилась мне больше, а вторая девушка, высокая, но вполне хорошо сложённая блондинка, сидела голая у стола и деловито ковырялась в моём бумажнике.

Я пил много, но внимательно следил, чтобы девки не посыпали мне в пойло какой-нибудь гадости, потому голова сейчас была более или менее ясная, а сон мой был просто, так сказать, "после-алкогольно-сексуальным".

Я некоторое время тихо и пристально смотрел на Люду, как звали блондинку. Она пока меня не замечала - была очень удивлена, что в бумажнике денег нет. А удивляться не стоило: просто пока мы ещё не завалились в постель, я потихоньку спрятал почти все деньги за унитазом, оставив нарочно одну десятку и мелочь.

- А вот это уже не хорошо - шарить в чужих кошельках, - сказал я, когда мне надоело разглядывать голую девицу. - Поэтому десять рублей всё, что ты получишь за такое поведение.

Она вскочила и мигом схватила со стола мобильник, пытаясь набрать какой-то номер, очевидно, звонила прикрывавшему сутенёру.

Видимо, тренированное тело Макса слушалось приказов чужого сознания на каком-то клеточном уровне. Я только подумал о том, как бью воровку ногой, а Люда уже отлетела в угол комнаты, да там и осталась лежать. Мобильник вылетел и сильно ударился о стену.