Юрий Никитин - Трансчеловек

– Слушаю вас… Вот меню, пожалуйста.

Я отстранил толстую папку.

– Читать – глаза портить. На ваш вкус что-нить фирменное.

– Пить что-то изволите?

– Да, но тоже свое…

Он удалился, я откинулся на спинку кресла, стараясь никого не рассматривать в упор, с удовольствием заметил, что здесь по большей части собрались транслюди стиля «metal», то есть хиппари, металлические части своих тел не только не скрывающие, но вызывающе выставляющие напоказ. К тому же эти части должны сверкать, как елочные игрушки.

Светлана вошла сверкающая, все в блестках, волосы взбиты пышной башней и перевиты золотыми лентами. При виде молодых хиппарей поморщилась, но смолчала, все-таки эти сохраняют человеческие формы, женщины так и вовсе их подчеркивают: крупные, вызывающе торчащие груди, зачастую из металла с нанопокрытием, что придает дивный блеск, оттопыренные задницы, имитация пирсинга, стружка вьющихся волос.

– Ну и место выбрал, – сказала с легким упреком, поцеловала в щеку и села напротив, – здесь что, собираются только ваши?

Я засмеялся.

– Разве я похож на них?

– Похож, – ответила она серьезно.

– Светлана!

– Я вижу тебя насквозь, – ответила она преувеличенно строго. – Нет, я не пользуюсь вашими штучками, я просто так вижу. По-женски.

– А, ну тогда…

Она с интересом оглядывалась, через широкие окна видны плывущие внизу облака, свет с некой зеленоватостью, но не лягушечьей, а как бы позаимствованный у драгоценного изумруда. Я так и не понял, где этот «Барбус» расположен: то ли на гигантском дирижабле, то ли на летающем острове лапутян. А может быть, и на спине исполинского дракона, фантазия у создателей виртуальных миров вроде бы буйная, но вообще-то убогая.

– Здорово, – сказал я. – Такая башня не рухнет?

Она оглянулась недоуменно в поисках башни, затем брови удивленно взлетели.

– Тебе не нравится прическа? А так?.. Или так?

Волосы на глазах с ярко-оранжевого стали серо-зелеными, башня опустилась, Светлана пару секунд сидела в шапке волос, как в немецкой каске, но по моему лицу поняла, что и это не то, небрежно тряхнула головой, по спине и плечам рассыпались крупные локоны.

– Все бы вам глупеньких блондинок, – сказала она с укором.

– Ах, Света, – сказал я скромно. – Вообще-то я могу себе позволить и не обязательно блондинку.

Она мгновение смотрела мне прямо в глаза.

– Не понимаю, – сказала она, – как я могла тебя тогда упустить?.. А Каролина сразу тебя вычислила среди парней на первой же тусовке. Не знаю, чем ты ее взял. Я тогда, честно говоря, запала на Грефа, такой красавец, такой красавец!.. А как танцевал!.. Ты его не запомнил, по глазам вижу. Все девчонки мне завидовали. А Каролина – нет. Она была счастлива именно с тобой. Тогда я ее не понимала, а теперь вижу – тогда в том пареньке, скромном ремонтнике бытовой техники, увидела тебя нынешнего.

Я сказал вяло:

– Не думаю. Мы тогда ни о чем не думали.

– Женщины всегда думают, – заявила она авторитетно.

– Она не думала, – заверил я. – Как и я.

– А что же тогда?

– Инстинкт, – сказал я. – Он взял нас обоих и повел навстречу один другому. Ему виднее, он такие ситуации два миллиарда лет наблюдает, опыт есть.

На столе неслышно появились блюда, от жареной птицы такой дразнящий аромат, что я даже не заметил, как нож и вилка скользнули мне в ладони. Хотя вроде бы эти виртуальные блюда пока еще не насыщают. Впрочем, со временем, кто знает…

Светлана посмеивалась, бокал вина в ее изящной руке переливался хрустальными искорками, словно весь из сложно ограненного бриллианта.

– Я уверена, – сказала она, – что ты точно такой же и в реале.

– В реале? – переспросил я. – Ах да, прости… У меня в самом деле не было времени подобрать облик.

Она покачала головой, в глазах проступила грусть.

– А они у тебя есть? Хотя бы дефолтные, на которые любой может надеть свое фото?..

– Ну, если честно… – промямлил я.

– Честно!

– Если честно, – повторил я, – то как-то не успел. Правда, собирался! Но все что-то мешает.

– Эх ты, – сказала она. – Не соображаешь, что ты и есть мужчина, о которых мечтают женщины. У любого мужчины, как раньше в шкафу висели костюмы на все случаи жизни и полсотни галстуков, сейчас запасено тысячи виртуальных морд. Со всем остальным, конечно. Красивые, значительные, мужественные. Благородные, исполненные мудрости и всяческих достоинств. А ты… Знаешь, сколько у меня обликов?

– Сколько? – спросил я покорно.

– Не скажу, – ответила она почти сердито. – Во всяком случае, больше, чем когда-то было платьев. А на себя реальную уже смотреть боюсь. Старость когда-то казалась такой далекой!..

Мне показалось, что она запнулась на миг, словно хотела сказать то главное, из-за чего договорилась о встрече, но что-то помешало, и она сказала чуть оживленнее, чем того требовалось:

– Сходим в кино?

Я удивился:

– Кино?.. Я уже и забыл, что это.

– Все баймишь?

– Что делать, там постоянный прогресс. А я люблю новое.

– В кино тоже много нового, – пообещала она. – Пойдем, не пожалеешь!

Я сомневался, что не пожалею, но в последнее время я так редко виделся со старой компанией, что ладно уж, потрачу полчаса или час, сколько там фильм идет, они тоже все укорачиваются, люди не могут высиживать по три часа, как в старину. Светлана заказала два места, мы поднялись, и, проходя мимо окна, я сообразил, что находимся на одном из спутников Сатурна, только там эти великолепнейшие восходы планеты-гиганта. Еще три шага – и мы перешли в другой зал, где-то незаметно перейдя ту черту, что отделяет виртуальный ресторан от виртуального кинотеатра.

Как я понял, кинотеатр этот на Луне, архитектура характерная, но хоть гравитация привычная, не хотелось бы выпрыгивать из кресла. Шел старый фильм «Война и мир», но обаймленный, так что я вошел в Дорохова и смотрел его глазами, испытывал его чувства, а Светлана влезла в шкуру какой-то девицы, какую по книге я что-то не припомню. По молчаливому согласию мы не брали себе роли Наташи Ростовой и Андрея Волконского, это было бы слишком. Фильм тянулся достаточно долго, мне довольно быстро все надоело, чувства героев мелковаты, проблемы детские, примитивные, а весь мир их довольно узок и скучен.

Когда все кончилось, я посмотрел на Светлану, в ее глазах смущение и разочарование. Она поднялась, взяла меня под руку, через три шага мы вернулись к своему столику, где отрезанный моим ножом ломтик нежного горячего мяса еще исходит одуряющим запахом и ничуть не успел остыть.

– Извини, – сказала она, – я думала, тебе понравится. Сама не понимаю, что меня так восхищало, когда я была студенткой?

– Мы тогда сами были такими, – предположил я.

– Простенькими?

– Это не наша вина, – сказал я. – Мир весь был простеньким. В сравнении, конечно, не с древним Римом, а сегодняшним. Ты участвуешь в выборах?