Юрий Никитин - Баймер

– Есть, – огрызнулся он. – Там половина халявщиков.

– А как…

– Попрем в шею.

Он грубо навалился на спаренные двери, огромные, как будто говорящие о том, что в старину люди были крупнее и выше. Там попали в широкий холл, а сразу у входа за столом тощий парняга в камуфляжной форме раздулся, как рыба-еж, сверкнул очами.

– К кому? – спросил он, стараясь выглядеть грозно. – Пропуск!

– К себе, – ответил Сергей нагло. – Здесь отныне наш офис. Первый этаж, седьмая комната.

– Какой офис? – спросил парень.

– Наш, – ответил Сергей злее. – Не прикидывайся ветошью. Ты знаешь, тебе говорили. Если забыл, тогда катись к такой матери! А сейчас вызови Семенова, он тебе объяснит…

Парень стушевался, сгорбился, сказал торопливо:

– Ты чо такой взведенный?.. Говорили, помню. Иди в свою седьмую. Просто бдительность проявляем. Тут всякая чечня ходит с бомбами. Туды-сюды, туды-сюды.

Сергей для виду еще поколебался, нагоняя на парня страх, вроде бы в самом деле собирался вызвать этого Семенова, явно местного Козаровского, потом кивнул мне, и мы прошли по недлинному коридору. Я издали увидел на одной из дверей семерку, Сергей вошел первым, я переступил порог и огляделся.

Комнату можно назвать залом. При Сталине строили с размахом. Высокие лепные потолки, запыленная люстра, но богатая, вычурная, а потолок так высоко, что непонятно, как менять перегоревшую лампочку. Огромные окна, стены – как в арсенале, подоконник в ширину почти на метр, их тут четыре, уже понятно, что будет добавочных четыре стола…

Под стеной длинный ряд шкафов, под другой – книжные полки, неприятно глубокие, книги будут в три ряда, что значит, два ряда похороним заживо. Посреди зала два стола, составлены буквой Т. С десяток стульев, два-три с сильно потертыми спинками и сиденьями.

– Телефонный аппарат унесли, – заметил Сергей. – Во, жлобы!.. Ладно, не жалко. Тут такой был, как при дедушке Ленине. С дырочками, надо было весь циферблат крутить, представляешь?.. Дикари-с.

– Ничего, – сказал я. – Лишь бы номер не унесли. А телефон поставим. Хотя на фиг нам телефон?..

Он удивился:

– А как же без телефона?

– Нам нужна только розетка для телефона, – объяснил я загадочно. – И весь мир будет у нас на столе!

– А… ну, тады ладно. Туалет по коридору до конца, буфет в левом крыле. Но кормиться можно в кафешке напротив. Там Наташка такая лакомая… гм, готовит она тоже клево. И недорого. Лады, я тебя оставляю, у меня еще дел, дел… Да и к Наташке надо заглянуть, раз уж я близко. Проверить, как она вам будет… гм… готовить.

Честно говоря, я просто хотел притащить комп и тут же начать работу, попутно привлекая к работе над баймой энтузиастов, но Конон прислал трех дюжих девиц. Они дружно ободрали все стены, потолок, наклеили новые обои, а вместо лепки подцепили модный ныне подвесной потолок.

По этому случаю прибыл даже Хренсман. Критически оценил работу штукатурщиц, попенял, что халтурят, а потом расщедрился вдруг и даже предложил вообще списать эти драные столы и стулья, а взамен закупить нечто более современное в едином стиле.

– Не надо, – возразил я нервно.

– Почему?

– И так хорошо, – сказал я. – Хорошо, понимаете? Когда поставим сюда пару компов, здесь сразу все преобразится.

Он в сомнении покачал головой.

– Станет безобразнее – да. Эти компы – чудовища. А здесь был особняк. Это сейчас здесь центр города, а всего сто лет назад это было вообще за чертой города. Сюда ездили, как сейчас на дачи. Какой-нибудь Растрелли или Шаляпин строил… Искусство, значит!.. Не боись, если уж я, бухгалтер, говорю, что можно, то это стопроцентно можно…

– Не хочу, – ответил я упрямо. – Я вообще не понимаю, как можно вгрохивать деньги во всего лишь более дизайную мебель? Даже когда вместо жигуленка покупают новенький мерс, и то я не шибко одобряю: в городе все равно хрен дашь больше скорости. Одни выпендрены! Удобство – да, но для задницы, а не для ума или сердца. Зато каждый рупь, вложенный в комп, дает как раз уму и сердцу. И сразу видно, что этот рупь работает. Графика лучше, скорость выше, хард больше, связь по Интернету надежнее, перекачка файлов быстрее. Даже если вздумается ходить по виртуальному Лувру, то не надо ждать по пять минут перед каждой картиной, пока открывается ваш гребаный Дали или Веспазиан!

Сергей поправил с самым победным видом:

– Веласкес, дурило! И не Веспазиан, а Велизирий. Был такой король кельтов в Африке во время Троянской войны. У него еще жена Аспазия была…

Я удивился:

– Это откуда такая грамотность?

– Из одной киевской RPG-шки, – ответил он гордо. Подумал, добавил победно: – С элементами TSR. Но ты прав, чем больше вбухаешь бабок в комп и Интернет, тем ты сильнее. И доступ повсюду быстрый, что важно.

Хренсман сказал обалдело:

– Веспазиан, Аспазия… Какие слова люди знают! Неужто из Интернета можно чему-то умному? Ладно, не хочешь модерновой мебели, так тому и быть. А технику будешь закупать золотую?..

Я успокаивающе выставил перед собой руки:

– Копеечную в сравнении с тем, что закупал для Конона. Нам важнее хороший доступ к мировым ресурсам, но это стоит недорого.

Хренсман чисто по-русски почесал в затылке, рожу перекосил набок, брови полезли на лоб.

– Чо-то я совсем дуб в бухгалтерии… или экономика пошла совсем другая? Марсианская? Как это хороший доступ к мировым ресурсам и… недорого?

Сергей подсказал:

– А по-русски! На халяву.

– А-а-а…

– Ни фига не понимаете, – сказал я сердито. – Пришел наш век. Все сокровища мира по Интернету! За копейки.

Я шел по коридору, что сужался за моей спиной в темноте, а впереди разгорается все ярче свет, свечение, будто меня несет по той самой знаменитой трубе, что ведет к жизни после смерти.

Толкнул дверь, солнце из окон, неземное благоухание, божественное сияние вокруг головы ангела за канцелярским столом, ее божественный голос:

– А, это вы, Андрий… Да, он ждет вас. Проходите!

Я запнулся, никогда так не хотелось задержаться, пусть бы Конон лучше в этот момент был очень занятым, ну просто очень…

Я деревянными шагами пересек приемную и, зачем-то постучав в дверь, толкнул ее.

Конон вскинул голову, лицо усталое, осунувшееся, но в глазах что-то от Васьки Буслаева. Сильно постаревшего Васьки Буслаева, оподлевшего, это же гадко вот так пользоваться своим положением, богатством, Вероника не должна так… и он не должен, но себя я постоянно топтал и бил мордой о стену за это подленькое и меленькое интеллигентское злобничанье.

В этом мире, когда важен результат, что могу предложить я? Только чистоплюйские рассуждения, что мир плох, в нем побеждают только плохие, а я в дерьме и на побегушках только потому, что вот такой замечательный и хороший?