Юрий Никитин - Чародей звездолета «Агуди»

– Мог бы сразу бросить всех, – сварливо сказал Громов. – Ты ж говорил, что задействовал всех!

– Всех, – согласился Сигуранцев. – Сейчас первый эшелон свалится на отдых, а второму идти дальше. Им отыскивать тайники, убежища, бункеры, а это изматывающая работа.

На экране луч прожектора иногда выхватывал бегущие фигуры спецназовцев: в тяжелых бронежилетах, увешанные со всех сторон пакетами с патронами, гранатами, взрывчаткой.

– Да, – обронил я, – таким рыцарским коням не марафонить… Всеволод Лагунович, давайте завесу информационного прикрытия. Первая волна готова к рассылке?

– Готова и вторая.

– Со второй подождем. Не следует торопиться. Что-то у меня хреновое предчувствие.

Громов проследил за моей ладонью, предложил участливо:

– Нитроглицеринчику?

– Взрыватель не забудь присобачить, – буркнул я.

– Ни за что, – ответил Громов почти серьезно. – Теперь вы наш президент. И в самом деле – Верховный Главнокомандующий.

И хотя вроде бы все распланировали, но многое идет вкривь и вкось, что-то дублируется, а что-то упускается. Карашахин рассылал заготовленные сообщения, Забайкалец, министр иностранных дел, информировал правительства и настойчиво добавлял, что наши проблемы – это наши проблемы, что значит – внутреннее дело России, суверенной страны.

На другой день с начала операции «Сулла» в Кремль спешили заспанные члены правительства, я вытащил их из постелей на час раньше.

Над Москвой безоблачное небо. Над всей Россией безоблачное небо, однако в этой безоблачности время от времени из ничего начинают появляться крохотные облачка, тут же торопливо перекатывается гром, не дожидаясь, когда облака вырастут в тучи. С синего неба, просто из ниоткуда, срывается мощный дождь, капли огромные, прочерчивают воздух, как быстро сгорающие метеориты из алмазов, все блестит и сверкает, люди бегут варварски восторженные, в этот момент совсем не общечеловеки, а ликующие дикари, на земле мигом образуются лужи с высоко подпрыгивающими «солдатиками», плывут огромные, как бегемоты, пузыри, но дождь прекращается, а вода поднимается белесым паром, и снова небо чистое, безоблачное, а воздух как в бане, все хватают ртами воздух и посматривают вверх: хорошо бы грозу, настоящую грозу!.. С громом, молниями, пусть даже повалит пару деревьев, перевернет плохо поставленный автомобиль, но принесет перемены…

И где он, этот Урюпинск, подумал я фразой из анекдота, бросить бы все это президентство, закатиться в уютный мирок, где березовый лес, луг, речка, стрекозы над водой, белые кувшинки, на широких мясистых листьях дремлют, нежась на солнце, толстые зеленые жабы…

В кабинет заглянула Ксения.

– Господин президент, члены правительства уже в сборе.

– Зови, – велел я.

В распахнутую дверь я увидел Забайкальца, Убийло и Каганова, однако первым вошел Новодворский, даже не как премьер, а как будущий президент. За ним вдвинулись грузные тела Павлова и Башмета, дальше пошли вдавливаться, как тесто, Окунев, Шандырин, Гусько, комната заполнялась, на этот раз приглашены даже министры земельных ресурсов и научного планирования.

Новодворский спросил встревоженно:

– Что-то случилось?

– Нас собрали так экстренно, – добавил Убийло и посмотрел на Новодворского. – Что-то случилось?

– Рассаживайтесь, – сказал я. – И держитесь за кресла… Не хочу, чтобы вы брякались, как тургеневские барышни. О взрыве дома в Москве все, надеюсь, наслышаны? Нет-нет, меры принимает мэр, у нас другие заботы. Как выяснилось, это всего лишь отвлекающий маневр, на который мы, к счастью, не купились… По данным МВД, в анклаве кобызов сосредоточены большие запасы оружия. Помимо обычного стрелкового, найдены склады с портативными ракетными установками, способными сбивать боевые самолеты, множество противотанковых ракет… Я уж не говорю о прекрасно подготовленных боевиках, что ждали условного часа. Какого?.. Это выяснится на следствии. Сейчас ведется операция по ликвидации складов с оружием и охраняющих их бандформирований. Пока это все, что могу сообщить.

Ошарашенное молчание длилось долго, первым выкрикнул Агутин:

– Но как же… а не окажется ли, чта это липа подстроена силами спецслужб, чтобы ужесточить правление? И отодвинуть демократическое вхождении территории России в страны Европы?

– Да-да, – сказал Новодворский, воспрянув. – Сами же завезли туда пару грузовиков с винтовками, а теперь начали зачистку!

Я ответил суховато, резанули слух слова «территории России»:

– Кроме того, обнаружены подземные бункеры. Не простые норы, а с укрепленными стенами из толстого бетона.

Карашахин вклинился:

– Простите, что прерываю, но уже захвачено около сорока боевиков с оружием в руках.

– Спасибо, – ответил я, в груди в самом деле слегка отпустило. – Вы сможете с ними встретиться и переговорить.

Новодворский сказал властно:

– Господин президент, это неслыханно! Такие решения были приняты без санкции правительства? Я просто требую, чтобы нам позволили встретиться с этими борцами за свободу и переговорить немедленно!

– Сейчас с ними разговаривают следователи, – отрезал я. – Потом – да, потом беседуйте.

– До самого приведения приговора в исполнение, – добавил Сигуранцев негромко, но я услышал. Похоже, услышали и другие. Новодворский дернулся:

– Это у вас такие шуточки?

– Да, – ответил Сигуранцев и посмотрел ему в глаза. Повторил с наслаждением: – Да, такие вот шуточки, господин Новодворский…

Я опустил ладони на стол, все настороженно следят за каждым моим движением, веселость и непринужденность как ветром сдуло, а я сказал твердым голосом, веско и стараясь чеканить каждое слово, чтобы подавить споры еще до их рождения:

– В связи с чрезвычайным положением я принял на себя несколько расширенные полномочия. Всего лишь несколько, а не так чтоб уж очень. Но прошу учесть, что действовать будем быстрее и жестче. Это относится не только к кобызам.

Новодворский побледнел, поинтересовался чужим голосом:

– А к кому еще?

Я покачал головой:

– Валерий Гапонович, вы же не ждете, что я вот так сейчас начну перечислять, где ужесточим контроль? Везде ужесточим. Совсем недавно трудолюбивый и работящий народ усилиями наших правозащитников превратился в толпу, что жаждет только расслабляться, балдеть, отдыхать, отрываться, требует panem at circenses, а любые работы готов спихнуть на украинцев, узбеков, армян… Да, ужесточим. Да, заставим работать. Сперва – косвенно.

– Как?

– Почистим злачные места.

– Как? – повторил он. – Или по старой формуле: «Нет человека – нет проблемы»?

Он смотрел требовательно, веселость ушла, передо мной жесткий и сильный лидер, даже сильнее меня, я – всего лишь мягкотелый университетский профессор, я не умею вот так в любом месте сбивать из ничего партию и становиться лидером.